Анника Тор - Открытое море
- Минуточку, - снова сказала женщина.
Прошло всего полминуты.
- Стефания?
Штеффи узнала голос. Это была дама, у которой Штеффи заполняла бланки.
- Да.
- Думаю, у меня для вас хорошие новости. Но не забывайте, что данные не проверены.
Дама сделала паузу, словно ожидая ответа.
- Я понимаю.
- Мне позвонил один человек, - сказала дама. - Его фамилия Гольдшмит. Он сообщил, что вы встречались в Уддевалле. Это так?
Гольдшмит. Тот человек, что знал папу.
- Да.
- Сейчас он в лагере для беженцев. Он и несколько его друзей по очереди сидят возле приемника и слушают немецкие радиостанции, которые передают имена и фамилии людей, ищущих своих близких. Дежурство ведется круглые сутки. Вчера поздно вечером Гольдшмит услышал имя вашего отца, Антона Штайнера. Тот искал своих дочерей в Швеции.
- Где он?
- Должно быть, в Еврейском госпитале в Вене, такой адрес был в телеграмме.
Вена. Папа вернулся в Вену. В Еврейский госпиталь. Как врач или как пациент?
- Вот все, что мне известно, - сказала дама. - Я повторяю, эти данные получены из вторых рук. Но вам следует отправить телеграмму в Вену. Странно, мы посылали туда запрос. Вы получили ответ?
- Да. Они ничего не слышали о папе.
- Что ж, - сказала дама. - Стоит попытаться еще раз, не так ли?
Штеффи поблагодарила ее и положила трубку. Она отпросилась с работы на остаток дня и поехала на центральный городской телеграф.
«Телеграмма д-ру. Антону Штайнеру, Еврейский госпиталь, Вена, Австрия от Стефании Штайнер, Гётеборг, Швеция 3 октября 1945
Папа точка Скучаю по тебе точка Пошли телеграмму точка С нами все хорошо точка Штеффи»
Ей пришлось выгрести всю мелочь, чтобы заплатить за телеграмму.
- Когда я получу ответ?
- Это зависит от адресата, - улыбнулась девушка в окошке.
- В лучшем случае?
- Через два дня.
Ответ пришел в субботу утром.
«Телеграмма Стефании Штайнер, Гётеборг, Швеция от Антона Штайнера, Вена, Австрия 5 октября 1945
Милая Штеффи точка Тоже скучаю точка Болел но поправился точка Пиши на адрес Еврейского госпиталя точка Сообщи свой адрес точка Папа»
Штеффи перечитывала эти несколько строк снова и снова. Ответ был даже короче тех, что приходили из Терезиенштадта. Но в нем было все, что она хотела знать.
Он жив. Папа жив!
Глава 41
По вторникам и четвергам Нелли ходила в школьную кухню. Она училась жарить фрикадельки, разделывать скумбрию и готовить треску в яичном соусе. У Нелли был фартук в голубую клеточку с вышитыми ею самой инициалами и косынка из той же ткани.
В остальные дни она помогала тете Альме по хозяйству, ходила по ее поручениям и делала свои дела. Иногда объясняла уроки Эльзе и Йону.
Время тянулось медленно. Спустя две недели девочка даже начала скучать по школе. Больше всего ей не хватало подруг и веселых игр на переменках, а еще уроков пения и физкультуры и даже, кто бы мог подумать, «Рассказов прапорщика Столя»[ 14 ], которые фрекен Бергстрём читала в пятницу после обеда.
Проходили дни, похожие друг на друга, как близнецы. Позднее лето плавно перетекло в осень. Ветер с моря стал холоднее, на ветках заалели ягоды рябины.
В первую субботу октября Нелли с тетей Альмой, собрав яблоки, занялись их заготовкой. Они резали в кухне фрукты на дольки, когда в дверь постучали.
Не дожидаясь, пока ее впустят, Штеффи, как это было принято на острове, вошла сама и сразу прошла в кухню. Она обменялась несколькими незначащими фразами с тетей Альмой, потом сказала:
- Я хотела бы поговорить с Нелли. Наедине.
В глазах тети Альмы промелькнул испуг, но голос остался спокойным:
- Поговорите в комнате.
Штеффи закрыла за собой дверь.
- Садись, - сказала она.
Сердце Нелли забилось. Она вспомнила их предыдущие разговоры наедине. Штеффи то читала ей наставления, то приносила дурные вести о маме с папой.
О чем пойдет речь в этот раз? О папе?
- Нелли, - сказала Штеффи. - Папа жив. Я получила от него телеграмму.
Она достала из кармана юбки листок и протянула его Нелли. Та с трудом смогла прочитать по буквам немецкие слова. Она еще понимала немецкую речь, хотя сестры все чаще говорили между собой по-шведски, а вот чтение давалось ей с трудом. Нелли проучилась в школе год, прежде чем их отправили в Швецию. Читать и писать она начала уже по-шведски.
Но смысл телеграммы она поняла. Папа жив. Он скучает по ним.
