Анна Аксёнова - Про девочку Ириску и про дом с красными полосками
— И что же у нас за день такой! — весело всплеснула руками бабушка. — Где же он, гость-то?
Дедушка открыл дверь и позвал:
— Рыжик!
В комнату осторожно заглянула рыженькая собачонка.
— Ой, какая собачка! — Ириска присела перед ней на корточки, но собачка словно знала, кто здесь хозяйка: она прошла мимо Ириски прямо к бабушке и, заглядывая ей в глаза, села столбиком.
— Откуда, Фимочка, этот пёсик? — спросила бабушка.
— Иду себе из булочной, а оно навстречу. Я говорю: «Рыжик», — и иду себе домой. Оно тоже идет — и приходит к нам.
— Пусть пёсик у нас останется. Фимочка.
— Я же не сказал «нет», пусть останется.
— Я ему сейчас косточку принесу.
Бабушка принесла косточку и положила ее на пол, на газету.
Рыжик стал грызть её, а сам всё время поглядывал на бабушку, на дедушку ласковыми чёрными глазами.
— Хорошая собака, — сказала бабушка.
— Хорошая-то хорошая, — откликнулся дедушка, — но как тебе это нравится — побежала за мной и забыла своих хозяев!
— Что ты говоришь? Может, это такие хозяева — на край света убежишь, — рассердилась бабушка и даже рукой махнула на дедушку.
Собака обгрызла косточку, облизнулась, встала и направилась к дверям.
— Ты что?
Собачка, умильно помахивая хвостиком, слабо тявкнула.
— Смотри, она хочет уйти… — обиделась бабушка. — А сахар ты любишь? Так на́, погрызи…
Но собачка не стала есть сахар, она ещё раз просительно тявкнула.
— Придётся выпустить. Она таки приходила в гости. А теперь ей пора домой, — сказал дедушка.
Когда собачку выпустили из квартиры, она звонко и весело залаяла и бросилась вниз по лестнице.
— Пришла и ушла. Ну конечно… — грустно сказала бабушка.
— Она ещё к нам придёт, дорогу теперь знает. Пёсика нет, зато мы имеем вот это. — И дедушка, точно фокусник, вытащил непонятно откуда банку с вареньем. На банке были нарисованы розы.
Сели пить чай.
Ириске чай налили в высокую чашечку, самую красивую из тех, что стояли на столе, а варенье дедушка положил ей прямо в блюдце.
Варенье было душистое, пахло цветами, а вместо ягод в нём были лепестки цветов.
Ириска стала сгребать ложечкой все лепестки в одну кучку.
— Не вкусно?
— Вкусно. Самое вкусное варенье.
Бабушка вздохнула.
— Вот и Яшенька, когда маленький был… — Она замолчала и испуганно посмотрела на дедушку.
— А где ваш Яшенька? — спросила Ириска.
Дедушка закашлялся и стал искать по карманам платок.
Ириска вскочила:
— Давайте я вас по спине поколочу!
— Не надо, детка, — сказал дедушка, — не поможет.
— А мне помогает. — Ириска снова села за стол и вспомнила: — А где ваш Яшенька?
— Ты ешь, ешь! — отозвалась бабушка и приложила палец к губам.
Ириска ничего не понимала. Она посмотрела на дедушку.
— Он, детка, погиб, — сказал дедушка. — Три года уже прошло.
Он показал на стену, где висела большая фотография. С неё прямо на Ириску смотрел весёлый дяденька, он чему-то смеялся, и зубы у него были белые-белые. К фотографии было приколото что-то настоящее, круглое и железное.
— Что это? — спросила Ириска, показывая на приколотое.
— Орден, — сказал дедушка. — Наш Яша был очень храбрый. Он был дружинник. Ты знаешь, что это такое?
Кто такие дружинники, Ириска знала, — дядя Сережа, мамин брат, тоже дружинник. Вообще-то он на заводе работает, но он еще и дружинник. Дружинники помогают милиционерам, они ходят с красными повязками на рукаве и следят, чтоб у нас везде был порядок. Они борются с пьяницами, хулиганами.
— Дяденьку Яшу хулиганы убили?
— Да, детка.
Ириска представила хулиганов. Они, наверно, такие же, как Вовка Блин, — злые, страшные…
— А Вовка Блин тоже хулиган, — сказала она дедушке.
— Блин? А кто это?
— В нашем доме живет. Он два пуда поднимает, и он маленьких бьёт.
— Где он живет? Я сегодня же схожу к нему. Не беспокойся, ко мне дружинники заходят… Я им тоже скажу. Маленьких бить… где это видано? — У дедушки затряслись руки.
— Фимочка, не волнуйся, сердце… — сказала бабушка. Она подошла к дедушке.
Ириске стало очень жалко их. Живут они одни. Никого нет. Даже собачка пришла и та убежала.
— А я теперь знаю, где вы живете, я к вам в гости ходить буду, — сказала Ириска.
