Нина Артюхова - Светлана
Светлана, опасаясь расспросов, хотела сказать, что ее ждут ребята. Оглянулась и увидела, что никто не ждет, ребята уже разошлись по домам.
— Что же мы так стоим? — сказала Александра Павловна. — Зайди в сад, посидим в беседке. Это Надин любимый уголок.
На клумбах пышно доцветали яркие осенние астры. Светлана прошла мимо них и села на скамью перед круглым столом. Здесь, должно быть, особенно уютно летом, когда листья еще не начали облетать и беседка похожа на пушистый зеленый домик без окон. Оттуда ничего не видно — и тебя никто не увидит.
А сейчас домик стал наполовину золотой, наполовину прозрачный — в нем много-много окошечек самой причудливой формы.
Как хороша рябина осенью! Протянула над столом ветку, тяжелую от красных ягод. На самом кончике ветки колышется легкий, похожий на желтое перышко лист…
— Вы как сейчас, оврагом шли? Не встретили ее?
— Надю?
— Да. Она получила письмо от Кости.
— От какого числа? — с живостью спросила Светлана.
Александра Павловна поджала тонкие губы:
— Как я могу знать, от какого числа? Разве Надя показывает мне свои письма!
Светлана положила ногу на ногу, обхватила руками колени и вооружилась терпением.
— Его посылают учиться, — продолжала Александра Павловна, — в Военную академию или в институт какой-то военный, не то в Ленинград, не то еще куда-то. Он пишет: «Жаль, что не в Москве». Странно, что принимают в высшее учебное заведение без аттестата — ведь он не кончил десятого класса. Может быть, потому, что фронтовик?
— А где он сейчас?
— Не помню точно… Надя говорила — не то в Кировской, не то в Свердловской области. Они сейчас в лагерях, на отдыхе, его часть… как это?.. Расформировывается.
Светлана встала:
— Я, пожалуй, пойду Зинаиде Львовне расскажу.
— Она уже знает. Он ей тоже написал. И Надя, как получила письмо, сейчас же к ней побежала.
Эти слова были произнесены с обидой.
— Он откуда же приехал?
— Из Японии, то есть не из Японии, но все равно, он был на японском фронте… Светлана, ведь ты видела Алешу Бочкарева и Надю в тот день, когда Костя приезжал в Москву?
— Конечно, я видела Надю, — удивленно сказала Светлана. — Ведь я же к вам тогда заходила.
— Да, да, помню… Ты и на станцию поехала провожать?
— Да.
Ты не знаешь, что у них там произошло? Может быть, Костя что-нибудь сказал… Алеше или Наде? Он иногда такой несдержанный. Ведь Алеша совсем перестал к нам заходить — прямо как отрезало, — и с того самого дня.
На это ответить было легко — ничего неприятного Костя, конечно, не мог сказать ни Алеше, ни Наде. «А что Алеша перестал заходить — так правильно сделал!» — безжалостно подумала Светлана.
Впрочем, думать было почти некогда. Теперь вопросы следовали один за другим.
— Светлана, ведь ты тогда по просьбе Зинаиды Львовны к нам пошла? Почему Надя не поехала с тобой?
Светлана ответила с полной искренностью:
— Я не знаю, Александра Павловна, почему она не поехала!
— Откуда тогда Алеша взялся, понять не могу, — расстроенным голосом продолжала Александра Павловна. — Мы только что сели обедать, Надя сказала, что не будет есть пельмени, что они невкусные, а они, наоборот, очень удачные были и она всегда так любит… И вдруг Алеша входит, вид у него… — Александра Павловна запнулась, подыскивая нужное слово, — повелительный! Надя его сейчас же в свою комнату увела. Минуты не прошло, она уже с сумочкой в руках: «Мама, я в Москву уезжаю!» Алеша-то здесь при чем? Светлана, почему Надя поехала с ним провожать Костю?
— А Надя вам не говорила, почему они вместе поехали?
Опять обиженно подобрались тонкие губы:
— Да разве она расскажет? Всё тайны, тайны!
Светлана хотела ответить резко: «Почему же вы думаете, что я расскажу вам про Надю то, что она сама не хочет рассказать?»
И вдруг ей стало жалко Надину маму с поджатыми губами — пускай несимпатичная она, но что же делать? Беспокоится о дочке все-таки.
Надю тоже стало жалко за то, что у нее с мамой такие непростые отношения.
Вот Костю теперь нечего жалеть и не нужно за него беспокоиться. Он написал Наде, Надя напишет ему, Надя с его письмом побежала к Зинаиде Львовне, Алеша перестал заходить… В Костиных делах теперь была полная ясность. Зато в туманное одиночество ушел добрый дедушка Мороз в круглых очках… Как он хлопотал, чтобы всем было хорошо, чтобы все жили дружно и не ссорились! И вот теперь из-за него ссориться с Надиной мамой…
Ладно, дедушка Мороз! Никаких обидных слов не скажу Надиной маме!