Папа. Белый халат врача. Очки. Его запах. Закрытая дверь в кабинет. Мамин голос:
- Тс-с, Нелли. Не шуми. Папа работает.
Ее папа. А собственно, какой он?
Нелли посмотрела на Штеффи. Ее голос дрогнул, когда она спросила:
- Что он хочет, Штеффи? Что нам теперь делать? Мы поедем в Вену?
Штеффи покачала головой.
- Пока вряд ли. Папа там не обустроился. Иначе не просил бы меня писать ему в больницу. Может, он и не собирается оставаться в Вене.
- Думаешь, он приедет сюда?
- Не знаю. Так было бы лучше. Мне нужно написать ему и рассказать, как мы тут живем. Он решит, как нам быть дальше. Потерпи еще немного.
- А... удочерение?
Штеффи с удивлением посмотрела на сестру.
- Понятно, что теперь они не смогут тебя удочерить. Ты же не сирота.
- А удочеряют только сирот?
Штеффи испытующе посмотрела на сестру.
- Ты бы хотела? Хотела, чтобы тетя Альма с дядей Сигурдом удочерили тебя? Ты хочешь остаться здесь?
- Я не знаю, - прошептала Нелли. - Просто... я его почти не помню.
- Не помнишь?
- Нет.
- Ты была маленькой, задумчиво сказала Штеффи. - Я забыла, что ты была совсем маленькой, когда мы сюда приехали. Но хоть что-нибудь ты должна помнить!
- Я помню маму. А его - нет. Только белый халат и странный запах больницы. И еще, что мне не разрешали играть в коридоре, если папа сидел у себя в кабинете.
- Ты помнишь прогулки в Венском лесу?
Нелли покачала головой.
- Я видела фотографии. Но сама не помню.
Она наморщила брови.
- Я еще кое-что помню. Иногда тебе разрешали заходить к папе в кабинет. Вы закрывали дверь, а меня не пускали. Мне всегда было интересно, что вы там делали.
- Читали вслух папины книги. Он учил меня играть в шахматы.
- Как думаешь, а меня он бы учил, когда я стала бы старше? Если бы мы продолжали там жить?
- Наверняка. Он может научить тебя теперь.
- Вряд ли. Я не такая умная, как ты.
- Нет, ты очень умная. Но дело даже не в этом. Ты - это ты, и папа любит тебя такой, какая ты есть.
- Ты думаешь?
- Я знаю. Папа желает нам только самого лучшего. И всегда желал. Поэтому они с мамой послали нас сюда. И если ты уверена, что тебе лучше остаться здесь, на острове, он тебе разрешит. Обещаю тебе, Нелли.
- А ты? Если ты уедешь...
- Не стоит сейчас об этом думать. Нужно дождаться папиного ответа.
- А тетя Альма... - сказала Нелли.
- Хочешь сама ей рассказать? Или лучше я?
- Лучше ты.
Штеффи кивнула.
- Тогда я пойду и расскажу прямо сейчас. Посиди-ка здесь.
Штеффи ушла в кухню, оставив сестру в одиночестве. Нелли переполняли противоречивые чувства: радость и печаль, любопытство и страх.
Звук разбившейся тарелки сообщил ей о реакции тети Альмы. Нелли вскочила со стула, выбежала в кухню и бросилась обнимать тетю Альму. Как будто опять стала маленькой:
- Тетя Альма, тетя Альма! Не расстраивайся. Милая, дорогая тетя Альма, не расстраивайся!
Глава 42
Тетя Марта ждала Штеффи и пила кофе.
- Как она восприняла новости? Я имею в виду Альму.
Тетя Марта уже знала обо всем. Штеффи сообщила ей по телефону.
- Уронила на пол тарелку. Немного поплакала, сказала, что лук глаза щиплет.
- А ведь всего два месяца назад она была готова отправить девочку в детский дом, потому что этого требовал Сигурд. Альма хороший человек, но нет в ней настоящего стержня и внутренней силы, хоть она и верующая.
Штеффи улыбнулась.
- Не все получают такие четкие инструкции от Бога, как вы, тетя Марта.
- Не богохульствуй, девочка, - сказала тетя Марта, но ее губы тронула улыбка.
- Тетя Марта, знаете, как я называла ваш дом, когда только-только приехала сюда?
- Нет. Как?
- Дом на краю света.
- На краю света, хм, в этом что-то есть.
Штеффи покачала головой.
- Это не край света. Это - середина. У мира нет конца. Мир велик настолько, насколько далеко у нас хватает смелости заглянуть.
Тетя Марта помешала ложечкой кофе.
- Да ты настоящий философ! Но, пожалуй, ты права. Я согласна с тобой, хотя нигде не бывала, кроме Гётеборга.
- Никогда?
- Один раз в молодости ездила с церковным хором в Йёнчёпинг. Кстати, Эверт наверняка согласился бы с тобой. Раньше он любил говорить, что за горизонтом тоже что-то есть.
- Он вернется к вечеру?
- Вряд ли. Скорее всего, завтра утром.
- Тетя Марта, - сказала Штеффи. - Не знаю, как смогу расстаться с вами.
