Анатолий Костецкий - Постучи в мое окно
А неподалеку, на площадке, собралась вся наше компания.
Видите пузана? Это Витька из первого подъезда. У него есть огромный бульдог. Он хоть и толстый, а очень хороший. Кто? Конечно, Витька, а не бульдог!..
А тот долговязый, худенький — Сергей, наш «главный»! Он всегда что-то придумывает. К примеру, наловить две тысячи воробьев, связать вместе и летать на них. Или построить машину, которая бы все на свете смешивала. Мы поинтересовались — зачем, — так Сергей обиделся и три дня не разговаривал с нами… А на четвертый предложил нам выпить по три тысячи триста тридцать семь стаканов газировки, чтобы стать от газа легкими, как аэростаты. Он все рассчитал, кроме одного — куда в нас влезет столько воды?.. А сейчас Сергей рассуждает, сколько нужно кротов, чтобы заменить машины для рытья метро. Представляете, красота какая?! Приказал кротам: «Ройте вот здесь!» — и сиди себе посвистывай. А на сэкономленные деньги, часть которых, конечно, дадут Сергею, мы купим настоящую футбольную форму для каждого. Вон как!..
А гляньте на того белобрысого, в вязаной шапочке. Он на лестнице вниз головой висит! Точно, это мой Славик. Мы с ним за одной партой сидим.
Ну вот, вроде все…
Ой нет, простите! Вон, за горкой, видите — косички торчат? Заметили? Это — наша Витуня! Ну и что, если девчонка? Зато — какая! Такую поискать… Мы все горой за нее, потому что она среди нас самая младшая. Да и мамы у нее нет. Говорят, куда-то уехала. Мы-то знаем, в чем дело, но ей не говорим: еще мала, не поймет… Зато папа у нее — ого-го! Нас всех запросто поднять может. А умеет абсолютно все. Ему скворечник сделать или велосипед починить — раз плюнуть!
Вот такая наша «компания»! А если кто-то к Витуне полезет, будет иметь дело с нами всеми. И, конечно, с бульдогом Витьки!
Я прицепил объявление и подошел к ребятам, которым до сих пор ничего не говорил о грачонке, потому что не знал, как оно будет…
— Что ты вешал там? — поинтересовался Сергей.
— Объявление… — печально проговорил я.
— «Меняю книги на хомяка!» — засмеялся Витька. То он так шутил. Ребята всегда шутят с меня, потому что знают, что я давно мечтаю о ком-нибудь животном.
— Почти угадал! — ответил я Витьке. — Это объявление о грачонке.
— Просишь грачей поделиться хоть одним с тобой? — ехидно спросил Витька, и увидел, что я даже не улыбнулся, и вдруг посерьезнел: — Что там у тебя? Говори!
Ребята сели вокруг меня, и я рассказал им все-все…
— Ну и ну! — проговорил Сергей. — Надо что-то придумать.
Он встал и начал ходить по площадке. По его лицу можно было догадаться, что он думает очень усердно. Вдруг он остановился:
— Вот что! Ты, Юра, иди домой и никуда не выходи. А мы пробежимся по квартирам. По-моему, в нашем доме никогда грачей не было, но надо проверить.
— Держись! — бросил Славик. — Айда, ребята!
И они вместе помчались к первому парадному, а я поплелся домой — ждать: придет хозяин или нет…
Визит незнакомца
— Несчастливые мы с тобой, — говорил я грачонку, сидя на своем любимом месте за кухонным столом, — совсем-совсем несчастные. Почему ты не прилетел ко мне просто так? Неужели надо было от кого-то убегать?
Грачонок, понурый и грустный, сидел на плите и косил на меня блестящим глазом, будто тоже понимал, в какой мы беде.
— Теперь жди неизвестно чего, — продолжал я дальше, — а мне на завтра учить — ого-го! Ты посиди тихонько, а я — за уроки. Когда дело есть, время идет быстро.
Я разложил на столе учебники и засел за уроки. Грачонок перепрыгнул на стол, потом — на мое плечо, примостился там и затих.
Когда я решил последнюю задачу, кто-то позвонил. Я резко подскочил, и через мгновение остановился.
«А может, не открывать? — мелькнула мысль. — Может, притвориться, что никого нет?»
— Кр-ри-а! Кр-ри-а! — заголосил вдруг грачонок, да так громко, что за дверью точно услышали.
— Эх ты! — бросил я грачонку и пошел к двери…
На пороге стояла… наша компания!
— Ну как? — почти крикнул я.
— Люкс! — ответил Сергей, словно иначе и не могло быть.
— Следовательно он — мой?! — не поверил я.
— Не твой, а наш! — поправил меня Витька. — Мы все волновались.
Я ничего не имел против.
— Ну хорошо, наш, — согласился я.
— Давай показывай нашего, — скомандовал Славик, — нечего его прятать.
— Да, покажи, пожалуйста, — попросила и Витуня. И я повел всех к кухне…
— Ой, чернявый! — обрадовалась Витуня, когда увидела грачонка. — А хорошенький какой! Цып-цып-цып! — протянула она ладошку к грачонку, который сидел на карнизе и с опаской поглядывал на многоголосое общество.
