Андрей Жвалевский - Я хочу в школу
От нехорошего предчувствия ни у кого даже слов не нашлось, чтоб друг друга подбодрить.
Школьный зал, битком набитый народом, молчал. Ученики школы № 34 пытались осознать то, что только что сообщил их любимый директор.
— Вы же знаете, как мне дорога наша школа. Я постараюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы ее сохранить. Но в данный момент обстоятельства складываются так, что…
— Что с нами будет? — не выдержала Кошка.
— Ничего страшного, — улыбнулся директор, — вы просто немного поучитесь в обычной школе. Точнее, в нескольких школах: 45-й, 33-й, 7-й…
Зал опять замер. У кого-то тихо пиликнул телефон, приняв сообщение, и это показалось чуть ли не ревом музыки из колонок.
— Поймите, у меня просто нет другого выхода, — тихо сказал Михаил Александрович, — вы же знаете, наша программа не совсем согласуется… Если эта проверка несколько дней будет наблюдать наши занятия, то… А так мы тихо закроем школу на ремонт, я пообещаю им, что после ремонта мы начнем внедрять все ценные указания.
— Это вчерашний толстяк виноват? — хмуро спросил Дима.
Директор сделал неопределенный жест рукой.
— Но ведь ему понравилось! — воскликнула Анечка. — Он же улыбался! И подошел к нам после защиты.
— А может, он вас просто пожалел? Проект-то вы провалили! — ехидно поинтересовался Ворон.
Все, как по команде обернулись на Молчуна-Артема, который сидел, уставившись в окно.
— Да нет, не может быть, — примирительно сказал Дима, — просто совпадение…
— Дорогие мои! — перебил его директор. — Давайте не будем искать виноватых! У вас впереди неделя каникул, а потом четверть в новой обстановке. Я очень надеюсь, что у вас хватит ума воспринять все происходящее правильно и по возможности вынести для себя как можно больше полезного из этой ситуации. Лично я верю в то, что Новый год мы будем встречать здесь. Все вместе.
— А на каникулах нам что делать? — спросил Дима.
— Отдыхать, — развел руками Михаил Александрович.
— От чего отдыхать?
— Как отдыхать?
— Да что мы дома не видели?!
— Тихо! — повысил голос директор. — С завтрашнего дня школа закрыта на ремонт! Постарайтесь за сегодня привыкнуть к этой мысли.
И собрание бы на этом и закончилось, если бы не истошный крик Ани.
— А фотографии с Эльбруса! Нам что, их теперь целую четверть ждать?!
Трехчасовой рассказ участников похода с подробным фотоотчетом немного скрасил всем минуты расставания.
А потом… Выгребали и паковали личные вещи, которые скопились в школе, обсуждали, делились планами. Настроение у всех было боевое.
— Подумаешь, чутка в обычной школе поучиться, — успокаивал себя и окружающих Дима. — Остальные там одиннадцать лет учатся — и ничего. Живы.
— Да! — подхватил оптимистичный тон разговора Женя (даже перетаскивая ящики он умудрялся не помять и не испачкать неизменный черный пиджак). — Это может быть интересно. Зато мы точно будем знать, каково им там. А потом вернемся к себе…
— Да, а потом вернемся и будем ценить, как нам тут здорово! Да, Анечка? — бодро отрапортовала Кошка.
Аня не ответила. Аня сидела на модели вечного двигателя и изо всех сил старалась не хлюпать носом.
— Ань, не плачь! Ведь ничего же страшного…
— Я буду по вам скучаааааать, — прорыдала Анюта.
Старшие Птицы потрясенно посмотрели друг на друга. Они даже не подумали о том, что их разлучат.
— Но мы же будем встречаться. Наверное. На переменах. Да? — предположил Дима.
Остальные неуверенно переглянулись. Они не очень представляли себе порядки в других школах.
— Надо у Ворона спросить, — сообразил Дима, — он к нам после третьего класса пришел, он должен помнить, как там все устроено.
Оказалось, что Ворон и еще шестеро таких же, как он, «перебежчиков», уже давно собрались в холле и рассказывали всем желающим о порядках в обычной школе. Их слушали с интересом. Старались не расстраиваться и не перебивать.
Осенние каникулы
Кошка не умела просыпаться по утрам. Ее будил будильник. И каждое утро его звон вызывал у Кошки одну и ту же цепочку чувств: «Неееееет! — Сейчас как грохну об стену! — Ой! Я же все пропущу!». Обычно вся цепочка занимала секунд тридцать, после чего Кошка с бодрым мявом подпрыгивала на кровати и принималась метаться по комнате, кидая вещи в рюкзак.
