Виктор Пушкин - Самая крупная победа
Нужно больше следить за ногами, определенным положениям которых соответствуют и определенные удары, и уж в этом случае обмануть куда сложнее. Но тогда всего этого я не помнил и как зачарованный смотрел на тусклые черные шары…
Ни судей, ни рефери, ни публики, ни даже Вадима Вадимыча для меня не существовало — все отошло куда-то далеко-далеко.
Вот один из шаров, зловеще и плавно подвигавшись, вдруг рванулся в мою сторону. И я почувствовал, как вспыхнуло теплое пятнышко на правой щеке, пятнышко — и все! Удар был либо очень слабый, либо от того огромного напряжения, какое я испытывал, я его просто-напросто не ощутил. Потом ко мне метнулся другой шар и шлепнул уже по плечу.
«Да что же я делаю? — с ужасом мелькнуло у меня в голове. — Ведь я же проигрываю!» И я испуганно отскочил от следующего удара, но отскочил слишком нерасчетливо, сильно ударился спиной о канаты и снова увидел (прямо у самого носа!) эти завораживающие меня шары. И они опять летели в меня!..
«Ну что же ты в самом деле?! Зачем ты позволяешь себя бить?! — возмущенно вдруг крикнул кто-то во мне. — Ты только посмотри: ведь он даже и не маскирует своих атак. Идет напропалую! А ты все пропускаешь и пропускаешь их, как какой-нибудь новичок! Вот он опять собирается нанести удар слева. Нагнись, пропусти его над головой, а сам проведи ему по корпусу встречный, это же у тебя так здорово на тренировках получалось!.. Та-ак! Видел? Он уже озадачен! Он чуть не споткнулся! Так не жди, не жди — смелей атакуй сам! Э, да не направляй удары туда, куда задумал, а отвлеки его внимание ложной атакой. Как Вадим Вадимыч-то учил? Вот это уже другое дело! Молодец! И не зевай, не зевай — развивай успех. Вот та-ак! Хорошо-о! А теперь малость отдохни — слишком много потратил пороху: подвигайся для виду вокруг него, будто собираешься снова нападать, и этим самым не давай ему отдохнуть, оглядеться и что-нибудь придумать. Вот та-ак…
Ну, все понял? Раскусил, кто перед тобой? Боец агрессивного типа — привык наступать. Видишь, как откинулся на правую ногу, крепко взведя свою боевую пружину? А Вадим Вадимыч объяснял: если боксер, начав поединок, держит свой вес на правой ноге, значит, он приготовился наступать, значит, перед тобой самый настоящий агрессор.
И против таких нужно больше контратаками действовать. Дожидаться, когда он пойдет на тебя, делать шаг назад или в сторону, заставляя его выпустить все заряды в воздух, а потом преспокойненько проводить подходящие к данному случаю удары или даже серии ударов. А то и смело шагать навстречу, заранее защитившись от его перчаток, и проводить еще более действенную встречную атаку в его незащищенные (а в момент атаки почти все боксеры более чем нужно раскрыты!), уязвимые точки.
Так вот и заставляй его маневрами и ложными движениями атаковать, а сам спокойненько встречай и встречай, чередуя свои контратаки то в корпус, то в голову!.. Ничего-ничего — бывает. И он в тебя попал. Что ж, не развешивай уши, гляди лучше!
Не верь, ни за что не верь, что он тебе левой рукой показывает. Следи лучше за правой… Э-эх, ведь так и есть! Ну тут уж никто не виноват — сам прошляпил! Но не падай, не падай духом! Вот он опять готовит ту же самую атаку, думает, что ты такой уж неопытный, что тебя можно одним и тем же приемом угощать. Накажи его за это, как следует накажи!.. Правильно: отскочил и сам провел три удара! Смотри-смотри — он даже растерялся! Так не зевай же, развивай успех! Проводи теперь скорей с броском… Э, нет, гонг!..»
Я еще ничего не успел сообразить, как перед моими глазами возникла белая стена, а сверху обрушился грохот… А-а, стена — это брюки и рубашка рефери, который торопливо отгородил нас с противником друг от друга. Грохот — аплодисменты и крики невидимых зрителей…
«Как, раунд уже кончился?! — удивился я, только еще начиная входить во вкус боя. — Так ведь тогда все очень и очень просто! — и поспешно направился к своему углу, едва не запрыгав от радости. — По-моему, у него всего-навсего два излюбленных приема. Да, да, точно! А я выучил гораздо больше. Так, значит, мне ничего не стоит уходить от них и проводить свои…»
— Садись! — суетливо подставил мне табурет Вадим Вадимыч. Вид у него такой, будто и он тоже только что бился! Живо оттянул мне резинку у трусов: — Дыши!.. — И через несколько секунд: — Ну, так теперь понял, кто перед тобой? То-то! Правильно, что стал контратаковать! Молодец! Раз он длиннее, значит, нужно контрить. И что отбиваешь удары — тоже неплохо. Но не все отбивай, давай лучше почаще промахиваться — это больше выматывает. Понимаешь?