— Спасибо, Иришенька, приходи обязательно. — Бабушка канала в ложку какое-то пахучее лекарство для дедушки.
Дедушка сидел невесёлый, маленький.
— А мой папа шофёр, — сказала ему Ириска. — Он меня часто катает. Я попрошу — он и вас покатает. Он добрый.
Дедушка улыбнулся:
— Очень я люблю кататься. Просто очень люблю. А ты кем будешь, когда вырастешь?
— Я селёдки буду продавать.
Дедушка опять улыбнулся:
— Почему селёдки?
— Так. Селёдку сначала в одну бумагу завернут, потом в другую, потом ещё…
Дедушка засмеялся тоненьким смехом.
— И ничего удивительного, — заметила бабушка. — Яшеньку, бывало, из керосиновой лавки никак не вытащишь.
— Ты мне этого не рассказывала. — Дедушка сразу перестал смеяться.
— Разве?
— Вечером расскажешь, — сказал дедушка. — Хорошенько всё вспомни.
— Вспомню, — пообещала бабушка.
Дедушка снова повернулся к Ириске:
— А ты в другой раз придёшь — кукол поломанных приноси, если есть.
— А вы кукол чините?
— Ну да, я… кукольный доктор. Раньше в кукольной больнице работал, а теперь дома сижу, бездельничаю. Приноси.
— Принесу. А сейчас я можно пойду маму посмотрю?
— Ну конечно, можно. А мамы нет, ты тогда опять приходи, — наказала бабушка.
— Спасибо, приду.
Глава четвёртая. Какие бывают сказочники. Дом с красными полосками
Мамы всё ещё не было. Ириска решила подождать её. И села на ступеньку. Она задумалась и не заметила, как к ней подошёл мальчик:
— Ты что тут сидишь?
— Я маму жду.
Мальчик с удивлением разглядывал её.
— А ты разве здесь живёшь?
— Здесь. — Ириска показала на дверь квартиры.
— Вы что, вчера приехали?
— Нет, не вчера.
— Как же ты тогда здесь живёшь, здесь ещё вчера никто не жил.
— Ну да, — сказала Ириска, — а где же я тогда живу?
— Не знаю. Ты, наверно, заблудилась?
И тут сверху громко крикнули:
— Блин, ты где?
Мальчик поднял голову:
— Здесь, иди сюда!
У Ириски задрожали коленки, она моргнула раз, другой и увидела, что мальчик вдруг стал расти, расти на глазах, а изо рта у него во все стороны полезли длинные, острые зубы.
— А-а-а! — закричала Ириска и бросилась бежать вниз.
Блин тоже полетел вниз, обгоняя Ириску, испуганно оглядываясь на неё.
— А-а-а! — кричала во всю мочь Ириска.
Она вдруг ткнулась во что-то мягкое, тёмное. Взглянула и узнала Усача.
— Что, кто? — спросил он.
Ириска от страха ничего не могла ответить. Тогда Усач взял её на руки и понёс к себе домой.
Дома он усадил её на стопку книг, которые лежали прямо на полу, дал ей воды.
Когда Ириска успокоилась, она рассказала Усачу про Блина.
— Позволь, это ты ко мне стучала сегодня?
— Я-а-а.
— Не нашла маму?
— Не нашла, я заблудилась.
— Наверно, подъезд спутала. Давай думать, что с тобой теперь делать.
Усач сел и стал думать.
Думал он интересно: сначала почесал в голове, потом в усах, потом протёр глаза.
— Ага, придумал! — обрадовался он. — Мы на всех подъездах повесим объявление.
Усач взял чистый лист бумаги и вставил его в пишущую машинку.
— Как тебя зовут?
— Ириска.
— Так… — Усач начал печатать. — «Пропавшая девочка Ириска…» Как твоя фамилия?
— Мусина.
— «Ириска Мусина…» — застучал на машинке Усач.
— Не Мусина, — поправила Ириска, — а Мусина.
— Я и говорю — Мусина.
— Му-си-на, — по слогам сказала Ириска.
— А я что? — рассердился Усач. — Я и говорю: Му-си-на.
— Ой!.. — Ириска вздохнула. — Ну, Мусина, Мусина, понимаете?
— Я-то понимаю, а вот ты чего хочешь — не понимаю. Забыла фамилию, что ли?.. Может быть, ты Машина?
— Нет.
— Манина?
— Нет.
— Марусина?
— Да нет, Мусина.
— Может быть, Дусина, Тусина, Грушина?
— Ну, дяденька, я же говорю — Мусина, а вы говорите — Грусина!
— Почему Грусина? А-а… — Дяденька хлопнул себя по лбу. — Ты, наверно. Мушина?
— Да, — обрадовалась Ириска. — Я всё время и говорю вам — Мусина!
— Понятно, Мушина. Ириска Мушина… Позволь, значит, и имя твоё не Ириска, а Иришка.
— Можно Ириска, а можно Ириска.
