Алексей Мусатов - На семи ветрах
Для начала решили исследовать землю на Ерёминой пустоши.
На другой день Варвара Степановна с членами школьной бригады отправилась на лыжах на пустошь и показала, как надо брать почвенные пробы.
День выдался ясный, солнечный, на пригорках проступили первые проталины, посеревшие крупчатые сугробы казались соляными горами. В перелесках вокруг пней и стволов деревьев вытаивали воронки. Засеребрились белыми барашками цветочных почек лесные ивы и вербы.
Ребята вырубили в мёрзлой земле пять ямок. Почву из этих ямок нужно было смешать вместе и взять полкилограмма — так полагалось по инструкции. Землю аккуратно завернули в газетный кулёк и, положив в рюкзак, двинулись дальше.
Саша Осокин, которого ребята избрали главным агрохимиком школьной бригады, распределил учеников по разным участкам Ерёминой пустоши. Федю он направил с Таней взять пробы с дальнего края пустоши, что граничил с полями соседнего колхоза.
Вздрогнув от неожиданности, Таня сказала, что она хотела бы пойти с кем-нибудь из девчат.
— Шагай, шагай, — распорядился Саша. — Проб надо побольше набрать, а без ребят вам их не дотащить.
Таня заскользила на лыжах вслед за Федей. Вот уже давно она не разговаривала с ним… Так не думает ли Сашка, что теперь она подобреет и обо всём забудет.
«Всё равно разговаривать не стану, — подумала Таня. — Одна буду работать».
За день Федя с Таней избороздили на лыжах всю заснеженную окраину пустоши, разгребали лопатами талый снег, наполняли кулёчки почвенными пробами и складывали их в рюкзаки.
Потом, когда рюкзаки отяжелели от груза, они направились к дому.
Лыжня вилась кочковатой низиной мимо чёрного ольшаника и голых кустарников, пока не свернула к придорожным посадкам. Ветер посвистывал между редкими деревьями, небо было по-прежнему чистым, безоблачным, начинало морозить.
Шли молча. Таня горбилась под тяжёлой ношей, и Федя, не выдержав, догнал её и потребовал переложить пробы в его мешок.
— Скажи на милость, — усмехнулась Таня. — Стрешнев рыцарем заделался! С чего бы это?
Тогда Федя почти насильно переложил кулёчки с почвенными пробами из Таниного рюкзака в свой.
— Вот ты как действуешь… Каким был, таким…
— А вот ты такой не осталась, — перебил её Федя и тут же поправился — Не во всём, конечно, но кое в чём изменилась. Здорово у тебя с утятами получилось…
— Как получилось, так и получилось, — сухо ответила Таня, делая вид, что не желает разговаривать об этом, хотя с утятами у девчат действительно получилось неплохо.
За два с лишним месяца жизни на ферме их подопечные превратились в дородных белоснежных уток. Часть уток колхоз оставил на племя, а остальных отвёз в город на мясокомбинат. Фонарёв был доволен — колхоз с честью выполнил план по сдаче мяса. Он вновь объявил школьной бригаде благодарность и выдал девчатам премии.
— Вообще-то вы здорово поработали! — сказал Федя. — Ребята очень это одобряют.
— Подумаешь, какие судьи милостивые! — фыркнула Таня, — Ты лучше о себе скажи. Говорят, тебя на месяц из школы отчислят. Что делать будешь?
— Хоть на два, — насупился Федя. — А это правда, что папаша твой Варвару Степановну из школы собирается выжить?
— Откуда мне знать?
— Так вот, имей в виду… Варвара на собрании правильно выступила… И мы её в обиду не дадим. — С силой оттолкнувшись палками, Федя прибавил шагу.
До Родников осталось километра три. Неожиданно Федя заметил на снегу чьи-то следы, ведущие от дороги к лесу. Было похоже, что это пробивался великан лось, глубоко проваливаясь в сугробы.
— Хочешь сохатого посмотреть? — предложил Федя.
— Откуда ему быть? — не поверила Таня.
— Из заповедника иногда заходят… Пойдём по следу. — Федя свернул с лыжни и, держась лосиных следов, направился к лесу.
Не успел он углубиться в лес, как услыхал протяжный не то стон, не то вздох.
— Кажется, близко… Иди сюда! — позвал Федя.
Он дождался, когда Таня подошла, раздвинул кусты и удивлённо свистнул. Под разлапистой елкой на примятом валежнике лежала рыжая корова и старательно облизывала крупного и такого же огненно-рыжего, как и она сама, телёнка.
— Вот так сохатый! — фыркнула Таня.
Федя подошёл ближе к корове.
На широком лбу он приметил белую звездочку, похожую на кусок заячьей шкурки.
— Таня! — закричал Федя. — Это ж наша Лыска… Смотри, какого она здоровяка принесла!
