Виктор Сидоров - Федька Сыч теряет кличку
– Родители у тебя есть, Федя?
Сыч покачал головой.
– А как ты живешь? У кого?
И Сыч тихим, срывающимся голосом рассказал свою маленькую, но тяжелую биографию. Не только эти незнакомые люди в милицейской одежде с интересом слушали рассказ, но и Андрюшка. До сегодняшнего дня, вернее, до этого часа, он был твердо уверен, что знает Федьку, как пять своих пальцев. Но оказалось, что Андрюшке неизвестно и сотой доли того, что пережил Федька.
Когда Сыч умолк, начальник милиции встал, прошелся по комнате, остановился возле него.
– Да, мальчик, трудная жизнь у тебя… – Положил на Федькину голову большую ладонь. – Спасибо за сообщение, за то, что нашел в себе силы открыть правду.
У Сыча будто груз убрали с плеч. Что там говорить! Андрюшка тоже был бесконечно рад. Ему хотелось скорее бежать с Федькой домой, рассказать Тимке, Светке и маме о всех событиях, которые произошли. Теперь Андрюшка твердо верил: Федька будет жить у них! Андрюшка вопросительно глянул на начальника милиции. Тот понял.
– Ты, Андрюша, можешь идти, а Федя останется.
– Почему?
– Так надо. Ступай.
Мальчики глянули друг на друга. «Вот тебе и на! – было написано в глазах Андрюшки. – Неужели не выпустят? Но ты не робей». В Федькином взгляде Андрюшка увидел: «А я не робею, но только попался я, наверное, крепко. Ничего, не волнуйся, рано или поздно отвечать пришлось бы…»
Андрюшка сказал: «До свидания» – и понуро вышел из милиции. Присел на крыльцо. Что теперь будет? Вскоре из ворот выехали три милицейские машины. В одной из них Андрюшка заметил Сыча. «В тюрьму повезли!» – обожгла страшная догадка. И Андрюшка, больше не задерживаясь, стрелой понесся к дому. Торопливо, глотая слова, рассказал Тимке и Светке обо всем, что произошло в милиции, и о том, как Сыча куда-то повезли.
– Наверное, в тюрьму, – закончил Андрюшка. Ребята притихли. Тимка молча сопел, а Светка ковыряла носком туфельки землю.
– Что же делать? – спрашивал Андрюшка.
– А что тут сделаешь? – горько ответила Светка.
Андрюшка уныло махнул рукой и пошел к себе. До самого прихода мамы просидел совершенно убитый. И как только она вошла, кинулся к ней.
– Мама, Федьку в тюрьму увезли!..
– Как в тюрьму? Что ты говоришь?
– Да, да, в тюрьму! – чуть не плача, повторил Андрюшка. – Я тебе еще давно хотел рассказать о Федьке, о том, что он ворует, да думал – все будет хорошо. А сегодня… а сейчас… его арестовали.
Мама расстроилась.
– Рассказывай, Андрюша.
Андрюшка не упустил ни одной мелочи. Мама устало провела ладонью по лицу, словно снимая с него невидимую пелену, медленно встала.
– Как нехорошо получилось…
Андрюшка схватил мамину руку.
– Пойдем в милицию, к начальнику… Он добрый, я знаю… Он отпустит Федьку… Ведь Федька сам пришел, сообщил… Он ведь и от Зубова убежал. К нам шел…
Мама обняла Андрюшку, поцеловала в голову.
– Конечно, схожу, – сказала она. – Сейчас и пойду. Ты, Андрюша, не вешай носа прежде времени…
Мама поправила перед зеркалом прическу и решительно вышла из комнаты. А примерно через час к Андрюшке ворвались Тимка, Светка и Юрка Бабукин.
– Слышь, Андрюшка, – еще с порога заорал Тимка, – старика Зубова арестовали. На машине увезли. Юрка сам видел!
– Ага, – ответил тот. – Увезли. И еще какого-то дядьку.
Что ж, так и должно было произойти, ведь для этого Андрюшка с Федькой и пошли в милицию. Но он заволновался, когда Тимка сказал, что милиционеры окружили церквушку и с ними был Сыч. Это Юрка видел собственными глазами.
– Да замолчи, Тимка, – возмутился Андрюшка. – Пусть Юрка и рассказывает, если видел.
Но Юрке, собственно, нечего было больше рассказывать. Он переступил с ноги на ногу и пробубнил:
– Потом уехали на машине с красной полосой… Сыч и милиционеры, значит. И вещи увезли. Вот и все…
Сказал, помолчал, а потом задумчиво добавил:
– Только вот одно не пойму: зачем Сыч лицо тряпкой обернул, когда к машине шел. И милиционер его под руку, словно барышню какую, вел.
– Это, наверное, для конспирации, – предположил Тимка. – Чтобы не узнали.
Светка съехидничала:
– Он от таких болтунов, как ты, скрывался…
Андрюшка улыбнулся, хлопнул Тимку по плечу.