— Да, Вадим Вадимыч! — задыхаясь, радостно начинаю я. — Да уж я теперь…
Но он сразу же перебивает:
— Не отвечай, дыши! Только «да» и «нет». Так вот, сейчас выйдешь и опять вызывай и вызывай его на атаки. А как только он опять кинется и промахнется — проводи встречные удары, а сам уходи, понял?
— Да!
От судейского стола доносится зычно: «Секунданты, за ринг!» И Вадим Вадимыч начинает торопиться.
— Первый раунд прошел спорно, — шипит он мне в самое ухо, поздновато спохватился. Будь внимательнее! Тщательней защищайся! Все зависит от второго раунда, слышишь?!
— Да! — вскакивая с табурета, кричу я.
Звучит гонг, и я снова как бы опускаюсь под воду.
Впрочем, в отличие от первого раунда, я теперь отчетливо вижу своего противника. Не вижу ни рефери, ни публики, ни копошащихся на полу возле самого ринга фотокорреспондентов — только одного противника: светлые волосы у него сбились на сторону, щеки красные, глаза смотрят подозрительно, почти не мигая. Вот он уже совсем рядом и занимает боевую стойку. Ага, уже не бросается сразу, как в первом раунде. Значит, кое-чему я его все-таки научил.
Стоп! Так, может, теперь он сам меня будет вызывать на атаку и хитро подлавливать? Это меня пугает. Да нет, поспешно успокаиваю себя, Вадим Вадимыч же рассказывал, что так почти не бывает. Даже опытные мастера и те не умеют быстро перестраиваться в ходе боя. Так что уж если агрессор, то им и останется до конца встречи… Вот мы сейчас попробуем его слегка рассердить — это очень помогает в достижении победы: ведь потерявший над собою власть человек всегда не так тщательно продумывает свои действия и моментально делает кучу ошибок. Покажем ему, будто хотим ударить слева по подбородку, а сами неожиданно проведем удар справа по корпусу… Та-ак! Не нравится? Теперь легонько обскачем вокруг него, чтобы он повернулся и хотя бы на мгновение потерял устойчивость, и повторим показ слева в голову и легонький, этакий издевательский ударчик в живот… Опять попался! Ого, ого, сердится: бросился в ответную атаку без всякой защиты! Так вот же тебе за это, вот! Ничего-ничего, они хоть и пустяковые, эти мои удары, да все же очки!.. Внимание! Внимание! Готовит атаку справа, хитро маскируя ее отвлекающими движениями левой руки!..
Еще совсем недавно я бы поверил в такой обман и позволил завести себя в западню. Но спасибо Борису: на последних тренировках он все время напоминал, что, если вес тела остается на правой ноге, значит, той рукой, которой показывают, наносить удар не собираются, а готовятся угостить справа. Что ж, сделаем вид, будто мы уж такие дураки, что ничего не понимаем, пусть он бросается. Пусть! И я, не обращая внимания на обманные движения, преспокойно ныряю под настоящий удар, а противник, не ожидая такого оборота, проскакивает мимо, с маху наталкивается на канаты и запутывается в них.
Откуда-то, точно с неба, между мною и им — будто я могу ударить лежачего! — возникает рефери, и я демонстративно опускаю руки: дескать, не беспокойтесь, пожалуйста, с правилами бокса мы знакомы!
С удивлением слышу какой-то грохот и крики. Ой, так это же, наверно, опять кричат и аплодируют зрители. Радостно оглядываюсь на Вадима Вадимыча. Он яростно показывает, что все хорошо, но вот только нужно держать пониже голову.
Правильно, совсем забыл об этом.
Мой противник наконец выпутывается из канатов. И рефери, внимательно заглянув ему в лицо, командует, ловко отскакивая в сторону:
— Бокс!
И все снова куда-то исчезает, а меня опять окутывает звуконепроницаемая оболочка. Я и противник — и больше никого в целом свете!
Ну, теперь-то уж он, наверно, понял, что я не из тех, кого можно подавить вот так, с наскока, сумбурными атаками. И я с удвоенной бдительностью слежу за каждым его движением. Но его хватает ненадолго. Вот он снова, позабыв обо всем, бросается очертя голову в надежде зацепить меня своими размашистыми ударами, которые даже и не нацеливает в определенные точки, а посылает, как говорится, в белый свет, как в копеечку. Ну что ж, сам виноват. Вот тебе! Вот тебе! Я без суеты провожу короткие серии ударов, а сам, не дав противнику опомниться и отквитаться, ухожу на недосягаемую для его атак дистанцию.
Он окончательно взбешен и поэтому, все чаще и чаще бросаясь бездумно вперед, проваливается, то есть, промахиваясь, теряет равновесие, а я все усиливаю темп. На меня словно нашло какое-то вдохновение. Я теперь вижу не только идущие в мою сторону удары, но даже заранее знаю, когда он их замышляет, и без особого труда, не тратя лишних сил, разрушаю коварные замыслы, а сам набираю и набираю очки!..
