Любовь Воронкова - Золотые ключики
Встреча с лягушкой
Снежок бежал впереди, а сам всё оглядывался на Таню – идёт она или нет? И, видя, что она идёт, весело бежал дальше и обнюхивал по пути все кротовые кучки, все пеньки, все кустики. У ракитника он остановился: неужели в кусты лезть? Но увидел, что ребятишки в кусты вошли, и побежал дальше. Снежок далеко убегал в сторону, в сквозистую чащу. А потом звонко лаял и выскакивал обратно к ручью. И очень веселился.
На лужке травка чуть-чуть наклюнулась, а под кустами было уже густо и зелено. И среди шершавых листьев весело цвела лиловая медуница.
Таня обрадовалась:
– Цветы!
И побежала рвать медуницу. Алёнка тоже не отставала. Только Дёмушка не рвал цветов. Он кидал в ручей то щепку, то веточку и глядел, как они уплывают.
Вдруг Дёмушка остановился, присел на корточки и уставился глазами в густую траву.
– Ты что увидал? – спросила Таня.
– Сейчас посмотрю, – сказал Дёмушка. – Там, может, лягушка…
И полез руками в молодую снытку, которая густо выросла под кустом.
– Не лови лягушек! – закричала на него Алёнка. – Всегда он лягушек ловит!
Таня с опаской посмотрела на траву и спросила:
– Алёнка, а ты лягушек боишься?
– Вот ещё! – сказала Алёнка и тоже покосилась на снытку. – Буду я лягушек бояться!
– Я тоже не боюсь, – сказала Таня. – Есть кого бояться! Подумаешь, зверь какой!
В это время выбежал из кустов Снежок, прошумел по сучьям и по траве и выгнал из травы лягушку. Лягушка выскочила – да прямо Алёнке под ноги!
– Ай! – взвизгнули Алёнка и Таня в один голос и бросились бежать.
И со страху все свои цветы растеряли.
А Дёмушка поймал лягушку, поглядел на неё. Лягушка то открывала, то закрывала свои выпуклые глаза, и лапки у неё дрожали. Дёмушке стало жалко лягушку.
– Ну, иди уж, – сказал он, – прыгай. Только под ноги не лезь.
И пустил её обратно в траву.
Девочки поджидали Дёмушку на солнечной луговинке.
– Ты с лягушкой? – издали крикнула Алёнка. – Покажи руки.
Дёмушка поднял руки и растопырил пальцы. Никакой лягушки у него нет!
– Ну, тогда иди скорее, – сказала Таня, – да смотри не отставай, а то так с тобой и до завтра к морю не дойдёшь!
И пошла вперёд.
– А наши цветы как же? – спросила Алёнка. – Так и останутся?
– Пусть останутся, – сказала Таня, – я их больше не возьму – их лягушка нюхала.
Как Дёмушка в кузне помогал
Путешественники спустились вместе с ручьём с горки и вышли на отлогий бережок речки Маринки. Маленькую молчаливую Маринку нынче и узнать нельзя было – так она шумела, так она бурлила, так она неслась и сверкала под солнцем!
– А теперь куда? – спросила Алёнка.
– А теперь – куда Маринка течёт, – ответила Таня, – она дорогу знает!
Так они шли и шли по берегу – туда, куда Маринка течёт.
– Гляди-ка, – сказала Алёнка, а мы прямо к нашей кузне пришли! Как же теперь?
– Ну и что ж? – сказала Таня. – Пускай кузня. А Маринка ещё дальше кузни бежит.
Ворота кузни были широко открыты. В кузне было всё черно от сажи. Невысокий огонь покачивался в горне, и горячее отражение мерцало на краях наковальни. Около кузни лежал плуг со сломанным лемехом – кузнецу Ивану Ильичу этот лемех надо наваривать. Рядом лежала борона, у которой не хватало зубьев – кузнецу надо выковать новые зубья. На узких литых колёсах стояла сенокосилка, у неё расшатались ножи – к этим ножам надо новые болты сделать…
– Лошадь куют! – вдруг крикнул Дёмушка и побежал к кузнице.
Алёнка поглядела на Таню:
– Пойдём посмотрим?
– Пойдём!
На кузню, прямо с поля, привели буланого коня Ландыша. Ландыш потерял подкову с задней ноги, ходить неловко. Его привела молодая колхозница Варя Соколова. Ландыш к ней прикреплён, Варя на нём работает, потому она о нём и заботится.
Ландыша ввели в станок, привязали. Конь тревожно переступал с ноги на ногу, ставил уши топориком, косился, а Варя его всё оглаживала и успокаивала:
– Ничего, Ландыш, ничего. Не в первый раз тебе, не молоденький!
Иван Ильич с подковой в руках подошёл к лошади.
– Вот как ему Ландыш сейчас наподдаст! – сказал Дёмушка.
– Ничего не наподдаст, – сказала Таня. – Вон наш дедушка к какой хочешь лошади подойдёт, и никакая не тронет! А Ландыш что – дурной, что ли?
– А всё-таки боязно! – прошептала Алёнка.
Кузнец подошёл к Ландышу и спокойно взял его за раскованную ногу.
– Ну-ка, ножку, Ландыш! – ласково сказал он. – Ну-ка, дай ножку!
