Марта Фомина - Самостоятельные люди
Пришли они в школу, в ту комнату, где Егор с Юлькой спали. Костя зажёг свет, подвёл Егора к карте.
— Вот это весь мир, все страны, только в сильно уменьшенном виде. А эта звёздочка — наша Москва.
— А где же Семёновское?
— Семёновское на карте даже не обозначено. Оно под самым боком у Москвы, при городе, поэтому и колхоз называется — пригородный.
— Недалеко же мы с Юлькой уехали! — приуныл Егор.
— Недалеко, — подтвердил Костя. — А вот теперь смотри, где Вьетнам.
Длинный нос Кости, нацеленный вверх на Москву, как указка, спустился в самый низ карты. Чтобы разглядеть Вьетнам, пришлось сесть на корточки.
— Вот сколько стран нужно проехать, сколько морей переплыть, чтобы во Вьетнам попасть. Пешком и за год не дойдёшь. А если бы и дошли, что толку?
— Как что? — возмутился Егор. — Прогнали бы проклятых буржуинов из Вьетнама, и дело с концом.
— А они в другом месте начнут войну, как тогда?
— И оттуда прогоним!
— Чем? Палкой? — усмехнулся Костя.
— Танками, самолётами, пушками…
— А управлять ими умеешь?
Нахмурился Егор, опустил голову, как упрямый бычок.
— А ты меня научи, а не смейся!
Нагнулся Костя к самому уху Егора и шепнул, хотя в комнате никого не было:
— В том-то и дело, что я тоже не умею. Это, брат, дело нешуточное, долго надо учиться.
Тут дверь распахнулась — Марья Иванна спящую Юльку на руках принесла. Уложила её в постель, свет потушила и Егору велела ложиться.
— Ладно, утро вечера мудренее, — сказал Костя на прощанье. — Завтра в Мавзолей Ленина поедем. У меня на Красной площади всегда верные мысли приходят в голову. Про Вьетнам я тоже там сочинил. Там мы с тобой всё ещё раз и обмозгуем. Идёт?
Может, и правда, утро вечера мудренее? Прилёг Егор рядом с сестрой, и сразу отлетели от него все заботы. Через несколько минут заглянула Марья Иванна в комнату, а Егор уже посапывает — вот как за день уморился! Так уморился, что утром она с превеликим трудом его растолкала:
— Вставай, вставай, тебя мама по телефону вызывает!
Сон сразу слетел с Егора.
— Мама? А как она узнала, что мы здесь?
— Мама всё узнаёт, — улыбнулась Марья Иванна. — На то она и мама! Беги в учительскую — трубка на столе лежит, а я Юлю разбужу, пусть и она поговорит.
Бросился Егор со всех ног в учительскую, схватил трубку, и вдруг такая робость на него напала — ни слова не может вымолвить.
— Это ты, Егорка? Молчишь? — спросил строгий мамин голос.
— Я-а, — прохныкал Егор.
— Ну молчи, молчи, дома мы с тобой как следует поговорим. А теперь слушай меня внимательно. Я знаю, что Марья Иванна и её ученики очень хорошие люди. Это они мне о вас, паршивцах, телеграфировали. Слушайся их во всём. Понял?
— По-о-ня-ял! — проныл Егор.
— А если не будешь слушаться, — с угрозой сказала мама, — то я тебя всё равно везде, хоть под землей, найду, и тогда мы с тобой так поговорим, что ты света белого не взвидишь!
Тут в учительскую влетела Юлька, вся розовая от сна, с соломинками в волосах и, взяв трубку, затараторила без передышки:
— Мамочка, здравствуй, мы с Егоркой до Вьетнама ещё не доехали! Но ты не беспокойся — доедем! Мы с Егоркой стали ужас какие самостоятельные! Я научилась считать до десяти, вылечила Галку — это не птичка, а девочка, — ещё я научилась петь новые песни, печь картошку по-пионерски, ещё познакомилась с Подсолнушками… — Тут Юлька замолчала и пожаловалась Егору: — Там вместо мамы гудят автомобили…
— Это значит, что разговор кончился, — объяснила Марья Иванна. — Ничего, не огорчайся. Приедешь домой, всё расскажешь подробно. А сейчас пора завтракать и — в путь-дорогу!
— Ну что, потолковал с матерью? — спросил Костя, когда мрачный Егор сел рядом на траву и получил от Помидоры свою порцию каши с молоком.
— Потолковал! Сказала, что поговорит со мной так, что я света белого не взвижу.
— Надо было тебе с родителями посоветоваться — тайком из дому уходят только трусы.
— Но они бы меня… — буркнул Егор.
— Всё может быть! — согласился Костя. — Но что значит пара тумаков? На войне куда труднее! Да ты не унывай: когда мы с тобой всё обмозгуем, то пойдём к твоим отцу-матери вместе. Будь спокоен! При посторонних все родители стесняются своих детей колотить. Я на собственном опыте знаю. По рукам?
— По рукам!
