Елена Липатова - Девочки
— Тебе идёт это платье, — одобрила Ася. — Оно тебя очень молодит.
С Асей в последнее время стало трудно общаться: никогда не поймёшь, что она хочет сказать на самом деле. Вот и сейчас я так и не поняла, понравилось ей наше с тётей Аней изделие или она просто надо мной подсмеивается.
— Ну, принцессы, забирайтесь в машину! — сказал дядя Витя и распахнул заднюю дверцу. — Только пристегнитесь обе, а то мне, Оля, от твоей бабушки достанется!
В машине Ася снова превращается из взрослой незнакомой красавицы, с которой даже страшно разговаривать, в мою самую лучшую подругу.
— А как тебе мой outfit? Думаешь, ничего? — доверительно спрашивает Ася.
— Ничего, — говорю я с восхищением. — Ты как настоящая модель!
Дядя Витя оглядывается и почему-то улыбается:
— Приехали, модели. А я здесь развернусь — мне ещё в аптеку заехать надо.
У дверей трое старшеклассников в костюмах и галстуках проверяют пригласительные билеты. Ася берёт меня, как маленькую, за руку и уверенно подходит к крыльцу.
— Привет! — раздаётся над самым моим ухом, и рядом вырастает как из-под земли высокий — выше меня на две головы — парень в очках с затемнёнными стёклами.
— Привет, — холодно отвечает Ася, отворачивается и щурит глаза. Мы идём все втроём и молчим. Ася не знакомит нас, хотя парень идёт рядом со мной, и я чувствую себя лишней.
В школьном фойе — музыка, на стенах и даже на потолке — гирлянды из кленовых листьев, перед зеркалом толпятся старшеклассницы, почти все — на высоких каблуках и с распущенными волосами. Ася куда-то сразу же исчезает, а я стою у колонны и делаю вид, что изучаю приклеенную к ней афишу.
Когда раздаётся звонок, я поднимаюсь вслед за всеми по лестнице на второй этаж в актовый зал. Там уже играет настоящий оркестр, но никто не танцует: девочки ходят парами по коридору, а парни толпятся у дверей, поглядывая на девочек. Я пытаюсь найти в толпе Асю — всё-таки мы с ней лучшие подруги! — и временно занимаю место у стенки рядом с тремя старшеклассницами. Со стороны может показаться, что я тоже разговариваю со своими знакомыми и что мне ужасно весело.
В зале гаснет верхний свет — горят только настенные бра, — и вот уже появляются несколько танцующих пар. Аси среди них нет, да теперь в потёмках её и не разглядеть. Почему-то никто не замечает моего платья, которое ещё вчера мне так шло!..
«Медленный танец! Танцуют все!» — кричит в микрофон распорядитель, и я наконец вижу Асю, а рядом с ней — того длинного в тёмных очках. Почему-то они не танцуют… нет, всё-таки вышли в круг и стоят в обнимку, раскачиваясь под музыку.
— Потанцуем?
Я и не заметила, откуда он появился, этот парень в вельветовой куртке. Остановился передо мной… и он, кажется, приглашает меня на танец?..
Я не успеваю ответить, потому что одна из старшеклассниц, с которыми я так и не познакомилась, сделала взрослое высокомерное лицо принцессы-недотроги и пропела:
— Я не танцую.
Парень неловко усмехается и поворачивается ко мне:
— Потанцуем?
Перед этим моим первым вечером Ася Шумилова предупредила, что если мальчик вот так приглашает только потому, что другая девочка не стала с ним танцевать, ни в коем случае нельзя соглашаться, потому что это — оскорбление! И я тоже повторяю вслед за старшеклассницей-недотрогой: «Я не танцую» — с теми же интонациями и выражением лица.
Парень в вельветовой куртке отходит с независимым видом, а я перевожу дух и думаю, что получилось не совсем то, что я себе представляла. Я думала, что все мальчики из первой школы сразу влюбятся в меня в новом платье — ну если не все, то хотя бы сразу трое или четверо! — и будут наперебой приглашать меня танцевать, а я буду с гордым видом говорить: «Я не танцую».
Снова медленный танец… Сколько, интересно, времени я тут торчу у стенки — час или больше? А говорили — «Бал! Бал!». А это — обычный школьный вечер, разница только в том, что тут почти все — старше меня.
— Танец ретро! — объявляет в микрофон распорядитель. — Кавалеры приглашают дам! Танцуем ВАЛЬС!
И тут вспыхнули сразу все люстры и со сцены в зал выпорхнули десять пар — мальчики в строгих костюмах, девочки в одинаковых пышных бальных платьях до колен — и закружились под «Сказки Венского леса», легко и красиво. А пока они летали по залу, все просто стояли и смотрели на них, потому что никто сейчас не умеет по-настоящему танцевать вальс.
