Януш Корчак - Король Матиуш Первый
— Значит, дома будут готовы? — спросил Матиуш.
— Непременно будут готовы.
— Отлично.
Итак, порядок будет такой. Торжества будут продолжаться неделю. В первый день — богослужение, смотр войск, парадный обед и большое представление в театре.
На второй день — открытие парламента взрослых. На третий — открытие детского парламента. На четвертый день — открытие зоологического сада. На пятый — большое шествие детей, выезжающих на все лето в деревню, в дома, которые Матиуш выстроил для них в своих лесах.
На шестой день — большой прощальный бал для иностранных королей. А на седьмой — отъезд гостей.
Матиуш добавил еще к программе четвертого дня открытие памятника храброму летчику, который погиб во время их последнего путешествия, и большое гулянье для черных королей. На всех увеселениях будут присутствовать депутаты обоих парламентов, и Фелек-министр будет сидеть по левую руку от Матиуша, а старший министр — по правую. Это значит, что министр взрослых и министр детей совершенно равны перед королем, и к Фелеку также все будут обращаться: «Господин министр».
Когда все обсудили, Матиуш подписал приглашения иностранным королям: белым — на белой бумаге, желтым — на желтой, а черным — на черной. Белым королям приглашения были написаны черными чернилами, желтым — красными, а черным королям — золотыми. Приглашения черным королям должен был отвезти Бум-Друм; приглашения желтым королям должен был переслать их приятель — белый король. Но было заранее договорено, что белый король задержит эти приглашения у себя. Тогда желтые короли обидятся на Матиуша и не будут с ним дружить. Церемониймейстер принес ящик с королевской печатью. Приглашения по очереди вкладывали в конверты, и помощник государственного секретаря запечатывал их красным и зеленым сургучом.
Матиуш смотрел внимательно. Прежде его смешила вся эта церемония запечатывания писем, он находил ее излишней и злился, что она так долго длится. Но теперь он понял, как это важно.
Уже были запечатаны все письма, кроме последних трех. Министрам надоела эта церемония, они закурили сигары и тихонько разговаривали, хотя регламент запрещал разговаривать во время запечатывания писем королевской печатью. Они не знали, что должно случиться. Знал обо всем только Матиуш, старший министр да министр юстиции. Позже министр иностранных дел очень обижался, что ему ничего не сказали.
Помощник государственного секретаря побледнел, но руки его ничуть не дрожали. И когда он должен был вложить приглашения белым королям, он вдруг начал кашлять и, сделав вид, будто не может найти носового платка, стал шарить по карманам. И тут он так ловко вынул из кармана, вместе с платком, подложные письма, а настоящие спрятал, что заметить это смогли только те, кто обо всем знал.
— Ваше величество, прошу прощения, — сказал он кротко, — но в моем кабинете выбито стекло, и я простудился.
— О, это ничего, — сказал Матиуш, — это моя вина, стекло выбил я, когда мы играли в снежки.
И помощник был очень доволен, что ему так ловко удалось подменить письма. Но тут вдруг министр юстиции объявил:
— Господа министры, прошу внимания. Отложите ваши сигары.
Все сразу же догадались, что произошло нечто важное. А министр юстиции надел на нос очки и обратился к помощнику государственного секретаря:
— Именем закона вы арестованы как шпион и изменник. Согласно параграфу 174 вы будете повешены.
У того даже глаза вылезли на лоб; он вытер со лба пот, но продолжал притворяться спокойным.
— Господин министр, я ничего не знаю, я ничего не понимаю. Я болен, у меня кашель. В моем кабинете выбили стекло. Я должен идти домой и лечь в постель.
— Нет, братец, ты у меня не уйдешь. Уж в тюрьме тебя вылечат.
Тут входят пять тюремных стражников и надевают ему цепи на руки и на ноги.
— Что случилось? — спрашивают удивленные министры.
— Сейчас увидите. Ваше королевское величество, извольте сломать печати на этих письмах.
Матиуш вскрыл конверты и показал поддельные бумаги. Там было написано:
Теперь, когда все дикие короли мои друзья, вы совершенно мне не нужны, Я уже один раз вас победил, попробую второй, И тогда вы будете меня слушаться. Объявляю вам войну.
А пятый тюремный стражник вынул из кармана помощника секретаря вместе с носовым платком смятые приглашения белым королям.
