Олег Бундур - Царское море
И теперь, когда я слышу: «Таймыр» идёт со скоростью 10 узлов, я знаю, что его скорость — 18 километров 520 метров в час!
ЦПУ
Это Центральный Пульт Управления.
На ледоколе управление ядерным реактором, двигателями, разными механизмами производится из ЦПУ. А внизу, где вся эта механика находится, постоянно никто не сидит, дежурная вахта только регулярные обходы делает. И такая чистота, хоть в белоснежном халате ходи.
На мостике есть три рукоятки управления по одной на каждый двигатель. Рукоятку можно из положения «стоп» передвинуть на «малый вперёд», «средний вперёд» и «полный вперёд». И так же назад.
А знает, сколько времени надо ледоколу, чтоб из хода «полный вперёд» перейти на ход «полный назад»? Не поверите! 12 секунд всего. Я думаю, что мне на своей машине из хода вперёд 100 км. в час перейти на максимально быстрый задний, больше времени понадобится. Вот вернусь, надо попробовать….
Когда на мостике передвигается рукоять управления, изменяется режим работы двигателей. А если надо изменить мощность работы атомного реактора, инженеры-операторы делают это по команде с мостика. Между мостиком и ЦПУ, кроме электронной, установлена телефонная связь, общаться очень легко, безо всякого напряжения.
А раньше, ещё в начале прошлого века и потом между мостиком и машинным отделением устанавливалась переговорная труба. Капитан на мостике кричит в трубу громко-громко, чтоб внизу услышали, там же двигатели вовсю грохочут:
— Полный вперёд!
А ему в ответ тоже изо всех сил кричат:
— Есть, полный вперёд!
Механики, что работали в машинном отделении, были от масла и гари чумазыми. Их и называли — «бесы», то есть работники преисподней, ада. А работа там был действительно адовая.
А сейчас и внешне, и по одежде не отличить рулевого и механика — оба чистенькие! Только вот механика старший помощник на мостике к штурвалу может допустить ненадолго, а рулевой в машинном отделении — бессилен.
Вот, как я, например: атомным ледоколом «50 лет Победы» рулил, а в машинном отделения до любой трубки дотронуться боюсь.
Морской чай
Сижу, пью чай и думаю: откуда вода для чая на ледоколе? Да мы же только от берега отошли и там в специальные емкости набрали питьевой воды. И чай пьём, и супы-борщи на камбузе варят, и в душе используем.
Спросил у моряков, береговой воды хватает дней на двадцать. А потом? А потом питьевую воду специальные устройства — опреснители — делают из морской воды. Выпаривают соль, получают абсолютно чистую воду, по вкусу она — никакая. Но в неё добавляют микроэлементы, то есть всё то, что есть в питьевой воде.
Чего-то мне страшновато стало: пить такой чай из морской воды. Нет, не хочу.
Дописал я до этого места, хотел ещё чашечку налить… Э, нет, думаю. Буду экономить береговую воду, чтоб надольше хватило. И начал я экономить и когда мылся-брился, и когда душ принимал, и когда чай пил. С неодобрением смотрел, если кто-то из моряков в своей каюте воду из чайника выливал, наливал свежей. Вот транжиры, думал.
Через несколько дней я пересел на другой атомный ледокол «Вайгач», он уже три месяца в рейсе был…
Там я тоже продолжал воду экономить, а потом понял: три месяца в рейсе, значит, давно уже они чай из морской воды пьют. Я и воду пил. И ничего не почувствовал. Вода, как вода, чай — обычный. Ну, то есть нормальный чай!
Напрасно я экономил воду! Отличная вода из морской получается. А энергии ядерного реактор хватит, чтоб опреснить воду не только на весь экипаж, но и на ваше семейство, и соседей, и соседей соседей.
Только столько народу на ледоколе удобно не разместится. Да и зачем? Чай можно и дома пить из обычной питьевой воды.
А потом, прихлёбывая чай, глядя в иллюминатор, подумал: на ледоколе чай с видами на льды и торосы, куда вкусней!
Шары да ворота
Из Баренцева моря в Карское можно попасть четырьмя путями. Назову самый длинный: вокруг Новой земли, мимо мыса Желание. Этим путём пользуются, когда основной путь закрыт.
Основной путь — Карские ворота. Посмотрите на карту и поймёте, почему это главный путь. Он лежит в удобном месте между Новой землёй и островом Вайгач. Он самый короткий, самый широкий, проходим для любых судов. А знаете, почему называется ворота, не пролив? Нанесёт сюда льдов, забьёт проход, всё! Ворота закрыты. Отойдут льды — ворота открываются.
