Ксения Ползикова-Рубец - Они учились в Ленинграде
Моя «боевая» служба началась неожиданно. Мы приехали в деревню, где должны были развернуться. В это время шли жестокие танковые бои.
Двигаясь к месту назначения, мы проезжали мимо настоящих кладбищ вражеской техники.
Естественно, что такие бои не могли быть без жертв. Когда мы приехали в Камышовку, деревня была уже завалена ранеными. Они лежали прямо на улице и на большом пустыре, прилегающем к деревне. Я стояла в недоумении, не зная, что делать. Вдруг слышу:
— Пить, пить!
Я взяла ведро воды и стала поить раненых. Потом кто-то сунул мне бинты и сказал:
— Перевязывай!
И я стала перевязывать.
Мы всё делали вдвоем: фельдшер Машенька и я. Ну, конечно, были и санитары. Они носили раненых, а у меня на это не хватало сил.
Мы с Машенькой перевязывали, кормили, сортировали, регистрировали и эвакуировали раненых. Иной раз по три-четыре дня не спали. Я больше всего дежурила по ночам. На моих руках бывало до ста раненых.
Всё лето шли бои, а осенью я узнала, что представлена к боевой награде. 8 ноября получила ее перед строем».
Я спрашиваю Киру:
— Вы так хорошо учитесь. Вам учение легко дается?
— Что вы! Я сейчас наверстываю пропущенное. Честно говоря, я совсем не знаю курса 8-го класса и сейчас прохожу его самостоятельно. Сижу ежедневно до 2 часов ночи.
— А вы уже думаете о вузе?
— Думать мне много не надо. Конечно, медицинский. Это наследственная профессия в нашей семье: мама была врачом, папа врач, и мне это дело стало знакомо.
5 декабря 1943 годаСегодняшний день для меня полон совсем новых впечатлений. Мы ездили на фронт, в гости к нашим шефам. Звали они нас давно, и девочки мечтали об этой поездке.
Секретарь нашей комсомольской организации убеждала меня:
— Нужно побывать у шефов. Они нас очень ждут. Прямо невежливо будет не поехать, ведь они на всех наших вечерах бывают!
Антонина Васильевна колебалась: несомненно, хорошо, если наши девушки побывают на фронте и своими глазами увидят, как живут бойцы и командиры и как напряженно учатся, готовясь к будущим боям. Но директора очень волновала и ответственность за эту поездку: шутка сказать, — везти на передовые позиции учениц.
Ее окончательно убедил капитан. Он от имени командира полка звал нас приехать.
— Мы отвечаем за жизнь наших гостей. К нам ездят писатели, артисты. Ездят потому, что это очень нужно армии. Для нас гости — это отдых, отвлечение от трудностей фронтовой жизни. Вашего приезда мы очень ждем. У многих бойцов и офицеров остались дома семьи, и приезд школьниц им доставит огромную радость.
Решили, что поедем только с десятью девушками — ученицами старших классов.
Вызвали родителей и получили их согласие на эту поездку.
— Едем я и завуч, — говорила каждому Антонина Васильевна, — значит, вы можете быть спокойными, что за детьми мы присмотрим. Уедем утром и обязательно вернемся вечером. Если мы не вернемся, — значит, обстоятельства так складываются, что меньше риска, если там ночевать.
Родители разрешают, видя страстное желание своих дочерей. Но поехать оказалось не так просто: дважды назначался день поездки, и два раза отменяли сами шефы. Звонили по телефону:
— Просим повременить с приездом.
Мы понимали, что обстановка у них не подходит для приема гостей.
Наконец поездка была назначена на 5 декабря.
В окне вагона непривычный для нас, горожан, зимний пейзаж. День ясный. Деревья стоят белые, пушистые.
Передовая линия так близка к Ленинграду, что как ни полз наш маленький локомотивчик с составом из шести дачных вагонов, мы через полтора часа доехали до нашей станции.
Дачный поселок. Все домики сейчас заняты военными. Мы идем по снежным улицам в политотдел. Путь нам показывает начальник клуба, встретивший нас на перроне. Его выслали встречать «дорогих и необыкновенных гостей», — как он выразился, здороваясь с нами.
В политотделе, маленькой дачке, очень тесно. Здесь нам надо дождаться машины, которая отвезет нас на позиции.
Грузовик подают очень скоро, и мы двигаемся в путь. Правда, путь наш был недолог, так как наши гостеприимные хозяева прежде всего решили накормить нас перед походом на передовую.
Обедали мы в землянке. Раньше мне казалось, что землянка — это что-то мрачное и холодное. Каково же было мое удивление, когда нас привели в чистую и теплую подземную квартиру с электричеством и радио!
