Семён Ласкин - Саня Дырочкин — человек общественный
Без пяти одиннадцать он вышел.
— Ну, готовы? — спросил дедушка Фешин.
— Давно готовы! — закричали все.
— Сегодня цирк закрыт, — начал дедушка Фешин и для общего успокоения поднял руку. — Но! Это совсем не означает, что цирк не работает. Наоборот, артисты работают весь день, репетируют, готовят новую программу. Поэтому, — попросил он, — ведите себя тихо, не шумите, не мешайте артистам.
Севка, конечно, и здесь с вопросами встрял:
— А Гафур Кулеметов будет? Вы обещали. Дрессированные хищники?
— Кого обещал, те и будут, — сказал дедушка Фешин.
Все зашумели. Ещё бы! Попасть на репетицию к самому Гафуру! Гафур Кулеметов — знаменитое имя!
В цирке, уже в служебном гардеробе, пахло конюшней. Мне нравится этот острый как бритва запах.
За гардеробом холл, в котором сложен реквизит артистов, то есть их цирковые вещи: никелированные лестницы, тяжеленные гири, блестящие металлические шары, штанги, булавы.
— А можно нам попробовать поднять этот шарик? — спрашивает Мишка своего дедушку. Сегодня Мишка чувствует себя среди нас главным.
— Попробуй, — откуда-то сверху разрешает Мишке мужской голос.
Силач в борцовке стоит на лестнице и подкидывает шары. И когда он кидает, то мускулы на его руках сами становятся шарами. Потом силач начинает гонять шары по спине, и шары сами катятся со спины точно в его ладони. Правый шар — в левую руку, левый — в правую.
— Ловите! — пугает силач, и металлический грохот оглушает всех. Шары падают на листы железа.
Мишка кидается поднимать шар, но не может его оторвать от пола.
— Не задерживайтесь, не задерживайтесь! — торопит дедушка Фешин. — Сейчас на манеж выйдут медведи и тигры, нам нельзя терять ни минуты!
Но до манежа дойти не так просто. Дорогу пересекает человек на одноколёсном велосипеде. Вдруг он нагибается над Таткой и вынимает из её уха шарик от пинг-понга.
— Я не брала! — кричит Татка в испуге.
Шум вспыхивает невообразимый, каждый ощупывает себя.
У Василия Ивановича шарик обнаруживается в кармане, у меня — за пазухой, у Севки — за шиворотом.
— Ал-ле! — смеётся велосипедист и укатывает в неизвестность на своём колесе.
* * *Оркестр сидел в своей ложе. Скрипач настраивал скрипку, пиликал и слушал.
Татка поморщилась и сказала:
— Фальшивит!
— Молчи! — прикрикнул на неё Севка. — Подумаешь, немного ошибся.
— Тебе — подумаешь?! — возмутилась Татка. — А мне больно, когда человек путает ноты. Я даже могу вскрикнуть.
Вдруг грянул марш! Прожекторы зажглись под куполом цирка, в проходах.
На манеж вышел артист Гафур Кулеметов. На нём блестящая чёрная куртка, атласные чёрные брюки и высокие чёрные сапоги.
— Красавец! — вздохнула Люська.
Кулеметов будто нас и не заметил. Повернулся к проходу и ударил бичом, вызывая на манеж тигров.
С рычанием выбежал полосатый страшила, лизнул дрессировщику руку.
Гафур дал ему кусок мяса.
— Ешь, Васька, — сказал Кулеметов, точно так же как я мог бы сказать своей Мотьке. Он потрепал ласково тигра. — Полезай-ка на тумбу.
Васька прыгнул на тумбу и, устроившись, стал зализывать лапу.
— Точно как Барсик, — зашептал Севка.
Кулеметов щёлкнул бичом, и на манеж выбежали ещё два страшилища: Бурш и Дама. Они сами вскочили на тумбы, даже не спросив разрешения у Гафура, и принялись мыться.
— А вон там, видите, униформисты с брандспойтами, — показал на цирковую охрану дедушка Фешин. — Если опасность, они включат воду. Цирк знавал большие трагедии, дети.
Через централку — так называют центральный туннель на манеж — выбежал бурый медведь, протянул лапу Гафуру.
— Здравствуй, Тим! — воскликнул Гафур. — Как спалось, братец?
Медведь присел, точно поблагодарил Гафура. Потом по ступенькам он взошёл на столик, улёгся на спину. Кулеметов вложил ему в лапы обруч.
— Ап! — ударил бичом Гафур Кулеметов.
За головой Тима стояла пустая тумба, на которую и должен был прыгнуть Васька.
Молодой тигр глядел в сторону Тима, переминался с лапы на лапу, но прыгнуть пока не решался. Он топорщил усы, открывал пасть, выгибался, как кошка.
— Ап! — повторил приказ Кулеметов.
Васька шевелил хвостом, бросал его то вправо — удар, то влево — удар.
