Анна Антонова - Лето на Меркурии
– М-да, – хмыкнула я. – Действительно странно – почему это фанерку пробило? Если бы у тебя физики не было, я бы еще поняла. А так…
– А я еще через форточку пробовал, – похвастался Лешка. – Там ворона на дереве сидела, вот я в нее прицелился… Жалко, промазал.
– Зачем же ты в ворону стрелял? – возмутилась я.
– Да скучно все по мишеням да по мишеням, – пожал плечами брат.
– И не жалко?
– А чего ее жалеть-то.
Я предпочла не развивать тему, чтобы не услышать еще чего-нибудь в том же духе. Лешка уже просто помешался на своем тире, постоянно говорил о пистолетах, пульках и соревнованиях. Приезжавшая на день рождения тетя подарила ему деньги – сколько-то там евро – и сказала:
– Это тебе на школьный костюм.
– Пусть пока у меня полежат, – попросил Лешка. – А потом я отдам маме.
А сам на эти деньги потихоньку купил себе пневматический пистолет.
– Как же ты деньги поменял? – поинтересовалась я, когда все раскрылось. – Ведь без паспорта нельзя.
– А я тут с одним парнем познакомился, у него отец в оружейном магазине работает, – похвастался брат. – Я Игоря Сергеевича попросил, он со мной сходил и по своему паспорту поменял. А потом он в Ижевск за товаром ездил и пистолет мне привез.
– Заработал, значит, на тебе?
– Ты что, наоборот, без торговой наценки продал.
Так и уговорил дедушку оставить пистолет. Конечно, с условием, что стрелять он будет только на даче, только по мишени… И что?
– Ты только никому не говори, – Лешка пытался расправить клочки обоев и замаскировать дырки.
– Ага, – усмехнулась я. – А так, конечно, никто не заметит!
В субботу утром мы с мамой уехали на дачу. Лешку растолкать не удалось, он сквозь сон клятвенно пообещал приехать попозже. Но я напрасно прождала его два дня и ужасно злилась:
– Ну надо же, свинья какая!
– А я очень рада, что он не приехал! – заметила мама. – У вас же мира нет, одни обиды. Очень надо было два дня ваши ссоры слушать! Он еще маленький, а ты с ним общаешься на его же уровне. А ты ведь уже в десятом классе!
– Ну и что! Был только один плюс – я перестала думать об истории и противных девчонках.
– Что же ты, Лешенька? – поинтересовалась я в воскресенье вечером. – Так и просидел все выходные дома?
– А нас тренер по стрельбе попросил поработать, – важно сообщил он. – Мы с Васькой сидели в тире в центральном парке, пульки продавали. Представляешь, одни, без взрослых, сами себе хозяева! Мы за день две тыщи заработали, и нам Сергей Петрович из них триста на двоих дал! Представляешь, сколько я заработал?
– Представляю, – проворчала я.
К нам один пьяный мужичок завалился, – продолжал рассказывать Лешка. – Хорошо пострелял и дал нам полтинник. «Это, говорит вам на мороженое». Мы этот полтинник разменяли и тоже поделили.
– А это не опасно? – насторожилась я.
– Да завернула тут к нам компания отморозков, – небрежно сказал он. – «Пацаны, говорят, дайте стрельнуть». Ну мы на них винтовки наставили: «Ребят, говорим, не вы первые, не вы последние, лучше идите отсюда по-хорошему».
– Ну и?.. – заволновалась я.
– Они и ушли. Ты только никому не говори, – предупредил он. – А то меня больше не отпустят.
– Пару месяцев так поработать, – мечтал Лешка за ужином, – и плеер бы купил…
– Ну конечно, – сказала бабушка. – Бросай школу и иди.
– Ты, бабушка, не умеешь правильно распоряжаться деньгами, – невозмутимо ответил он. – Зачем ты свою пенсию на книжку складываешь? Лучше купила бы плееер… В нашем классе уже почти у всех плееры есть, все музоном обмениваются…
– И что, они сами заработали? – встряла я. – Наверняка родители купили.
– Но пользуются-то дети! Вон у Михи Бондаренко дома вообще музыкальный центр с крутыми колонками, а он в кресле между ними сидит с пультом, как король…
– А это не его собирались в класс коррекции перевести? – невинным тоном осведомилась я.
– Спасибо, все было очень вкусно, – скороговоркой проговорил Лешка фразу, которой я научила его давным-давно, когда он был совсем маленьким.
– А посуда? – крикнула я вслед.
– Нет, – отрезал он, не оглянувшись.
