Ксения Драгунская - Целоваться запрещено! (сборник)
Милиционер (откашливается). А я вот тоже вдруг вспомнил… Был я, короче, маленьким таким… И был у меня дедушка. Страшный… Страшный такой хулиган…
Появляется милиционеров дедушка. Он действительно страшный хулиган. На нем клешеные тертые джинсы с вышивкой, длинные седые, крашеные в зеленый цвет космы, украшения, серьга в ухе, облезлая гитара в руках. На гитаре он страшно бренчит и поет противным сиплым голосом что-нибудь хулиганское на русско-английском языке.
Жалобный маленький милиционер делает уроки.
Дедушка. Ну, ты, веник! Чего ты там все пишешь?
Милиционер. Правило «жи-ши» пиши с буквой «и», дедушка.
Дедушка. Лучше бы из рогатки пострелял.
Милиционер. Дедушка, расскажи мне какую-нибудь сказку…
Дедушка. А ну-ка, веник, отвечай — как рыбы плавают?
Милиционер. Быстро!
Дедушка. Ха-ха, быстро! Не быстро, а косяками. Ко-ся-ка-ми, поал, веник?
Милиционер. Понял.
Дедушка. А теперь отвечай, как черепахи ползают.
Милиционер (пищит). Косяками…
Дедушка. А черепахи — ташутся! Ташутся, ясно?
Милиционер. Ясно.
Дедушка (отвешивает ему щелбан). Веник!.. Пионер недорезанный… (Бренчит на гитаре, горланит песни.)
Милиционер. Дедушка часто убегал из дому, наступал на лапы собакам, забывал переводить старушек через дорогу. А уж если переводил, то они обязательно попадали под самосвал… И вот однажды, когда дедушка уже совсем весь захулиганился и меня задразнил, я взял свисток, пистолет и дубинку…
Дедушка. Эй ты, веник…
Милиционер (оглушительно свистит, несколько раз стреляет в воздух и орет что есть мочи). А кто так обзывается, тот сам так называется!!!
Неожиданно дедушка притихает, поникает, как-то весь скукоживается и отправляется в угол.
Милиционер. И мой хулиганский дедушка стал называться веником и целыми днями тихо-тихо стоял в углу. А я вырос и выучился на милиционера!
Все аплодируют.
Грабительница (встает и поправляет автоматы, пистолеты и ножи, которыми обвешена). А вот у меня тоже в детстве случай был — закачаешься. Когда я была маленькая, я была очень… противная. Я все время кусалась, щипалась, обзывалась и дралась. Но на самом-то деле это все было не потому, что я была такая противная. А просто я больше всего на свете любила мириться. Чтобы вот так вот сцепляться мизинцами и говорить «мирись-мирись-мирись». Я так часто со всеми мирилась, что у меня даже мизинец оттопыренный на всю жизнь остался. Вот! (Показывает мизинец.)
Все (разглядывают). И правда, оттопыренный.
Грабительница. И вот однажды осенью я гуляла в саду «Эрмитаж». И увидела очень красивого мальчика… Ой. (Хватается за сердце.) Не могу говорить, волнуюсь…
Все на нее машут, дуют, успокаивают, создают условия.
Грабительница. Он был такой красивый! Немножко кудрявый, задумчивый и в красном шарфике. И мне тут же захотелось с ним помириться. И долго-долго трясти мизинцами… Но ведь чтобы помириться, надо сначала как следует поссориться.
Все. Это точно! А как же иначе мириться?
Грабительница. И я… И я стала… Ой! Не могу. Стесняюсь.
Все подбадривают и утешают грабительницу.
Грабительница. И я стала кидаться в него шишками, камнями, каштанами, желудями и палками. (Кидается). Но не попала. Тогда я подошла к нему поближе и изо всех сил показала ему язык. (Показывает). Бээээээээ! А он только улыбнулся. Тогда я сказала: «А у меня зато волосы рыжие!» Потому что я думала, что он сейчас начнет дразниться, и тогда уж мы точно поссоримся. А он сказал: «Красивые какие волосы!» И дал мне конфету. И я поняла, что я с ним никогда не помирюсь. Потому что не поссорюсь. И я ушла… (Ревет страшным басом.)
Писатель (подскакивает как ужаленный). Вы?! Так это были вы?!
Грабительница. Не может быть! Это вы?
Писатель. Вот мой красный шарфик! Только он стал совсем маленьким, как носовой платок. Я ведь думал, что вы обиделись, потому что я вам сосательную конфету дал, а вы хотели кусательную! Вот! Возьмите, пожалуйста, шоколадную! Я специально для вас всю жизнь в кармане ношу! (Показывает огромную конфету.)
