Энн Брешерс - Третье лето Союза «Волшебные штаны»
— Как будто мы встречаемся? — медленно проговорила она.
— Ну да.
Меньше всего на свете Тибби хотела обидеть Брайана, поэтому она с готовностью согласилась:
— Хорошо.
Дрожь не проходила, и, когда Брайан нагнулся к ней, она напряглась, не зная, что же сейчас будет. Появилось ощущение, что все это происходит не с ней. Тибби не шевелилась, и, когда Брайан приблизил свое лицо к ее лицу, она отважно посмотрела ему в глаза. Нет, он не поцеловал ее, а сделал нечто гораздо более волнующее и нежное: осторожно провел пальцами по щеке, а потом разгладил морщинку недовольства на лбу.
— Договорились, — улыбнулся он.
Как-то, ранней весной, простуженная Лена сидела дома и смотрела передачу про девушку, написавшую книгу о том, как сложно быть приемным ребенком.
Девушка ни разу в жизни не видела свою родную мать, но надеялась, что та ее найдет. Поэтому она не любила уезжать из дома, отказывалась от командировок, всегда и всюду брала с собой мобильный телефон… Ну и так далее. Она хотела быть уверенной в том, что мама сможет найти ее немедленно, если что.
Так вот, Лена, неизвестно почему, часто вспоминала об этой девушке.
Она не пыталась найти в этом логику. Человеческий мозг — сложная штука. Скажем, Лена всегда думала о Микки-Маусе, когда брила ноги. Кто знает, почему? Да и какая разница?
Но теперь, лежа в кровати и заполняя всякие анкеты для университета, Лена снова подумала о девушке из передачи. Лена отвечала на вопросы о выборе соседки по комнате, а видела грустный взгляд серых глаз. Она писала, в каком номере хотела бы жить, но вспоминала, как девушка закусывала нижнюю губу.
Лена перекатилась на спину и закрыла лицо руками. Вот оно объяснение? Девушка напоминает ее, Лена боялась отъезда, хотя убеждала себя в том, что мечтает о нем. Ее сердце сразу же наполнялось тревогой, стоило только уехать из дома. А что же будет в сентябре?!
Нет, Лена, конечно, хотела уехать, Во-первых, потому, что была к этому готова. Во-вторых, из-за Валии, своей овдовевшей бабушки, которую сын, Ленин папа, перевез с восхитительного греческого острова в американский хаос — и с тех пор жизнь в доме Калигарисов превратилась в кошмар. Наконец, Лене хотелось поскорее очутиться и Школе искусств — она мечтала стать художницей. Курсы рисования в Художественной школе, на которые Лена записалась этим летом, были единственной радостью в ее жизни, Конечно, не считая друзей.
И все же. И все же была причина, по которой Лена не могла уехать: нельзя было покидать место, где Костас мог ее найти. Она не хотела взрослеть, не хотела меняться — ведь он любил ее такой, какой она была сейчас.
Затрещал телефон, и Лена кинулась к трубке, чтобы спасти звонившего от Валии.
— Алло?
— Привет, это я.
— Ох, Карма, привет. Что делаешь?
— Одеваюсь, что же еще! У меня тут очередные проблемы с прической. Воск уже по всем стенам размазан. А ты решила, что наденешь?
Лена взглянула на часы. Предлагалось, что минут через двадцать они встретятся на выпускном. Эффи брали с собой в качестве Лениного кавалера, потому что настоящего кавалера у Лены не было, а еще потому, что Эффи положила глаз на какого-то старшеклассника.
Лена взглянула на открытый шкаф. Она никогда не любила наряжаться, а сейчас делила свой гардероб на две части: одежда, которую она носила при Костасе, и та, что появилась позже. Он, пожалуй, напоминал компьютер с этой дикой двоичной системой: либо единицы, либо нули. Единица — думать о Костасе. Ноль — не думать о Костасе.
— Не знаю, еще не решила.
— Ленни, это важная ночь, — произнесла Кармен с нажимом. — Одевайся. Ты должна быть лучше всех! И не забудь накраситься, Хочешь, я к тебе приду?
— Не стоит, я справлюсь. — Лене не хотелось, чтобы Кармен рылась в ее шкафу.
— Только не надевай юбку хаки, а то хуже будет, — пригрозила Кармен.
— Не надену, — послушно согласилась Лена, хотя на самом деле именно в этой юбке и собиралась идти.
Лена снова вспомнила о девушке из передачи. Да, они, несомненно, похожи, Лена потеряла человека, которого любила, и точно так же в глуби не души надеялась, что когда-нибудь он за ней придет.
* * *— Брайан! Брайан пришел! — закричала Катрина на весь дом.