— Ну и что? — без особого интереса отозвалась Таня. — Лыска так Лыска. Вот как она сюда попала?
— А я, пожалуй, догадываюсь…
И Федя рассказал, что Лыска у них на ферме хоть и первая удойница, но с большим норовом и причудами. Как только приближается время отёла, она покидает стойло и уходит куда-нибудь в лес. А доярки её ищут по целой неделе.
— Что ж делать-то? — спросила озадаченная Таня.
— На ферму гнать надо. — Федя взял на руки мокрого, дрожащего телёнка и позвал за собой Лыску.
Корова повернула голову и жалобно замычала. Потом с трудом поднялась, но с первых же шагов по брюхо провалилась в снег.
— Обессилела. Не дойти ей, — решил Федя и подложил телёнка обратно к корове.
— Пошли тогда домой скорее, — предложила Таня. — Скажем про Лыску дояркам.
— Нет, так не годится. Ты вот что… Давай-ка ходом в колхоз. Пусть грузовик высылают. А я подежурю здесь. Как бы телёнка морозом не прихватило…
Таня пошла к Родникам. Мороз крепчал, но от быстрой ходьбы на лыжах ей вскоре стало жарко. Прошло не менее часа, пока Таня добралась до дома.
— Откуда такая запаренная? Словно гнались за тобой… — удивился отец.
Таня рассказала про отелившуюся в лесу корову Лыску, про Федю Стрешнева…
Отец с удивлением спросил, с какой это стати дочь оказалась со Стрешневым в лесу. Таня объяснила.
— Я же говорил учительнице — бросовая там земля, негодная. И незачем с ней связываться! — нахмурился отец.
Таня попросила у отца машину.
— И не выдумывай! — отмахнулся отец. — Никуда наша Лыска не убегала. На ферме она, сам недавно видел.
Таня оторопела. Неужели Федя ошибся? Но он теперь ни за что не отступится, чья бы ни была эта корова — родниковская или соседнего колхоза. Значит, всё равно надо высылать грузовую машину.
— Экая ты добренькая! Соседи ротозейничают, корову упустили, а мы их выручай. Нет уж, уволь. Да и нету у меня машины — в отъезде она.
Таня с недоумением покосилась на отца — значит, не зря говорят, что у него снега зимой не выпросишь.
— Тогда хоть подводу разреши взять, — попросила Таня. — Ведь мороз на улице, а Федя там ждёт…
— Тоже мне радетель за чужое добро! — нахмурился отец и велел дочери сходить к Стрешневым и предупредить Федькиных отца с матерью.
Пусть Прохор запряжёт подводу и срочно едет за парнем, пока тот не поморозился. А с коровой чтоб они не связывались, пусть о ней хозяева думают.
Таня вышла из дома. Но с какими же глазами заявится она к Стрешневым? И что она должна сказать дяде Прохору? Что её отец не разрешает спасать чужую корову с телёнком? Нет, у Тани на это язык не повернется.
Лучше она сама возьмёт на конюшне подводу и поедет за Федей. А там видно будет. Может, они и корову с телёнком сумеют погрузить на подводу. Надо только побольше ребят позвать на помощь.
Таня решила начать с Димки.
Подойдя к дому Клепиковых, она заметила, что у них в переулке стоит грузовая машина — Семён частенько оставлял её на ночь около двора.
«Вот как… и про машину соврал. Совсем она не в отъезде», — с неприязнью подумала Таня про отца.
Первой её мыслью было вернуться домой и сказать об этом отцу. Интересно, что он ответит?
Но Таня вспомнила про Федю, про Лыску в лесу и поспешила к Клепиковым.
— Дядя Семён, заводите машину… Отец приказал.
— Это на ночь глядя-то? — удивился Клепиков.
— Срочное дело. Там в лесу корова отелилась… Спасать надо. — Потом Таня кивнула Димке и позвала его собирать ребят.
Семён с недовольным видом принялся одеваться.
Через четверть часа грузовик с ребятами вышел из Родников.
А ещё через час машина привезла укрытых брезентом корову с телёнком на ферму.
— Вот, принимайте Лыску, да ещё с потомством, — сказал Федя. — Мы их в лесу нашли.
Евдокия Стрешнева, закончив дойку, поднялась со скамеечки и с недоумением посмотрела на ребят:
— Да нет… Вы что-то путаете. Наши коровы все на месте. И Лыска на месте. Да и телиться ей ещё рано. — Доярка с нежностью погладила по шее крупную рыжую корову с белой звёздочкой на лбу, потом посмотрела на «Лыску», привезённую ребятами. — И впрямь вылитая Лыска, как сестра родная…
— Не иначе, как из соседнего колхоза корова… Из «Коммунара», — сказала Марина Клепикова.
К машине подошёл Фонарёв, заглянул в кузов и спросил Клепикова, кто ему позволил возить чужих коров.