И вместо заготовленной резкой фразы Светлана кротко пожала плечами. В сущности, этим жестом она выражала ту же самую мысль: не требуйте от меня, чтобы я выдавала чужие секреты! Но выражено это было в мягкой, деликатной форме.
XXXII
— Светлана, ты немецкий уже приготовила?
— Нет.
— Ведь у тебя уже была двойка третьего дня?
— Да.
— Может быть, помочь тебе? Что-нибудь непонятно? Давай вместе поучим слова.
Светлана перелистала несколько раз арифметический задачник. Задачи она уже решила.
— Тамара Владимировна, я вообще хотела просить… Пускай меня переведут в другую школу: я немецкий язык не буду учить.
Сказала негромко, но все ребята, готовившие уроки, подняли головы от учебников и стали прислушиваться. Даже те, которые не расслышали, о чем говорят, насторожились с тревожным любопытством.
Тамара Владимировна приложила палец к губам:
— Хорошо, мы подумаем об этом. А сейчас — что у тебя осталось? География? Учи географию. Не будем мешать ребятам заниматься.
Светлана поняла: Тамара Владимировна не хочет при ребятах… Все равно, как ни думать, когда ни говорить — ничего не изменится. Немецкий не буду учить, не могу, не хочу!
Еще летом, даже весной, появлялись уже беспокойные мысли. Как же это будет в пятом классе?.. Но всегда что-нибудь отвлекало, да и не хотелось расстраиваться заранее и расстраивать других.
Совсем незаметно подошла осень. И вот первые уроки немецкого языка. На первом же уроке самый звук этой речи так остро напомнил…
Бесцельно учить географию сейчас — слова не запоминаются, только глазами на них смотришь.
Тихим голоском сказала Аня:
— Тамара Владимировна, и меня тоже, пожалуйста, в другую школу переведите, потому что я тоже…
— И меня, — как эхо прибавила Валя.
В классной комнате уже никто не мог заниматься. Ребята ждали напряженно…
Неизвестно, что бы ответила Тамара Владимировна, — дверь растворилась. В комнату заглянула Оля Рогачева:
— Тамара Владимировна, вас к телефону!
Тамара Владимировна вышла, что-то шепнув по дороге Юре Самсонову.
Олечка постояла, раскачивая дверь:
— Что-то вы какие серьезные все?
Никто ей ничего не ответил. Ей скучно стало молчать, она убежала.
Витя спросил:
— Светлана, в какую же школу хочешь ты переходить?
— В такую, где французский или английский.
— Ты думаешь, что все французы, все англичане и американцы — наши друзья?
— Мой папа… — начал Юра.
И все посмотрели на него: ребята очень редко говорили о своих погибших родных.
— Мой папа воевал с англичанами и американцами в Архангельске в девятнадцатом году. Он говорил по-английски, это ему очень пригодилось… А помнишь, что рассказывал Костя Лебедев? Про капитана у них в полку, который в разведку ходил, и если нужно было «языка»… Помнишь, он очень хорошо говорил по-немецки…
Витя прибавил:
— А помнишь, как Долохов… В «Войне и мире», к французам?
Светлана выговорила хрипло:
— Я не капитан… и не солдат, и войны сейчас нет — мне не нужно!
Она сложила учебники и хотела выйти в сад. В передней около вешалки стоял маленький грустный мальчуган. Новенький. Его перевели осенью из дошкольного детского дома. Все никак не может привыкнуть и часто плачет по углам.
Вот и сейчас: Светлана вгляделась — глаза мокрые и красные…
— Саша, ты о чем?
Мальчик не ответил.
— Ты что, без ребят, без товарищей своих скучаешь?
— Нет. Ребята и здесь есть.
— Так о чем же ты?
Саша печально сказал.
— У меня там ежик был!..
— Не расстраивайся, не плачь! Достанем тебе ежика, будешь с ним играть!
Саша безутешно покачал головой:
— У вас будет из леса, а у меня ручной был.
Что сказать?
Как утешить?
Саше семь лет. Того, что было перед войной, он, конечно, уже не помнит… Его самое большое горе — это разлука с ежом.
Ну что же, и к ежику можно привязаться. Сердитые в лесу, если их приручить, они бывают милые и забавные.
Светлана отошла, не найдя слов для утешения, сама готовая заплакать. В саду к ней сейчас же подбежали Славик, Ирочка и вся остальная компания.
Потом няня увела малышей в дом.