Мы притихли. Было слышно, как нервно пыхтит Севка. Не скрою, и мне стало боязно за Гафура.
Бурш и Дама, старые тигры, безразлично следили за Васькой. Скука была на их мордах. Всем своим видом они будто бы говорили, что трюк ерундовый и им просто неловко за молодого друга.
— Ну и работка! — шёпотом сказал Василий Иваныч. — Лучше уж в бане!
Юрий Петрович сдержанно рассмеялся:
— Думаю, на манеже бывает жарче!
— Не хотел бы я оказаться там, с ними! — добавил дедушка Фешин.
Васька скалился, но не прыгал.
Униформисты приподняли брандспойты.
Тим по-прежнему лежал спокойно, зажимая лапами обруч.
— Ап! — ударил бичом Пулеметов.
— Зачем так раздражать тигра? Это же игра с огнём, честное слово! — сказала Екатерина Константиновна.
И в эту секунду тумба качнулась. Васькино гибкое тело словно бы удлинилось, коричневая полосатая дуга пересекла воздух, и я увидел Ваську на противоположной тумбе.
— Молодец! — похвалил Пулеметов. — Значит, можешь?!
И опять протянул тигру кусок мяса.
Севка восхищённо подтолкнул меня:
— Здо́рово, Александр?!
— Нормально, Всеволод!
Пулеметов повернулся к Буршу. В этот раз всё произошло моментально. Бурш прыгнул. За ним так же уверенно пролетела Дама.
Екатерина Константиновна облегчённо вздохнула — наблюдать за тиграми нужны крепкие нервы!
— Как только под эту музыку прыгают тигры?! — вздохнула Татка. — Скрипка невыносимо фальшивит.
Васька не хотел повторять трюк. Топорщил усы, загребал лапой. Наконец ещё раз «взял» обруч.
Теперь на столик лёг сам дрессировщик, поднял обруч.
— Ап! — над ним пролетели тигры. — Ап!!
На мотоцикле выехал Тим, остановился около Васькиной тумбы, приглашая кататься тигра.
Затем Тим подъехал к Буршу и Даме. Старики важно сошли в коляску.
Мотоцикл взревел и укатил с манежа.
— Ну как, Дыркин! — с восторгом пихнул меня Севка.
— Нормально, Бочкин!
Мы посмеялись.
— А Васька парень с характером! — заметил Юрий Петрович. — Я не хотел бы остаться с ним с глазу на глаз.
К нам подошёл Кулеметов, поздоровался и присел на бархатный валик манежа.
На его лбу блестели капельки пота. Видно, устал дрессировщик.
— А ваш Тим просто гений! — воскликнул дедушка Фешин.
— Прекрасный медведь! Умница! — поддержала его мама.
Гафур благодарно нам улыбнулся.
— Тим, конечно, блестящий артист… Но не скрою, что месяца два назад мы чуть не потеряли его для цирка…
— Как?! — закричали мы хором. — Почему? Этого быть не может!
— Расскажите! Что же случилось?!
— Видите ли… трюк у Васьки только стал получаться, но ещё недавно даже я в успех тигра не верил. Репетировали подолгу и однажды перебрали своё время, задержали других артистов…
— Ничего удивительного в этом нет! — сказал Юрий Петрович. — Когда бьёшься и не выходит, время летит незаметно.
— В том-то и дело! — подтвердил Гафур. — Но в тот день администратор цирка, человек пустой и недобрый, пришёл на работу пьяным.
Кулеметов вздохнул.
— Для цирка это ужасно! Медведи буквально звереют от запаха зелья…
— И что же случилось? — не выдержал Севка.
— Администратор вышел и грубо потребовал освободить манеж. Он громко ругался, топал ногами. Ни я, ни униформисты не заметили, как Тим оказался рядом. Секунда — и медведь уже мчался с администратором в охапку — униформисты даже не успели включить брандспойты — и выбросил администратора… в ящик с опилками, там у нас место цирковой помойки.
Полина Герасимовна мрачно сказала:
— Сто́ящего человека зверь в помойку не бросит. А вот пьяницу? Глаза бы мои на них не смотрели!..
— А я уже не пью, — крикнул в сердцах Василий Иваныч. — Ненавижу эту гадость!
Полина Герасимовна просияла.
Меня подтолкнул локтем Байкин. Мы многое знали, но говорить не имели права. Мы умели молчать — и этим гордились.
И тогда Екатерина Константиновна громко сказала:
— Хорошего человека зверь никогда не обидит!
— Конечно, — согласился с бабушкой Севка. — Мы это знаем по поведению наших собак и кошек.
Севка имел в виду Барсика, Мотьку и Феньку.
* * *Подошёл пустой трамвай. Мы с Севкой сразу заняли места впереди.
У всех на душе продолжался праздник.
— Ап! — скомандовал трамваю Севка.
Трамвай сразу же подчинился. Захлопнулась дверь, вагон стремительно полетел по рельсам.