Есть ещё один пролив между южным берегом острова Вайгач и материком, это место, которое называется Югра. А пролив — Югорский шар. Шар по-поморски — пролив. Он неудобный: узкий, мелкий, забивается льдами, потому судами почти не используется.
И ещё один, четвёртый проход — из Баренцева моря в Карское между Южным и Северным островами Новой земли — Маточкин шар.
Раньше поморы говорили: «Без матки в море не ходи!» — Матка, значит компас. А Маточкин — ласкательное название. И что это значит? — Компасный пролив? Или даже не так, а: Компасненький пролив?
Но у меня другое объяснение, почему Маточкин. Вот смотрите: мать, матка — это земля, суша. Ну, вот материк, например.
Однажды поморы шли, шли вдоль Новой земли, смотрят: пролив! Они и говорят: «Вот нам земля наша — маточка — поможет. Через этот пролив, как на шаре прокатимся в Карское море!» Потому и Маточкин шар. Он тоже не используется, этот пролив. Там военные командуют, на Новой земле.
Вы любите яичницу-глазунью, лучше из двух яиц? Желтки, как два шара лежат среди белых льдин. Чтобы мама не видела, пальцем сделайте парочку проливов от одного желтка к другому. Вот у вас и два шара, и два пролива! Только недолго они будут — глазунья-то вкусная!
Умные фамилии
Для моряков главным рабочим документом является карта, с проложенным курсом корабля.
Сейчас проблем с картами нет. В любую точку в любом море-океане дойти можно.
А возьмите триста лет назад? Многих карт ещё и в помине не было. А имеющиеся — были несовершенными и мореходы в любое плавание отправлялись, как в неизвестность.
И был такой мореход Лошкин. Он Белое море знал, в Баренцевом бывал и в Карское заглядывал. И вот однажды шёл он вдоль Новой земли, смотрит — вроде пролив и пошёл дальше. Ну, мы теперь знаем, что пролив этот — Маточкин шар, но он-то не знал, не ведал.
Вернулся Лошкин в Архангельск и доложил губернатору о своей находке.
Кстати, посмотрите на карте: где Архангельск, а где Новая земля! Во смельчаки были!
Так вот, архангельский губернатор приказал штурману Фёдору Размыслову в 1768 году проверить находку морехода Лошкина.
Сказано-сделано! Ну да! Это легко произнести, а попробуйте из Архангельска до Новой земли дойти… Но дошёл Размыслов, проверил, действительно: пролив. Через него попал он в Карское море совершенно чистое ото льдов. Можно б и дальше идти, но судно дало течь. Вернулись в пролив, перезимовали, отремонтировали корабль. А пока пережили суровую арктическую зиму, тёмную полярную ночь, несколько товарищей Размыслова умерли от цинги и других болезней.
Ну весной и пошли они домой, но после встречи со льдиной, судно вновь потекло. Хорошо, увидели их другие поморы, доставили в Архангельск, где Размыслов и доложил губернатору о проливе.
Ну и смотрите, как интересно получается: Фёдора Расмыслова уже давно нет в живых, а мы помним о нём и говорим о нём. И фамилия у него хорошая была, думающая — Размыслов!
И у губернатора, отправившего штурмана к Новой земле, тоже фамилия думающая была: Головцын!
Вот какими замечательными людьми были наши предки, думающими, делающими хорошие дела и оставившие этими делами память о себе.
Останется то, что оставил,
Не будет того, что не смог!
Ледоколы
«Ленин», «Арктика», «Сибирь», «Россия», «Советский союз», контейнеровоз «Севморпуть», «Таймыр», «Вайгач», «Ямал», «50 лет Победы» — это я перечислил наш атомный ледокольный флот.
Ни в одной стране мира нет даже единственного, маленького, захудаленького, атомного ледокольчика! А у нас — вон сколько!
Правда, было совсем недавно. А сейчас осталось всего четыре: «Ямал» — на ремонте. «50 лет Победы» занимается проводкой судов в Балтийском море, а потом пойдёт в моё Белое море. Эх, жаль, я не успею. А то бы пересел на «Победу» и прямо в Кандалакшу! Представляете, я на атомном ледоколе «50 лет Победы» домой в Кандалакшу возвращаюсь! Весь город сбежался бы в порт, встречать! Но вряд ли. В море мобильной связи нет, как бы я сообщил, что возвращаюсь на «Победе»? Эх, мечты, мечты…
Так вот «Победа» на Балтике работает, «Таймыр» и «Вайгач», и я на них — в Карском море, Обской губе и Енисейском заливе трудятся и днём, и ночью.
А пока они ещё могут работать, пока не вышел их ресурс, уже строятся три новых, самых мощных атомных ледокола новой конструкции. Они, как «Таймыр» смогут в сибирские реки заходить и, как «Победа» запросто проходить по Северному ледовитому океану.
