Владимир Машков - Последний день матриархата
Я поведал маме, как мы С Саней отправились в разные стороны на поиски Наташи, чтобы потом, в назначенное время сойтись на площади. И вот это время как раз наступило. Естественно, я не открыл маме, что мы побились об заклад, то есть поспорили на пять щелбанов. Но я не удержался и спросил:
– Где Наташа любит бродить после школы – возле дома-музея или у замка?
– Она нигде больше не бродит, – с гордостью за дочь сказала мама. – Наташа сразу после школы идет домой.
На площади ни Сани, ни Наташи не было видно. Мы прождали их минут пятнадцать, а потом направились к замку. Неподалеку от развалин у подруги детства жили мама с Наташей.
От замка уцелело совсем немного – одна башня да полуразрушенная стена. Но у кого было воображение, мог себе дофантазировать, как все происходило в те времена, когда замок возвышался над городком. Как преодолевали глубокий ров воины в железных латах и шлемах, как с высоких стен защитники замка сбрасывали на непрошеных гостей смолу и камни, как в редкие мирные дни бурлили тут пиры и как далеко было видно окрест – и поля, и речку, и леса.
На развалинах было полно мальчишек и девчонок. Но ни Сани, ни Наташи мы не увидели.
– Они уже дома, – уверила меня мама. – Пойдемте скорей.
На двери деревянного домика висел замок.
– Странно, – мама пошарила под дверью, нашла ключ и отперла дверь. – Наташа давно должна быть дома.
Я прошел в комнату. Первое, что бросилось мне в глаза, была кукла. Она сидела в нарядном платье на диване с поднятыми руками, словно приветствовала гостей.
– Чья это кукла? – удивился я.
– Наташина, – спокойно ответила мама.
– И что, Наташа с ней играет? – хмыкнул я.
– Конечно, ведь она еще ребенок, – Наташина мама расставляла на столе тарелки.
И вправду, ничего нет смешного. Наташин отец запрещал дочери играть в куклы, а природа и мама взяли свое.
– И сейчас себя ведет, как ребенок, – рассердилась Наташина мама. – Должна быть давно дома, пора обедать, и вы, Кирилл, уже проголодались.
Наташина мама схожа с моим папой еще в одном пунктике. Первым делом она спрашивает: «Есть хотите?», а если ты отвечаешь, что нет, она все равно не успокоится, пока не накормит.
Вдруг мама вскрикнул. Я оторвался от куклы и увидел, как Наташина мама медленно оседает на пол. Я кинулся к ней, подхватил маму и усадил на стул. В руке мама держала листок бумаги. Я понял, что этот листок и был причиной того, что она едва не упала.
Мама перечитала записку и поспешно бросила ее на стол, словно бумага пылала и жгла ей руки.
– Он оказался сильнее, – прошептала мама. – Снова победил он. Теперь уже окончательно и бесповоротно.
Она протянула мне листок, вырванный из школьной тетради.
– Вы опоздали, Кирилл. Читайте.
Я развернул листок, на котором торопливой рукой было выведено:
«Дорогая мама!
Прости меня, но я должна ехать к папе. Мы с тобой договаривались, что через пять дней я получаю право выбора. И я выбрала – еду к папе. Я знаю, что ему без меня плохо.
Спасибо тебе за пять чудесных дней!
Твоя дочь Наташа.»
Саня поработал. Наплел с три короба Наташе, как мучается и страдает ее отец, разжалобил девочку, вот она и уехала. А про Наташину мать Саня и не подумал.
Но ничего, мысленно пообещал я своему другу, сегодня вечером я с тобой поговорю по-мужски.
А может, Саня оглушил Наташу и запихнул ее в рюкзак. Научился от Наташиного отца. В первобытном обществе вот так девушек и умыкали.
– Я действительно уговорила Наташу побыть со мной неделю, хоть пяток дней, – объяснила Наташина мама. – Но я думала, я была уверена, что она останется со мной, останется навсегда.
– Она к вам вернется, – сказал я.
– Вы так думаете, Кирилл? – встрепенулась мама. – Но почему?
– По письму видно, – убежденно произнес я.
Мама жадно накинулась на письмо и вновь пробежала его глазами.
– Здесь об этом ни слова.
– А между слов? То есть между строк?
– Пожалуй, вы правы, – лицо Наташиной мамы вновь осветилось надеждой. – Не будем отчаиваться, Кирилл. С нами поэзия, вся мировая литература.
Как я ни отнекивался, Наташина мама накормила меня до отвала, а сама даже не притронулась к еде.
А потом проводила меня на автостанцию. По дороге стала рассказывать о маленьком старинном городке, который она обожала.