Бойцы старались нас как можно усерднее угощать:
— Кушайте, кушайте. Мы знаем, гражданскому населению туговато приходится.
Дорога на передовую шла по Выборгскому шоссе. Всюду противотанковые рвы, проволочные заграждения, ряды окопов и траншей.
Много бойцов-лыжников.
Лес становился гуще, но всюду виднелись землянки и протоптанные между ними узкие тропы.
— А вот и командир полка идет нас встречать, — сказал капитан.
Из землянки вышел коренастый человек в накинутом на плечи белом нагольном тулупе. Живые глаза делали лицо майора молодым, но в черных волосах было много седины. Поздоровавшись с нами, он спросил Антонину Васильевну, собираемся ли мы у них ночевать или уедем в город с вечерним поездом. Узнав, что уехать должны обязательно вечером, он сказал:
— Тогда не будем терять времени и пойдемте прямо к артиллеристам. С них мы начнем знакомство с нашей дивизией. Прошу вас идти за мною.
Мы двинулись. Было тихо-тихо. Деревья стояли не шелохнувшись и ветви свисали под тяжестью снега. Кругом было белое и, казалось, безлюдное царство. Лишь дымки из землянок выдавали присутствие людей. Таким фронт мы себе не представляли.
— Ну вот и прибыли! — сказал майор, подходя к землянке. — Входите, входите, чтобы посмотреть, как живут наши служители «бога войны».
Мы вошли в просторную землянку. Нары. Одни бойцы спали, другие читали газеты. При нашем появлении все встали.
— Покажите нашим гостям пушки, — сказал майор артиллеристу очень маленького роста, — да объясните, чтобы девушки всё поняли.
Мы вышли из землянки. В нескольких шагах от нас стояли две пушки, так хорошо замаскированные сосновыми ветками, что мы их и не заметили в этом зеленом шалаше.
— До чего чисто! — ахали девушки при виде безукоризненной чистоты орудий.
Просто и толково объяснил нам боец устройство пушки и ее действие при выстреле.
— Теперь пойдемте к минометам, — предложил майор. Девушки благодарили артиллериста за объяснение.
— Не стоит, не стоит. Я очень рад старую профессию вспомнить. Я ведь учитель, — говорил нам на прощание артиллерист.
Бойцы показали нам миномет.
— Вот уж не скажешь, что это такое страшное оружие, — говорили ученицы.
— Ну, теперь мне хочется провести вас на наблюдательный пункт, — сказал майор. — Только плохо, что ваши пальто темные и будут выделяться на снегу. А потому больше пяти человек я с собой не возьму. Идите вереницей за мной, но на небольшом расстоянии друг от Друга.
Мне не пришлось идти на «НП». Туда пошли Антонина Васильевна и четыре девочки, а мы отправились в землянку автоматчиков.
Они только что вернулись из наряда и собирались отдыхать, но, когда мы вошли, нас буквально засыпали вопросами о Ленинграде.
Многие просили нас отвезти их семьям в Ленинград письма и посылочки: банки консервов, мешочки с сахаром. Девушки охотно согласились это сделать.
Наша беседа прервалась звуками выстрелов.
— Финские минометы, — сказал кто-то. Я очень забеспокоилась, зная, что наши на «НП».
— Не бойтесь. Ведь это же не бой. Майор укроет ваших девушек, уж будьте спокойны, — говорили мне.
Действительно, так и случилось.
— Нас обстреляли, — важно сказали мне девушки, подходя к нам.
— Мины стали ложиться близко, и майор велел нам прыгнуть в глубокую траншею. Галя туда скатилась кубарем.
— На дне была вода, но мы шли по траншее, не обращая на нее никакого внимания.
— А финнов мы так и не видали, но проволочные заграждения их ясно видели.
Девочки рассказывали наперебой. Они себя чувствовали в некотором роде героинями и на нас смотрели чуточку свысока, как на «тыловиков».
На обратном пути к землянке командира мы встретили группу разведчиков. Они шли на выполнение боевого задания.
— Какая выдержка! — восхищались школьницы.
Очень не хотелось нашим девушкам уезжать. Надо сказать, что молодые командиры и наши девочки старались убедить Антонину Васильевну, что можно отложить отъезд до утра, что «дома не очень будут беспокоиться».
Но мы были неумолимы и вернулись в город с вечерним поездом.
Так прошла наша поездка на фронт.
Долгожданное близко
В шестом часу вечера я шла из школы. Не успела свернуть на площадь, как раздался оглушительный выстрел. За ним другой, третий… и залпы слились в мощный гул. На небе вспыхнули зеленоватые «зарницы».
