Юрий Дьяконов - Алмаз — драгоценный камень
— Сперва надо сделать основу, — сказал Толик.
Они вкопали в землю четыре толстые рейки — это угловые столбы. Потом прибили к ним горизонтальные рейки потоньше — это, как сказал Толик, у плотников называется «обвязка». Пока делали обвязку, стемнело, и тогда поняли, как наработались: ноги гудели, руки дрожали от усталости.
Использовали для дела каждый свободный час. И вот двадцать пятого мая закончили последнее — покрыли крышу толем.
Ане больше всего понравилось окошко из багетной рамы.
— Сюда бы еще стеклышко, — вздохнула она.
— Стекло будет! — весело сказал Ивас.
Они спустились по склону и оттуда полюбовались своей постройкой. Хорошо получилось. Как настоящий дом.
— И все равно никакая это не халабуда! — заявила Тамара.
— Ну и не шалаш! — возразил Ивас.
— Правильно, — сказала Алена. — Это и не халабуда, и не шалаш а знаете что? Замечательная получилась хижина!
— Как в книжке! — воскликнула Аня. — «Хижина дяди Тома»!
— Ну и пусть хижина, — согласился Ивас.
При строительстве хижины все увидели, какой Толик мастер. Если бы не он и не Алена, так ничего бы не получилось. Остальные только помогали: носили, подавали, поддерживали. Теперь, когда работа была закончена, Ане показалось несправедливым, что об этом, молчат. И она сказала, волнуясь:
— А самые большие молодцы Толик и Алена! Давайте всегда так: Толик будет главный строитель, а Алена — его помощник.
У Иваса покраснели уши. Алена улыбнулась. Тамара сделала вид, будто не слышит, глянула на часики, которые мама подарила ей в день рождения (а папа запретил носить в школу), и сказала:
— Без двадцати семь! Дома уже, наверно, ищут.
Проводив девочек и Алекса до потайного хода, Аня перебежала к забору Иваса, чтобы проверить, хорошо ли он закрыл проход. Но доска вдруг сдвинулась, появилось улыбающееся лицо Толика.
— Насчет стекла не сомневайся, — подмигнув, сказал он. Помолчал немного и спросил: — Анют, а почему я твоего отца ни разу не видал? Он что, по командировкам ездит?
— Он умер… — опустив голову, тихо ответила Аня.
— Да? — растерянно заморгал Толик. — Я же не знал. У меня… тоже…
— У тебя тоже папа умер? — участливо спросила Аня.
Толик отвернулся и пробормотал:
— Ну, я побежал. А то мать с работы пришла, — и исчез.
* * *Дома Аню встретила встревоженная мама:
— Ты где пропадала, Анечка? Я уже везде тебя искала!
— Гуляла. Ты же говоришь, что мне нужно больше быть на воздухе.
— Но всему есть мера. Я так боюсь за тебя.
— А ты не бойся, мамочка!.. Ой, как есть хочется!
Мама хотела подогреть ужин, но Аня воспротивилась:
— Не надо, мамочка! Я так, — и принялась уписывать холодную котлету с вермишелью. — Ой, как вку-у-у-сно!
Мама задумчиво смотрела на нее. Как изменилась дочка за эти полгода! Раньше никакого аппетита не было. Чуть поковыряет вилкой и говорит: наелась. А теперь съедает все, что оставит ей, уходя на работу. И щеки у дочки порозовели, и спать стала лучше, не вскакивает по ночам, не плачет. Это маму радовало. Но беспокоило другое: теперь Аня почти не бывала дома. Уроки сделает — и в дверь. А возвращается такая возбужденная и все говорит, говорит.
Мама боялась, не научат ли Аню ее новые друзья чему плохому. Аниных подружек она знает. Алена хорошая девочка, только очень уж самостоятельная. Тамара тоже неплохая. Но ведь с ними еще и мальчишки. А от них всего ожидать можно.
— С кем ты гуляла? — спросила мама.
— С Аленой, Тамарой… Ивасом… и Алексом, — не переставая жевать, ответила Аня.
— Постой. Алекс — это ведь тот мальчик, который тебя обижал?!
— Ой, мама, это когда было! Он знаешь какой умный!
— А другой, как его… Ивасечко. Ведь это, кажется, он в школе взрыв устроил?
— Ну да, мама! Он знаешь какой выдумщик! — Лицо Ани вдруг изменилось. — У него, бедненького, тоже папы нет…
Вскоре после ужина Аня начала зевать и заснула, едва успев раздеться. Мама присела на стуле около кровати, рассматривала такое родное и знакомое, но чем-то уже и новое лицо дочки. Как она спокойно дышит. И когда успела так загореть? На руках царапины со следами йода. Откуда?… А вот это совсем неожиданно: между светлыми шелковистыми бровями пролегла поперечная упрямая складка. Пока тоненькая, похожая на паутинку. Но упрямая! Ее не разгладил даже сон…
Алмаз — драгоценный камень
Цветы заполняли все пространство у доски. Под ними скрылся учительский стол. Они лежали на подоконнике, на передних партах, стояли в банках с водой, в кувшине, даже в эмалированном ведре. Из-за цветов виднелась только голова Зинаиды Ивановны. Последнее собрание года подходило к концу. Девочки еще кое-как крепились, а у мальчишек сидеть спокойно уже не хватало терпения. Они переговаривались громким шепотом, вскакивали, пересаживались с парты на парту и готовы были по первому сигналу сорваться с места.