А я — умею, потому что до восьмого класса нас с Асей водили на хореографию и учили всем этим ненужным бальным танцам, даже мазурке!
Я отклеилась от стенки и сделала несколько шагов вперёд, поближе к освещённому вихрю в центре зала.
На секунду музыка оборвалась и пары замерли, дожидаясь продолжения — застыли, как на мгновенной фотографии, когда движения уже нет, но никто этого не успел ещё понять и ощутить. Мгновенная заминка — и мелодию подхватывает на лету ещё один инструмент, не давая танцу окончательно замереть.
— Разрешите вас пригласить?
Я оглядываюсь по сторонам, но рядом нет никого, к кому бы мог обратиться этот совершенно фантастический парень с кудрявыми, как у девочки, волосами. Неужели это из-за меня он остановил танец, оборвал «Сказки Венского леса» и спустился со сцены в зал? А вдруг я опять ошибаюсь?..
Я неуверенно кладу руку на плечо парня и — раз-два-три! — мы кружимся вместе с танцорами, и мне кажется, что у меня такая же пышная голубая юбочка и туфельки на каблуках. Я танцую на носочках, чтобы казаться выше, а партнёр легко и уверенно направляет меня, то ускоряя, то замедляя кружение.
Вокруг нас, как волны, взлетают голубые воланы, лица сливаются в одну сплошную полосу, и — раз-два-три! — всё медленнее, медленнее, ещё один последний поворот — и всё заканчивается. Мы стоим в центре зала, и я вдруг замечаю, что у меня на правой туфле оборвался ремешок…
— Вы очень хорошо танцуете, — говорит парень, и мне неловко оттого, что он говорит мне «вы».
Почему он не спросил, как меня зовут? Наверное, просто не успел, потому что его сразу же после вальса окликнули ребята из оркестра. А ко мне подошла Ася и позвала погулять по коридору.
В коридоре прохладно и пахнет школой. Мы спускаемся в фойе, минут пять стоим у открытого окна и неторопливо возвращаемся в зал. На нас, то есть на Асю, все смотрят, а Ася делает вид, что не замечает. Она берёт меня под руку, и мы прохаживаемся по залу и разговариваем, как самые лучшие подруги — как будто ничего не случилось и Ася вовсе не бросила меня одну на целый вечер…
— Как тебе Вадик, ну, тот парень в тёмных очках? — спросила Ася, доверительно полуобняв меня. — Честно говоря, он не совсем в моём вкусе, но в компании с ним весело.
Музыканты возвращаются на сцену после перерыва, и зал оживляется. К Асе подходят сразу двое мальчишек (они ниже Аси и ведут себя как пацаны — подталкивают друг друга и смущённо улыбаются) и с комично-преувеличенной церемонностью раскланиваются перед ней:
— Мадам, вы танцуете?
— Извините, мальчики, я немного устала, — отвечает Ася рассеянным «взрослым» голосом и снова поворачивается ко мне:
— Вадик учится в десятом — в одном классе с сыном директрисы Юрой Аристовым. Кстати, это я попросила Вадика, чтобы Юра пригласил тебя на вальс. А то просто жалко смотреть — стоишь у стенки, как сирота казанская…
Ну да, всё правильно: Ася — моя лучшая подруга и поэтому позаботилась обо мне… Наверное, она даже ждёт, что я скажу ей за это спасибо?
— Спасибо, — говорю я с самым равнодушным видом. — Ты знаешь, я, наверное, сейчас пойду домой… Очень разболелась голова.
— Даже и не думай, — встревожилась Ася. — Папа приедет за нами на машине. Куда ты одна пойдёшь?
Я упрямо трясу головой и иду в гардероб.
— Ты что, обиделась? — кричит мне вслед Ася. — Ну хочешь, мы с Вадиком тебя проводим?
Я надеваю плащ и выбегаю из школы. Уже темно, но магазины работают и на улицах оживлённо. Из-за оборванного ремешка я не могу идти быстро, потому что приходится всё время останавливаться и закреплять ремешок, чтобы не отвалился окончательно. Пахнет мокрыми листьями и осенью.
В зеркале прячутся лица…
Строчка всплыла внезапно, как это всегда бывает, если меня что-то сильно царапнет. Я ещё и буквы-то толком не знала, а уже сочиняла сказки, которые мама записывала на листочках и складывала в большую папку. Папка до сих пор лежит в ящике стола — толстая такая папка, с белыми завязками. Я никогда её не открываю, потому что всё там записано маминым почерком…
Часть II
В зеркале прячутся лица,
Улыбка — полпорции лжи…
Так легко заблудиться
В потёмках чужой души!
Жить в одиноком замке,
Замкнутом, как кольцо…
Душу вывернуть наизнанку,
Чтобы открыть лицо.
Синяя ворона