Покончив с ужином и посудой, я стала разбирать сумки и вытряхнула большую мохнатую гусеницу, желтую с черными полосками. Вообще-то я подобных существ не сильно уважаю, но эта была уж очень хороша. Я посадила гусеницу на газетку и позвала:
– Леш, отнеси на улицу, а то мне одеваться долго!
Прибежавший брат бросил взгляд на гусеницу и сморщился:
– Выбрось ее в унитаз!
– Сходи! – настаивала я.
Он снисходительно посмотрел на меня:
– Насть, неужели ты думаешь, что я куда-то пойду из-за какой-то гусеницы?
– Ладно, – разозлилась я. – Сама схожу. А ты попроси еще сочинение написать!
– И попрошу!
– Обойдешься!
– Тогда я с тобой разговаривать не буду! – Лешка резко захлопнул дверь в комнату.
– Ну и не надо! – крикнула я вслед, накинула куртку и пошла на улицу спасать гусеницу.
Вытряхнув ее на клумбу, я уже собралась нырнуть обратно в подъезд, но повернулась, почувствовав чей-то взгляд. То есть, это уже повернувшись, я поняла, что кто-то на меня внимательно смотрит. А хорошо бы научиться чувствовать взгляды, не поворачиваясь, и потом уже решать, реагировать или нет…
Таращился на меня какой-то парень, в компании Рогожкина из 10 «А» следовавший в соседний подъезд. Я было приосанилась, но потом вспомнила, в каком я виде – старая куртка поверх футболки и вытертых домашних джинсов, голову после дачи еще не помыла, без косметики, естественно – и скоренько нырнула обратно в подъезд. Хоть и нет мне дела до разных там незнакомцев, а имидж все-таки не ничто! Хотя, если он знакомец Рогожкина, позорно прославившегося на линейке первого сентября, мне тем более все равно. Скажи мне, кто твой друг, как говорится!
В понедельник утром я с самым независимым видом проследовала к своей парте.
– Что не здороваешься? – окликнула меня Ольга.
– Ой, извини, – спокойно сказала я. – Привет. Как выходные? Хорошо повеселились?
– А что, собственно, такого? – возмущенно начала она. – Ну подумаешь, сходили на дискотеку. Что мы, везде вместе должны таскаться? Мы с Тамарой ходим парой?
– Парами за ручки, – фыркнула Светка.
– Очень была нужна ваша дебильная дискотека!
Я с размаху бросила сумку на парту и с грохотом отодвинула стул. Ирка, уткнувшаяся в учебник, даже не подняла головы.
Глава 3 Старый друг из-за границы
Потихоньку мы в учебный год втянулись. И к своему «старшеклассному» положению привыкли. Правда, нам от него доставались не только бонусы, но и неудобства. Например, мытье коридора. Наша школа здорово экономила на уборщицах, эксплуатируя рабский труд учеников!
План Риммы был грандиозен и всеобъемлющ – коридор полагалось намывать три раза в день: перед первым уроком, перед четвертым на большой перемене, ну и после уроков, это уж само собой. То есть это только в теории, конечно, перед уроком. Попробуй помой пол на перемене! Всяко придется звонка дожидаться, когда все по кабинетам расползутся.
Нашему классу, видимо, в честь перехода в старшую параллель, достался самый ответственный участок – здоровенный вестибюль на первом этаже у раздевалки. Это сейчас, пока осень сухая, там относительно чисто. А вот что будет потом, когда начнется всякий дождь и снег… Самое противное, что следить за всем этим безобразием назначили меня!
Татьяна Дормидонтовна устроила классный час, чтобы, значит, получше с нами познакомиться. Но мы-то уже ученые, знаем, что это все отговорочки, а на самом деле задумано для того, чтобы на нас всяких дурацких работ и мероприятий навешать.
– Честно признаюсь, это у меня первый опыт классного руководства, – начала она. – И вообще я по образованию не педагог, а программист.
Ох, зря она это сказала! Нет, все понятно – хотела, типа, наше доверие вызвать, контакт наладить… Только не с нашими мальчиками! Хоть и остались к десятому классу наиболее приличные представители сильной, так сказать, половины, а все равно – тут же заржали, телефонами защелкали…
– Так что, – продолжала она доверительную беседу, – я вас попрошу мне помочь. И первым делом надо выбрать ответственного за дежурство.
Она раскрыла журнал и, недолго думая, прочитала:
– Антипова.
– А почему сразу я! – возмутилась я, послав Светочке с Олечкой ненавидящий взгляд. Так я и знала, быть первой по списку – удовольствие ниже среднего!
И тут, конечно, все заорали:
– Да, давайте Антипову! Она у нас самая ответственная!
Я уже хотела решительно выступить против, предложить жребий, что ли, кинуть, но увидела, как растерянно смотрит на меня Татьяна Дормидонтовна, и осеклась.