Писатель и грабительница бросаются друг к другу в объятья.
Все. Какое счастье!
Писатель. Наконец-то у меня есть вы! Моя собственная, ненаглядная грабительница! Теперь мы с вами по ночам будем подушками драться!
Царь. Вот ведь как хорошо, когда взрослые помнят свое детство…
И тут слышатся всхлипывания.
Все. Кто плачет? Где? Ты не плачешь? Нет, я не плачу вроде…
Появляется Лысое чудовище.
Лысое чудовище. Как же вы тут все здорово вспомнили! Какие чудесные истории… Я так обрадовался, что даже расплакался. А знаете, я, когда был маленьким, я был… Знаете, кем? Я был маленьким, лысеньким чудиком… А потом я стал Лысым чудовищем. И мне все время хотелось стать красавцем.
Все уговаривают Лысое чудовище, что лысина ему очень идет.
Лысое чудовище. Да уж идет, как же! Сами небось не лысые, а вон какие лохматые все… Ну ничего не попишешь. Должен же кто-то быть лысым. Вот я и буду лысым. Я больше никогда не буду похищать бородатых пап. Я прямо сейчас его отпущу. (Открывает дверцу шкафа со скрипом. В шкафу никого нет).
Папа появляется откуда-то сверху или сбоку.
Папа. Да я уже сбежал от тебя давно, а ты все ушами хлопаешь… Смотри, что я тебе принес! Мазь! Против лысины помогает! Полезная!
И Лысое чудовище начинает с восторгом намазывать лысину. (Или папа приносит карандаши и краски, чтобы раскрасить лысину?)
Царь. Видите, как все хорошо получается, когда взрослые помнят, что они тоже были маленькими. Папы! Мамы! Троюродные тети! Семиюродные прадедушки! Все вспомнили, как были маленькими? То-то же! Вот теперь вспоминайте почаще. Приказ очень важной главности.
Папа. А я, когда был маленьким, знал одно волшебное заклинание. Если его сказать, то тут же послышится музыка и пойдет дождь…
Грабительница. Дождь?
Папа. Дождь из конфет! (Воздушных шариков? Летучих лягушат?)
Писатель. Так говорите же скорее ваше заклинание!
Папа. Понимаете, вот когда я был маленький, оно очень хорошо действовало. Бывало, скажешь: вишня-башня-мандарин батмамак-матрас-ичин, и просто тут же — ливень и музыка. А сейчас совершенно не действует. Вот хоть целый день повторяй: вишня, башня… Ну, мандарин, в крайнем случае… Может, волшебство кончилось? Можно прямо сколько угодно повторять, и ни с места.
Царь. Знаете, что. Волшебство не кончилось. Просто, если взрослый заклинание говорит, то оно не сразу сбывается. А мы вот сейчас всех перехитрим. Закройте глаза. И притворитесь, что вы еще маленький.
Папа (с закрытыми глазами). Значит, так… Мне лет шесть… Или шесть с половиной. Сейчас лето. Погода такая хорошая. На улице тепло. Близко река. Скоро мы пойдем кататься на лодке. Я возьму с собой свою собаку. Очень здорово плыть на лодке и босой ногой трогать добрую меховую собаку… Мы причалим к берегу в лесу и разведем костер… День длинный, светлый, вечер наступит еще не скоро, но даже когда уложат спать, можно смотреть на светлое небо, и слышать, как в саду поют птицы… А пока еще утро. На траве лежит мой верный велосипед, на нем можно кататься по лесу, он подпрыгивает и звенит на коричневой лесной дороге. А я сижу на дереве, на большой старой елке, ее ветка такая широкая и удобная, и теплый шершавый ствол. Я смотрю сквозь ветки на небо. И говорю:
вишня!
башня!
мандарин!
батмамак!
матрас!
ичин!
Начинается дождь из конфет, мыльных пузырей, бенгальских огней и воздушных шариков. Звучит музыка, все пускаются в пляс, веселятся, ловят конфеты, шарики и все, что полетит сверху.
Занавес
Сыроежки, или Кораблекрушение
Маленькая повесть (можно использовать как литературный сценарий для художественного фильма)
Действующие лица:
Главные роли
Человек
Аня
Амаранта
Роли второго плана
Саня-Лисапед
Мама Ани
Толя-Тормоз
Эпизоды
Родня Амаранты
Милиционеры
Тетка на крыльце