Колхозные пионеры провожали гостей до самой станции, а Подсолнушки с бабушкой — до околицы.
— Приезжайте парное молочко пить, петушиные вы мои гребешки, буйные головушки! — приговаривала на прощанье сторожиха.
— Спасибо, а вы — к нам в Москву! — хором ответили ребята.
По дороге к станции трубили в горны, били в барабаны. Прохожие оглядывались и говорили:
— Пионеры идут!
Теперь Егор держался ближе к Косте, а Юлька подружилась с Галей и всю дорогу с ней болтала. Костя — и в электричке и в троллейбусе — читал толстую книгу про Робинзона Крузо, и Егор ему не мешал: может, этот необыкновенный человек поможет им обоим!
Выйдя из метро, пионеры с Егором и Юлькой пришли к длинной очереди рядом с кремлевской стеной. Очередь медленно двигалась к Красной площади, все меньше и меньше слышалось смеха и шуток. Костя, наконец, вытащил нос из книги и сказал Егору:
— Смотри, Егор, вокруг тебя живая история. Эти кремлевские стены видели революцию, по этой брусчатке скакала конница Будённого…
Его глаза под стёклами очков заблестели, нос вроде заострился, и вдруг Костя начал декламировать:
История с нами сейчас говорит,
Кремлёвские звезды, кремлёвский гранит…
— Кость, а когда же мы начнём обмозговывать… — перебив его, напомнил Егор про уговор.
— Не мешай! — досадливо отмахнулся Костя.
Замолчал Егор, стал вперёд смотреть — далеко ли до Мавзолея.
Уже недалеко. Красная площадь вокруг пустынна, только голуби воркуют да стучат по брусчатке каблуки людей, пришедших свидеться с Лениным. А позади, из сада, всё течёт и течёт людской поток, и нет ему конца.
Вот и Мавзолей. По обеим сторонам дверей часовые замерли в почётном карауле. Шевелит ветерок волосы на обнажённых головах людей. Егор тоже снял свою панамку. Однажды он уже был здесь с отцом. Но и теперь, как и в тот раз, сжалось, забилось его сердце. Подумал:
«Был бы жив дедушка Ильич, не пришлось бы нам с Костей обмозговывать — он бы сразу, что нужно, посоветовал!»
И представил Егор, как бы всё легко устроилось. Сказал бы Ильич отцу с матерью: «Отпустите вы вашего сына! Да побыстрее! Храбрые люди очень нужны на войне!» Мать бы, конечно, заплакала, но стала бы собирать сына в дорогу, а отец бы крякнул, но отправился бы на завод и отлил бы для Егора самую дальнобойную пушку…
В Мавзолее играла тихая, торжественная музыка. Костя поднял Юльку на руки, чтобы она хорошо видела дедушку Ленина. Но люди шли не останавливаясь, и Юлька не успела опомниться, как Костя вынес её на площадь и опустил на землю.
— Я хочу обратно! — закапризничала Юлька. — Я ещё на дедушку Ленина не насмотрелась!
— Нельзя, видишь, сколько народу пришло с Ильичём встретиться?
— Но мне ещё надо с ним посоветоваться — куда нам с Егором дальше идти?
— А посоветоваться ты и так можешь…
Марья Иванна присела перед Юлькой на корточки и знакомым жестом отбросила волосы назад. А глаза такие лукавые! Вон и ямочки на щеках. Неужели смеется?
— А как посоветоваться?
— Надо читать книжки, которые написал Ленин. В них на любой вопрос есть ответ.
Задрожали у Юльки губы.
— Я ещё читать не умею.
Марья Иванна ободряюще подмигнула.
— Не горюй, я тебе помогу. Приходи к нам в школу. Для детей у дедушки Ильича есть один волшебный совет, который он сам всю жизнь исполнял: учиться, учиться и учиться! Тогда любая мечта сбудется, и даже самая главная — прогнать буржуинов из всех стран на свете.
Не поймёт Егор: вроде бы Юльке говорит Марья Иванна, а сама на Егора смотрит…
Скоро все пионеры вышли из Мавзолея и присели отдохнуть на каменную скамью. Мимо серебристых ёлок, замерших, как часовые на посту, всё текла и текла людская река.
Притихли ребята. Костя бормотал свои новые и, наверно, очень хорошие стихи, навеянные легендарной Красной площадью.
— Ну так как, Егор? — спросил Костя, когда кончил декламировать. — Давай теперь обмозгуем, как быть дальше.
— Я уже обмозговал, — сказал Егор. — В школу пойду.
— Да, мы в школу пойдём, — подтвердила Юлька.
— Вот и молодцы! — похвалила Марья Иванна. — Сразу видно, что вы люди самостоятельные!
Работнички
Кто такой Митяй-Починяй!
Митяй живет в новом городке на улице Космонавтов. Таких городков теперь много строят вокруг нашей столицы. Дома здесь красивые, с балконами. Комнаты тёплые, светлые, удобные. Когда Митяй первый раз зашёл в новую квартиру, он сразу же стал обстукивать пол и стены своим молотком.