– Я убеждена, каждый, кто побывал в нашем городке, обязательно захочет сюда приехать снова.
Описав прощальный круг, автобус катил по улице, а я все махал рукой – на площади замерла одинокая фигура Наташиной мамы.
Диссертация или я
Еще на лестнице я услышал знакомый голос. Папа! Папа вернулся!
Я открыл дверь и пулей влетел в комнату.
– Папа!
Слегка развалившись, папа сидел на своем привычном месте – в кресле, но не дома, а на голубом экране.
– …Проблема сложнее, – вещал папа, – женщина изменилась, женщина хочет играть другую роль, не ту, что ей предназначила природа, а мужчина к этому не готов, он мыслит по старинке.
Не раздеваясь, я сел на стул. Мама сидела на диване, укутавшись в плед.
Она бросила на меня настороженный взгляд, но не проронила ни слова. Наверное, не хотела мешать папе, который отводил душу на экране.
– Но, с другой стороны, женщина, избавившаяся от домашних хлопот и забот о семье, теряет нечто… драгоценное, женственное, чему поклонялись мужчины веками, что они воспевали в поэзии, музыке…
– Ты мечтаешь ввести домострой, – решительно перебила мама папу.
А папа, словно услышав маму, очаровательно улыбнулся с экрана.
– Не подумайте, пожалуйста, милые женщины, что я зову вас во времена домостроя. Ни в коем случае, я за равноправие в семье. Более того, я считаю, что в семье не должно быть лидера.
– Чепуха на постном масле, – подала голос мама. – Семья это маленький коллектив, а коллектива без лидера не может быть.
Я ошалело крутил головой, переводя взгляд с папы на маму. У меня было полное ощущение того, что они говорят друг с другом.
– Мне могут возразить, – тут же подхватил папа на экране, – что в коллективе без лидера не обойтись. Так вот лидерами в сеьме должны быть дети…
– Это что-то новенькое, – сказала мама с неожиданным интересом.
– Собственно, во многих семьях так уже и есть, – продолжал папа, – дети сели на шею родителям. Итак, лидер в семье это сын…
– Пожалуй, ты прав, – задумчиво сказала мама.
Я не верил своим ушам – мама впервые согласилась с папой. Наедине папа ни разу не сумел убедить маму, а вот по телевизору ему это удалось. Великая сила искусства!
Передача закончилась, мама выключила телевизор и обратила свой взор на меня.
– Где ты был? – спросила мама.
– Ты же знаешь, – я почувствовал себя лидером, то есть самым главным в семье, и поэтому отвечал спокойно. – В маленьком старинном городке.
Я повесил в прихожей куртку, повернулся к зеркалу, чтобы причесаться, и не узнал себя. На меня смотрел подросший, здорово похудевший, почти стройный (что значит пять дней не вкушал папиных обедов), с обветренным, загорелым лицом (ежедневные прогулки по парку, поездка в старинный городок явно пошли мне на пользу) юноша. Отрадное впечатление немного портили очки. Но ничего – очки украшают современного мужчину.
– На экскурсии? – расспрашивала дотошно мама.
– На экскурсии, – подтвердил я, – ты знаешь, там развалины замка…
– И весь класс ездил? – перебила меня мама.
Тон, которым мама задала новый вопрос, должен был меня насторожить. Но непривычное ощущение лидера успело вскружить мне голову, и я потерял бдительность.
– Ага, весь класс ездил, и Калерия Васильевна, – врал я напропалую, не отрывая взгляда от своего изображения в зеркале.
– Когда ты научился обманывать? – взорвалась мама. – Сегодня приходила Калерия Васильевна и все мне рассказала.
– Все? – задал я дурацкий вопрос.
– Все-все, – подтвердила мама.
Значит, классная не дождалась, пока папа вернется из командировки, и нанесла маме визит вежливости. Теперь маме известно о том, сколько я двоек получил, и о том, как курю на переменках, и о том, конечно, что прогулял целый день без уважительной причины.
– Я не ожидала от тебя, что ты будешь мне врать, – мама никак не могла успокоиться. – Мне кажется, что я этого не заслужила.
– Но я и вправду был в маленьком старинном городке, – вставил я на свою беду.
– А до Калерии Васильевны ко мне приходила Санина мама, – мама нанесла мне решительный удар.
Итак, мама знает и о том, что мы попали в милицию. Представляю, в какой ужас это маму повергло.
– Мама, – попытался я оправдаться, – в милиции мы оказались случайно…
– Слишком много случайностей, – отрезала мама, – а я вижу четкую закономерность – ты превратился из прекрасного мальчика, отличника, гордости школы в отпетого хулигана, лоботряса и двоечника. Калерия Васильевна считает, что на тебя плохо влияет Наташа.