— Желаю вам хорошо отдохнуть. Набраться сил. До свидания в новом учебном году! — наконец сказала учительница.
Все закричали: «Спасибо!» — и вскочили на ноги.
Второклассники, нет, уже третьеклассники с грохотом скатились по лестнице. Прощаясь, закружились у выхода веселым громкоголосым хороводом и стали растекаться во все стороны. По Барочной шли уже впятером: Алена с Ивасом, Тамара, Алекс, и Аня.
— Ух, как надоели! — вскрикнул Ивас, сбрасывая сандалии. Нацепил на палку и, размахивая ими, загорланил на всю улицу: — Канни-ку-лы! Ка-ни-ку-лы!
Ребята засмеялись и подхватили победный клич Иваса.
* * *С большим куском стекла под мышкой последним в штаб, как теперь стали называть Тамарин сарай, вошел улыбающийся Ивас.
— Вот. Достал. Сейчас отрежем. Алекс, давай стеклорез.
— А у меня его… Я посмотрел, а его нет. Наверно, папа…
— А чем же резать? — возмутился Ивас. — Пальцем?
— Можно еще алмазом, — виновато опустив глаза, посоветовал Алекс. — У нас, когда стекло вставляли, так дядька р-р-раз!..
— Алмаз?! — удивился Ивас. — Ну давай алмаз!
— Так не мой он. Я говорю: у стекольщика был.
— А чего ж ты болтаешь?!
— У меня есть алмаз, — вдруг сказала Тамара.
— Ну-у?! — обрадовался Ивас. — Так тащи сюда!
— Только он не мой, а мамин, — смутилась Тамара. — На кольце золотом. Называется бриллиант.
— Томочка, покажи! Хоть одним глазком! — попросила Аня…
В маленькой коробочке на черном бархате лежало кольцо с граненым прозрачным камушком. Тамара повернула его, и во все, стороны брызнули лучи: голубые, зеленые, синие, красные!
— Красота-то какая! — вскрикнула Алена.
— Вот бы маме такой подарить! — вздохнула Аня.
Ивас тоже не мог оторвать глаз от сверкающего камня. Везет же людям! Будь у него такой, он бы не прятал его в коробку. Приделали бы маме к резцу, и пошла бы она точить. Только б детали и «отскакивали! Блестящие, как зеркало. Такие, что и шлифовать не надо.
— Томка, а можно я попробую? Раз только, — попросил Ивас.
— Что ты! А если испортится? — испугалась Тамара.
— Алмаз испортится?! — хмыкнул Алекс. — Да он любую сталь режет! А то, подумаешь, стекло… Если поддельный, тогда — конечно.
— Мамин бриллиант поддельный?! — Тамара от возмущения побледнела и решительно протянула кольцо Ивасу: — Пробуй!
Ивас приложил к стеклу линейку и провел алмазом. Послышался тихий треск, вернее, шелест: ш-ш-ш-ш! Ивас чуть нажал на стекло, и треугольный обрезок остался у него в руке.
— Вот это алмазик! — восхитился Ивас, и не успела Тамара ахнуть, как — ш-ш-ш-ш! — и второй лишний кусок стекла отвалился.
— Поддельный?! — торжествуя победу, сказала Тамара Алексу.
Сияющий камень на кольце Тамариной мамы изумил всех. Безучастным остался один Алекс. Недавно он видел в витрине ювелирторга такое колечко с бриллиантом. Папа тогда еще сказал маме шутливо: «Подумать только, Ниночка! Чистый углерод, как какой-нибудь графит или уголь, а на него и месячной зарплаты не хватит. Сердитый камушек». Поэтому сейчас Алекс сказал небрежно:
— Алмаз — это просто углерод. Вроде угля или карандаша.
— Как же так, Алеша? — изумилась Алена. — Ты, наверно, что-то напутал. Алмаз это… алмаз. Ты же сам видел, какой он.
— Да не слушай ты его! — возмутилась Тамара. — Придумает же! Алмаз — драгоценный камень! А не уголь.
— Заврался ты, Жуков! — презрительно сказал Ивас. — На, отрежь мне карандашом хоть такусенький кусочек стекла!.. А-а, слабо! Тогда не трепись, что алмаз и уголь все равно. Если б было все равно — все бы лазили в окно! Понял? На заводе угля видал, какие кучи навалены? А резца с алмазом нет ни одного!
Алексу трудно было спорить: об алмазе он ничего толком не знал. И когда по крыше сарая забарабанили капли дождя, он обрадовался, вскочил и первым побежал к калитке.