Теперь стало ясно, как долго бедный Брайан мечтал о всамделишном свидании. Было похоже, что он начитался инструкций в каком-нибудь мужском журнале. Он галантно преподнес Тибби цветы, а Элис — коробку конфет (как бы для семьи), ни чуть не смущаясь того, что был в костюме с галстуком, а его девушка — в джинсах.
— Ты такая красивая, — восхитился Брайан, переводя взгляд с Волшебных Штанов на лиловую блузку, которая подчеркивала достоинства Тиббиной хрупкой фигурки, а потом на стилизованную под старину заколку в ее волосах и чуть подведенные глаза. Тибби очень постаралась хорошо выглядеть.
Что ей безумно нравилось в Брайане, так это то, что он понимал Штаны — точно так же, как Бейли. Штаны были индикатором искренности. Они помогали Тибби определять, кто достоин внимания, а кто нет. Правда, она и так давно догадалась, что именно Брайан заслуживал внимания больше, чем кто-либо.
За всю историю человечества никто, наверное, не менялся так сильно, как Брайан: с того памятного дня в баре «С 7 до 11», где они впервые встретились, прошло всего два года. Просто невероятно. Ботаник, повернутый на компьютерных играх, нелепый очкарик, правда, очень добрый и тонко чувствующий, вымахал чуть ли не под два метра, чистил зубы, нормально одевался, выбросил свои идиотские очки и превратился в настоящего красавчика. Ситуацию можно было сравнить с покупкой на распродаже какой-то паршивой майки за доллар, когда через месяц вдруг с изумлением обнаруживаешь, что это фирменная вещь из бутика за полновесных сто.
Тибби никак не могла привыкнуть к тому, что девчонки краснеют и хихикают, когда к ним приближается Брайан, и все чаще думала о том, что судьба зло над ней пошутила. Единственный безопасный парень в ее жизни вдруг стал опасным. Сам-то он этого, конечно, не хотел, потому что больше всего на свете боялся обидеть или расстроить Тибби. Но получалось так, что их общение превращалось в бомбу замедленного действия, которая готова была вот-вот разорваться.
— Брайан, Брайан, Брайан! — Катрина и Ники отплясывали вокруг него какие-то туземные танцы. Брайан давно завоевал любовь малышей; он не вел себя с ними как мудрая старшая сестра, а играл в любые игры и внимательно слушал всю ту ужасную чепуху, которую они несли. Да уж, дети выражали свои чувства к Брайану намного более пылко, чем девушка, которую он пригласил на свидание.
Как ни странно, открытость и искренность лишали Брайана неуверенности в себе. Его ничуть не волновало то, что до дома Тибби он шел пешком, потому что у него не было машины, и что за руль села она. А раз это его не волновало, значит, не имело значения.
В машине было уютно. Темно и уютно. Он нежно взял Тибби за локоть. Она ощутила смутный страх и резко надавила на газ.
Да, они выросли, этого нельзя было не признать. Брайан превратился из подростка в юношу — ему уже исполнилось восемнадцать, — и Тибби была нужна ему уже не как товарищ по детским играм. Он и смотрел на нее по-другому, а когда обнимал — казалось бы, по-приятельски, — Тибби знала, что он чувствует каждую клеточку ее тела. Но раз он изменился, она тоже должна измениться. Или нет?
Они вышли из машины, и Брайан сжал влажную от волнения руку Тибби.
А что же будет с их дружбой? А как же легкость общения и понимание с полуслова? Неужели это исчезнет безвозвратно? Да уж, этим летом определенно все изменится. И можно ли будет хоть что-нибудь вернуть, вот в чем вопрос!
В зале было темно, и диджей выкрикивал какие-то бестолковые поздравления — впрочем, как и на всех важных школьных праздниках. Но этот был последним, так что Тибби решила не относиться к неизбежным формальным глупостям свысока.
Брайан не отпускал ее руку, словно хотел, чтобы все вокруг видели: он и Тибби — пара. Как ни странно, льстило это прежде всего самой Тибби. С весны Брайан вдруг стал необычайно популярен, хотя и не прилагал к этому никаких усилий. Тибби считали завернутой на кино, но творческой личностью, Би — гламурной звездой, Кармен — сексапильной куколкой (многим парням она являлась в очень и очень развратных снах), Лена вообще не подлежала оценке. Смешно, но именно Брайан вдруг превратился в любимца публики. Его приглашали в такие места, куда все мечтали попасть, а Тибби в своих черных шмотках оказалась на задворках жизни вместе с другими неудачниками, которые с умным видом насмехались над счастливчиками, выигравшими главный приз.
Из всех парней в школе лишь Брайан замечал, что у Тибби отросли волосы, что ей идут открытые топы, что Волшебные Штаны подчеркивают ее аккуратную попку. Тибби это нравилось. И в то же время не нравилось.