В ответ мы так захохотали, что в шкафу зазвенела посуда. А грачонок порхнул к своей спасительной коробке.
— Эх, какой ловкий! — оценил Славик его головокружительный прыжок.
— О, дает! — восторженно воскликнул Витя.
А мы засмеялись еще сильнее, потому что не поняли, это он про прыжок грачонка или о Витунином «цып-цып».
— Хватит вам! — прекратил наше веселье Сергей. — Птицу пугаете… А ты не слушай, Витуня, они и сами не знают, как его звать. Даже он! — и Сергей показал на меня.
Он был прав: я таки не знал.
— А я знаю! — похвастался Витька. — Его надо звать по имени.
— Молодец, мальчик! На конфету, — пошутил Сергей. — Только у него, кажется, нет имени…
И вновь Сергей не ошибся, потому что я до сих пор не догадался назвать грачонка, хоть и знал, что без имени — не жизнь. Действительно, как его звать: «Эй, ты! Иди сюда!»? Ну и ну…
Поскольку я молчал, ребята поняли: Сергей был прав.
— А давайте, — обрадовалась Витуня, — сейчас же дадим ему имя!
Это нам понравилось. Мы немного покричали и договорились: напишем на бумажках имена для грачонка, а Витуня будет тянуть. Что вытянет — то и будет.
Я принес карандаши и бумагу — и началось…
Славик сел на подоконник, вперил глаза в потолок и зашептал что-то неслышное.
Сергей расхаживал из угла в угол, и его лицо было решительным и суровым.
Витуня отчаянно сосала за столом своего карандаша, словно хотела что-то высосать из него.
Лишь Витька настрочил сразу и бросил бумажку в кастрюлю.
Я участия в конкурсе не принимал, потому что согласен был на все — лишь бы грачонок оставался моим! Да и выдумки я не очень…
Наконец все бросили бумажки в кастрюлю. Я перемешал их, и Витуня вытащила.
— «Бу-це-фал»! — удивленно прочитала она.
— Что, что?! — переспросил Сергей.
— Буцефал, вот что! — ответил вместо Витуни Славка, потому что это была его бумажка.
— Сам ты Буцефал! — засмеялся Сергей. — Ты хоть знаешь, что оно такое — Буцефал?
— Так зовут моего хомяка.
— «Хомяка»! — опять засмеялся Сергей. — Так звали коня Александра Македонского. Или, может, ты не слышал, кто такой Македонский?
— Это его дядя! — встрял Витька.
— А ты — «тетя», — обиделся Славик. — Не все ли равно, кто такой Буцефал! Красиво — и все. А вы просто завидуете, что сами такого не придумали. И он отвернулся к окну.
— Ну подумай сам, — подошел к Славе Сергей, — разве можно сравнивать хомяка с птицей?
— А почему нет! — отозвалась Витуня. — Вот моего кота зовут Вася, как и Славиного папу. Ну и что же здесь плохого?
Мы едва не задохнулись от смеха. А Славик вернулся к Витуне, блеснул глазами, и… взмахнул рукой:
— Сама ты Вася! Ну хорошо, тяни еще.
Витуня достала второго бумажку и прочитала:
— «Гри-ня»!
— Ну как? — заволновался Витька, и мы поняли, что это его бумажка.
— Как будто неплохо, — рассудительно сказал Сергей и повторил: — Гри-ня…
Я хотел возразить, что это слишком просто для грача, и из коробки вдруг раздалось:
— Кр-ри-а! Кр-ри-а!
Казалось, грачонок повторяет: «Кр-ра-а!» — «Гриня!»
— Вот и ему нравится! — обрадовался Витька. Это меня убедило.
— Согласен! — сказал я. — Кто за? Против? Единогласно! И мы все обрадовались, что так легко решили эту сложную проблему — дать грачонку имя.
— А как тебе пришло в голову назвать его Гриней? — поинтересовался я у Витьки.
— Очень просто. Когда мы звонили к тебе, я услышал, как он кричит, то сразу и подумал: очень похоже на «Гриню».
Я забыл вам сказать, что наш Витя — поэт. Он всегда что-то рифмует или ищет одинаковые слова, к примеру — чайник-чайка-чашка или еще как-то… Правда, нам Витька свои стихи не читает. И вот почему. Когда только мы переехали в наш дом и познакомились, ресниц выбежал во двор и спросил:
— Хотите, стихи вам почитаю? Сам сочинил!
— Давай, — не очень искренне обрадовались мы, потому что как раз обсуждали последнюю победу киевского «Динамо».
Витька забрался на качели, взмахнул неизвестно зачем рукой и начал:
Светило солнце, птица пела,
а я домой шагал.
Вдруг из-за угла
с громким веселым «гав!»
рыжий и косолапый
появился пес и встал.
— Привет, кудлатохвостий!
я поздоровался с ним.
Пойдем ко мне в гости,
ты, наверное, проголодался?
Я дам тебе варенья,
конфет полную горсть,
сладкий ломоть дыни.
Ну что, рыжий, пойдем?
И пес в гости не захотел,
дослушал пес меня — и убежал…
«Тем хуже для рыжего!»
подумал я о нем,
подумал — и зашагал.
Что тут началось — не представляете! Мы схватились за животы и попадали на землю, потому что смех просто душил нас.