– Не обижайся, Тимка. Все, кажется, идет, как по маслу. Значит, они Федьку не в тюрьму повезли. Это самое главное. Моя мама пошла Федьку выручать. Я ей все рассказал.
– Вот это здорово! – воскликнул Тимка. – Ты знаешь, – обратился он к Юрке, – кто дядя у Сыча? Ракетчик! Он, наверное, тоже сбивал американского шпиона Пауэрса.
Юрке стало завидно: Тимка и Андрюшка в курсе всех событий. Они знают все не только друг о друге, но и о том, что делается вокруг. Вот и тайну церквушки раскрыли, воров обнаружили, а теперь Федьку Сыча спасают. А он, Юрка, ничего не знает, хотя Зубовы и Сыч жили через несколько домов от него. Спасать ему тоже некого, потому что и товарищей-то настоящих у него нет.
Только недавно от Тимки услышал, зачем Андрюше нужен был калека-велосипед. Оказывается, для Вани Тузова. Знай об этом, разве Юрка взял бы с Андрюшки новехонький трансформатор? Конечно, не взял бы! Однако тут же Юрка, к стыду своему, подумал, что все-таки не отдал бы велосипед бесплатно.
А вчера он узнал о «Веселом керогазе», о том, что ребята собираются строить корабль и идти на нем в путешествие. И прибежал посмотреть. То, что увидел, потрясло Юрку: самая настоящая мастерская. В ней хоть что можно делать! Юрке захотелось быть вместе с ребятами, строить, починять кастрюли, спорить, смеяться, путешествовать. Он бы рацию сделал для корабля! Но Юрка хорошо знал, что ребята считают его жадобой и Плюшкиным.
Да, обидно и завидно Юрке Бабукину. Здесь у Андрюшки и Тимки он чувствует себя чужим. А ведь с ними четыре года учится вместе. Молчит Юрка. А ребята не замечают ничего. Им-то хорошо…
Андрюшка торопливо нахлобучил кепку.
– Ну, спасибо, Юрка, что пришел и рассказал. А теперь айда в «Веселый керогаз». Пойдешь с нами?
Юрка от радости только мотнул головой.
ГЛАВА 24
Нет, не для конспирации закутал Сыч лицо тряпкой, и не из нежности вел его под руку милиционер.
С Сычом случилось несчастье.
Когда Андрюшка вышел из кабинета начальника, Сыч понуро уставился в пол. С Андрюшкой было все-таки лучше. И хотя у следователя и начальника милиции были не суровые и не жестокие лица, Сыч трепетал от страха. «Что они хотят со мною сделать? Не зря же Андрюшку услали… Не выбраться мне отсюда!..» И слезы закапали из серых Сычовых глаз. Неожиданно на плечо Сыча мягко легла тяжелая рука.
– Не плачь, Федя, я думаю, все обойдется хорошо, если… – Начальник милиции, у которого было странное и немножко смешное имя – Селиван Епифанович, – умолк на секунду, глядя в лицо Сыча, потом тихо договорил: – …если ты не сильно виноват. Сам понимаешь, преступление – есть преступление. И каждый должен отвечать за свои поступки…
Сердце у Сыча заныло еще сильней.
Следователь и начальник милиции о чем-то тихо разговаривали. Потом Селиван Епифанович решительно сказал:
– Не будем терять зря времени. Распорядитесь о машинах и оперативной группе.
Следователь вышел, а Селиван Епифанович обратился к Сычу.
– Сейчас, Федя, мы поедем к Зубову…
– Почему к Зубову? Он же не воровал! Это Петро…
Селиван Епифанович ласково, но твердо прервал Сыча:
– Ты, Федя, многого не знаешь. Твой «старик Зубов» у них главарь. Все на него работают. И ты воровал для Зубова… Но не в этом дело… Ты поедешь с нами. Покажешь, где Сенька живет, вход в подземелье. Согласен?
– Да… – тихо ответил Сыч.
– А может быть, ты не хочешь? Боишься?
– Я поеду, – твердо ответил Сыч и поднялся со стула.
И вот три милицейских машины стремительно понеслись к старому городу.
Сенька спал, видно, после очередной пьянки. Лицо его было опухшим, волосы всклокочены. Увидев милицию, он никак не мог попасть в рукава рубахи. И хотя никто ни слова еще не сказал Сеньке, он беспрерывно шевелил посиневшими губами.
– Я не виноват… Это ошибка… Я не виноват…
Когда в машине Сыч хмуро, исподлобья глянул на испитое бледное лицо Сеньки, тот украдкой прижал палец к губам, сделал свирепые глаза, что должно было означать: «Молчи, не выдавай, не то худо тебе придется». Сыч усмехнулся. «Ага, боишься. Теперь за все получишь!»
Машина вынеслась на Овражную улицу к дому Зубова. Еще издали Сыч заметил людей у ворот и две милицейских машины. «Накрыли старика и Петра, – подумал Сыч. – Отворовались». Едва Селиван Епифанович и Сыч вылезли из машины, подбежал лейтенант.