Арестованному было приказано подписать протокол, что все это правда. Был вызван по телефону государственный секретарь, который и явился тотчас же, перепуганный насмерть.
— Ах, мерзавец! — кричал он. — Я хотел прийти сам, а он так меня просил, так просил, сказал, что хочет меня заменить; купил мне билет в цирк, будто бы в цирке такое хорошее представление, а я, дурак, ему поверил.
На суд приехали сразу пять генералов.
— Обвиняемый, говорите правду, это может облегчить вашу участь. Если же станете вилять, будет плохо.
— Буду говорить правду.
— Как давно вы занимаетесь шпионажем?
— Три месяца.
— Почему вы стали шпионом?
— Я проиграл в карты крупную сумму и не мог отдать. А карточные долги, как известно, нужно платить в течение двадцати четырех часов… Вот я и взял казенные деньги.
— Вы их украли.
— Я думал, что смогу их отдать, думал, что отыграюсь.
— Ну и что дальше?
— Я снова стал играть в карты, чтобы отыграться, и проиграл еще больше.
— Когда это было?
— Полгода тому назад.
— А что было потом?
— Потом я все время боялся, что будет ревизия, и меня посадят в тюрьму. И вот я поехал к иностранному королю и стал его шпионом.
— Сколько он вам платил?
— По-разному: за важные сведения я получал много, за маловажные — мало. Но за сегодня я должен был получить очень много денег.
— Господа генералы-судьи, — сказал министр юстиции. — Этот человек совершил три преступления: первое преступление — похищение государственных денег. Второе — то, что он шпион. А третье — это то, что он хотел, чтобы началась война, в которой снова погибло бы столько невинных, Я требую для него смертной казни, согласно параграфу 174. Обвиняемый не является военным, так что нет надобности его расстреливать, а достаточно повесить. Что касается государственного секретаря, то он тоже отвечает за своего помощника. Я сам люблю ходить в цирк, но на такое важное заседание он должен был явиться лично, а не присылать шпиона. Это большая небрежность, и за это ему следует дать полгода тюрьмы.
Судьи удалились на совещание, а Матиуш подошел к старшему министру и шепотом спросил:
— Почему наш шпион говорил, что это должен сделать секретарь, а не его помощник?
— Ах, сведения шпионов не могут быть абсолютно точными. Шпион не может слишком много спрашивать, это привлекло бы внимание. Он должен быть очень осторожен.
— А как умно он посоветовал, чтобы не спешить с арестом, а подождать, пока будет заседание, — удивился Матиуш. — Меня все время подмывало его арестовать.
— О нет, так делать нельзя. Лучше всего прикинуться, что ничего не знаешь, и захватить изменника на месте преступления. Чтобы он уже никаким образом не мог вывернуться.
Церемониймейстер трижды ударил серебряной тростью о стол, и генералы вошли в зал.
— Объявляю приговор: государственный секретарь приговаривается к месячному тюремному заключению, а его помощник к повешению.
Приговоренный стал так громко плакать и просить о помиловании, что Матиушу стало его жаль.
Матиуш вспомнил, как его самого судил военный суд, и он остался жив только потому, что судьи поспорили, расстрелять его или повесить.
— Вашему королевскому величеству принадлежит право помилования. Смертную казнь можно заменить пожизненным заключением.
Матиуш написал на приговоре:
Заменяю пожизненным заключением.
И угадайте, в котором часу пошел Матиуш спать?
В три часа ночи.
35
Матиуш не успел еще позавтракать, когда пришел журналист.
— Я первый хотел принести вашему величеству сегодняшнюю газету. Думаю, что вы, ваше величество, останетесь ею довольны.
— А что там нового?
— Пожалуйста, прочтите.
На первой странице был такой рисунок: Матиуш сидит на троне, а тысячи детей с букетами в руках стоят перед троном на коленях. Под рисунком были стихи, восхвалявшие Матиуша до того, что даже называли его самым великим королем от сотворения мира и самым великим реформатором. Называли его сыном солнца и братом богов.
Матиушу не понравились ни стихи, ни рисунок, но он ничего не сказал, так как видел, что журналист всем этим очень гордится.
На второй странице была фотография Фелека и статья: Первый в мире ребенок-министр. И опять хвалили Фелека, что он такой умный и деловой, что как Матиуш побеждал взрослых королей, так Фелек победит взрослых министров.