Но сегодня будильник не прозвенел. Кошка даже не сразу поняла, что произошло: она лежит с открытыми глазами и таращится в потолок, по которому шастают здоровенные солнечные зайцы. Даже, наверное, солнечные слоны. Это с балкона. Мама рамы моет. Мама моет раму. Кошка такое видела однажды. В книге со смешным названием «Букварь». У них в школе букварей не было…
Кошка испуганно перекатилась на бок. Часы показывали половину десятого.
— Мааам! — завопила Кошка, и это очень напомнило клич боевого мартовского кота.
— Почему не разбудили? — продолжила она, по пути в ванную стягивая пижаму.
— Хотите, чтобы дочь осталась тупым неучем?! — это уже из ванной.
— Шатрапы и дешпоты! — сквозь зубную щетку.
— Я везде опоздала! — в улыбающееся мамино лицо.
— Куда ты опоздала? — мама подхватила полотенце, которое дочь по обыкновению собиралась оставить на стиралке.
— Всюду! Где мои джинсы?
— Где вчера оставила.
Маме пришлось посторониться. Дочь у нее вышла мелкая, но юркая. Набрав скорость, Кошка могла проломить нетолстую стену — и однажды проломила, когда у нее не получалась заковыристая задачка по физике. Гипсокартон заменили за пару часов, ногу лечили месяц.
— Юлька! Да куда ты собралась? — из кухни выскочил папа, такой же мелкий и юркий, как дочь.
В их семье только мама была основательная и неторопливая.
— Каникулы же! — напомнил папа пролетающему мимо него существу.
Существо одновременно натягивало куртку, завязывало шнурки и жевало котлету. В таком состоянии говорить невозможно. Но существо смогло:
— У оуу!
Родители Кошки умели дешифровать фразы, состоящие из одних гласных. В данном случае дочь имела в виду: «Ну и что, что каникулы? Я все равно пойду в школу, потому что у нас там куча дел, мы хотим переделать заваленный проект, а еще начать новый, а еще олимпиады скоро начнутся, и кабинет химии давно собирались перестроить в стиле алхимической лаборатории, так что отвалите и не мешайте мне развлекаться!»
— В какую школу? — вздохнула мама. — Она же на ремонте…
Кошка от неожиданности чуть не врезалась в дверь и разом проглотила котлету.
— А… ну да… Точно… И чего теперь?
— Не знаю, — ответил папа, — черт, на встречу опаздываю!
Кошка с завистью посмотрела вслед. У папы было дело. Ему было куда спешить…
— Доченька, — мама мягко потянула Кошку на кухню, — а давай мы хоть раз в жизни нормально позавтракаем! Ты ведь даже в выходные, даже в каникулы — все на ходу. Поэтому и худая такая…
Кошка не сопротивлялась. Она только позвонила Димке, но тот коротко ответил, что сидит в кино, и отключился.
— Дурында ты, Анька! — старший брат валялся на диване с пультом от телевизора в руках.
Он наслаждался свободой, то есть жал на кнопку переключения каналов с такой скоростью, что Анечке казалось — она смотрит какой-то бесконечный и беззвучный клип.
— Сам дурында! — Анечка даже запустила в брата подушкой, но не попала. — А у меня в «Кенгуру» сто двадцать баллов, понял?!
Брат не стал ничего швырять в ответ. Каникулы, родаки свалили — чего напрягаться? Если бы еще шнур от монитора не спрятали — вообще бы лафа была. Но и так, с телеком, тоже нормально.
— Ты дурында, — ласково объяснил брат, — потому что кайфа от каникул не понимаешь. Это ж каникулы! В школу ходить не надо! Уроков делать не надо! Можно ничего не читать две недели!
— Тоска, — согласно вздохнула Анечка. — Я думать хочу! Я задачку хочу! Новую!
Брат сначала хмыкнул, а потом встрепенулся.
— Ладно, убедила, ты гений!
Анечка на всякий случай стала пятиться к двери. Такое начало предвещало беду. Но брат сегодня прямо излучал добродушие.
— А хочешь задачку? Сложную!
Анечка замерла. Она еще верила в человечество (вообще) и в исправление брата (в частности).
— По математике? — осторожно уточнила она. — По физике? Химии?
— По этой… логике! Как думаешь, куда шнур от монитора спрятали?
Анечка задумалась, вспоминая недавнюю лекцию по ТРИЗ.
— Так… — произнесла она с уморительной серьезностью. — Задача: спрятать от тебя шнур…
— Найти шнур! — встрял брат, который перестал терзать пульт и с надеждой смотрел на сестру.
От этой вундердевочки (как ее звал папа) можно было всего ожидать.