Ландыш покосился на кузнеца умным глазом и приподнял свою белую, с косматой бабкой ногу. Кузнец зажал её меж колен, расчистил копыто, приладил подкову и стал её прибивать. Звонкие частые удары молотка полетели под лугом и отдались где-то в горе…
Не успели подружки и дух перевести, не успели и слова сказать друг другу, а уж звонкий молоток отстучал по всей подкове, по всем восьми гвоздям, и кузнец выпустил из рук Ландышеву ногу. Новенькая подкова сверкнула на солнце, и шипы её ушли в землю под тяжёлым, большим копытом.
– Вот и всё, – сказал кузнец и погладил Ландыша по гладкой спине. – Носи, не теряй!
Тут из кузни вышел молодой кузнец Вася Курилин в кожаном фартуке, в кожаных рукавицах.
– А, помощники пришли! – сказал он. – Вот кстати! А мне как раз некому мех раздувать. Ну, кто у вас самый сильный?
Таня и Алёнка не знали, как быть: идти или не идти в кузницу мех раздувать?
Но, пока они думали, Дёмушка ответил:
– Я самый сильный!
– А, – засмеялся Вася Курилин, – вот как? Ну, иди сюда, давай дуй! Только смотри: берёшься за гуж, не говори, что не дюж!
– Я дюж… – сказал Дёмушка.
Он вошёл в кузню и взялся за мех. Вот как сейчас поддаст воздуху, как загудит в горне пламя, как полетят искры!..
Но потянул рукоятку, а мех еле-еле сжался и не дунул на огонь, не поддал жару, а лишь чуть слышно вздохнул.
– Ещё! Ещё! – закричал Вася. – Живей работай!
Дёмушка ещё раз налёг на рукоятку, даже совсем на ней повис. Но опять большой мех только вздохнул лёгким вздохом и не развеселил огня в горне.
– Эх, силёнки маловато! – сказал Вася. – Не дюж ты ещё!
И сам взялся за мех. Мех сразу задышал под его рукой, задышал, будто живой: фу! фу! фу! Пламя в горне заметалось, загудело, искры огненной речкой понеслись в трубу.
– Видал? – спросил Вася.
– Видал, – ответил Дёмушка.
– Ну, а теперь ступай, – сказал кузнец Иван Ильич, входя в кузницу. – Когда подюжеешь, приходи, в помощники тебя возьму!
Дёмушка вышел из тёмной кузни и прищурился от солнца.
– Ну что, дюж? – засмеялась Таня. – Уж и бахвал ты, Дёмушка! «Я дюж! Я дюж!», а как за гуж взялся, так и не дюж оказался!
– Только в саже весь измазался! – добавила Алёнка.
А Дёмушке и без того было обидно, что он с мехом не справился. Он посмотрел на них сердито и сказал:
– Ну и не дюж! А вы от лягушки убежали!
Варя Соколова давно умчалась от кузни верхом на своём Ландыше. Снежок проводил её до горы, вернулся обратно, спустился к речке, полакал воды и снова явился к ребятишкам. Ему было жарко. Он высунул язык и глядел на Таню, словно спрашивал: «Ну, а куда дальше пойдём?»
– Что ж мы! – сказала Таня. – Про море-то и забыли совсем!
– А ещё далеко? – спросила Алёнка.
– Не знаю… – задумчиво ответила Таня, – может, за Нудолью…
И опять все четверо пошли по зелёному бережку, вслед за весёлой речкой Маринкой, которая бежала к морю.
Как Снежок напроказил
Далеко отступили от речки ракитовые кусты, и ребятишки вышли на светлый лужок. А на светлой зелени лужка, на молодой травке, паслось весёлое стадо – телятницы выпустили погулять маленьких телят.
Телята ещё не умели как следует ходить в стаде. Они бегали, играли, взбрыкивали задними ногами, бодались… Одна тёлочка, жёлтая Нежка, стояла неподвижно и, вытянув шею, смотрела на телятницу Грушу, которая сидела недалеко, на сухом бугорке. Тёлочка смотрела на Грушу своими чёрными глазками и потихоньку мычала, словно жаловалась:
«М-ма! М-ма! Дом-мой хочу! Дом-мой!..»
А Груша её уговаривала:
– Гуляй, гуляй! Ешь траву, привыкай! Вон погляди на Ночку, вон на Буяна погляди: как большие ходят. А ты что?
Ночка, чёрная тёлочка с белой звёздочкой на лбу, ходила по луговинке и нюхала траву, словно выбирала, какую травинку съесть. А пёстрый бычок Буян сорвал длинный стебелёк и всё мусолил его и сосал и не знал, что с ним делать.
Телятница Груша сидела на бугорке. А телятница Аннушка стояла у речки, смотрела, чтобы какой-нибудь глупый телёнок не прыгнул в воду.
Подружки припустились бегом смотреть телят. Дёмушка – за ними. А Снежок отстал. Он в это время разрывал лапами свежую кротовую кочку и совал нос в норку, хотел поймать крота. И не видел, что ребятишки убежали.
Таня первая подбежала к стаду. Но телятница Аннушка остановила её:
– Тише! Тише! Не пугай телят, они ещё маленькие, всего боятся… Их и так в стаде никак не удержишь!
