Наталья Нусинова - Курячий бог
Про бокс неизвестно, но вот соревнования по бегу Тёма в этот день выиграл бы точно. Он так несся домой, что если бы его скорость засекли по секундомеру, то наверняка оказалось бы, что он поставил рекорд. Может быть, даже мировой. Потому что, хотите верьте, хотите нет, но Тёма обогнал троллейбус! Этот противный 12-й тронулся у него прямо перед носом, а следующий Тёма ждать не стал, потому что мало ли когда он придет, — и побежал, быстро-быстро. И на следующей остановке ждал его, задыхаясь от быстрого бега, с шапкой в руке и в расстегнутом пальто. А день, между прочим, был не такой уж и теплый. Но Тёме было жарко. Ему показалось, что побежденный троллейбус как-то пристыженно подполз к остановке, виновато глядя на него большими окнами и шевеля усами, как майский жук. Это у него «усы» с проводов свалились. Водитель троллейбуса, тоже, кстати, черноволосый и усатый, вылез из кабины и, задрав голову вверх, стал поправлять штанги, а Тёма залез в салон, сел на заднее сиденье и мысленно утешил троллейбус: «Да ладно, не расстраивайся, ты вообще-то неплохо ездишь, просто ты на светофоре стоял!» Троллейбус благодарно сверкнул стеклами, повеселел и тут же поехал.
Уже через десять минут, не дожидаясь лифта, Тёма стремглав взбежал по лестнице и звонил в дверь своей квартиры. И хотя кармане у него лежал ключ и он уже так хорошо научился им пользоваться, он НЕ ХОТЕЛ открывать сам — он хотел, чтобы открыла мама! Он ждал перед дверью, а сердце у него колотилось от быстрого бега и волнения — дома она уже или нет? Но вот послышались знакомые шаги — правда, как ему показалось, какие-то немножко более медленные, более тяжелые, чем раньше. «Ну что она там?» — подумал Тёма, но тут мама открыла, и Тёма кинулся прямо на нее, а мама осторожно отпрянула, но обнимала и целовала его КАК ВСЕГДА, и Тёма чувствовал, что он СОВЕРШЕННО СЧАСТЛИВ!
— Когда ты приехала? — спросил Тёма ревниво.
— Недавно, — ответила мама. — Меня задержали. Папа только что ушел на работу.
— Я бежал, — сказал Тёма. — Чтобы ты не была одна.
— Я вижу, — улыбнулась мама и провела рукой по мокрым Тёминым волосам. — Спасибо. Смотри, не простудись.
— Я не простужусь, — успокоил маму Тёма. Он знал, что ей нельзя волноваться. И поэтому добавил: — Ни за что на свете!
— Иди мой руки! — сказала мама. — Сейчас будем обедать. Я сварила грибной суп. Из тех грибов, которые мы все вместе собирали на даче. Помнишь?
Тёма кивнул. Еще бы!
— Когда ж ты успела? — спросил он с удивлением. — Ведь ты только что приехала?
— А я быстренько, — улыбнулась мама. — Я ведь шустрая!
Тёма опять кивнул. Потому что это была правда.
И сказал как бы между прочим:
— А МОЙ БЕЛЫЙ тоже там?
— Ну конечно! — ответила мама, доставая глубокие тарелки из большого дубового дедушкиного буфета. — От него-то самый аромат!
Они ели грибной суп со сметаной, а потом пили компот, который мама тоже каким-то чудом успела сварить, и Тёме показалось, что это — самый лучший день в его жизни.
— Тебя больше не положат в больницу? — спросил он.
— Пока что нет, — ответила мама. — Я надеюсь. Я уже так соскучилась там.
— Мы тоже, — признался Тёма.
И подумал: «Интересно, знает она уже или нет?»
— Спасибо тебе за Куриного бога, — тихо сказала мама.
— Курячьего, — поправил Тёма.
Мама кивнула, обняла Тёму и прижала его к себе.
— Теперь он нашелся, и все у нас будет хорошо? Да? — спросил Тёма, заглядывая маме в глаза.
— Какой ты у меня уже большой и умный, — прошептала мама. — И как я рада, что ты нашел дедушкины чертежи! Мы-то думали, что они потерялись! Но как же ты мог один уехать на дачу? Ведь это опасно.
— Я же не один! — удивился Тёма. — Я с Кирой ездил.
— Тём более, — сказала мама. — Еще и девочку с собой потащил.
— Но ведь я уже большой, — успокоил ее Тёма. — Ты сама сказала.
— А если бы что-то случилось? — Мама испуганно посмотрела на него своими зелеными глазами.
— Тогда бы я ее защитил, — уверенно ответил Тёма. — Но ведь ничего не случилось. Мама! Что ты?
Мама вытерла слезы.
— Я просто очень перепугалась, — сказала она. — Папа от меня все скрыл, я не понимала, где ты, почему он тебя не подзывает к телефону, а потом, сегодня, когда он мне рассказал, мне просто дурно стало…
— Не надо! — Тёма вскочил со стула. — А то тебя опять в больницу положат!
Мама кивнула.
— Я так ругала себя, что сказала при тебе про этот камешек… Просто, понимаешь, это мой ТАЛИСМАН… и я его потеряла… суеверие… глупость в общем…
— Нет! — закричал Тёма. — Не глупость! Теперь ВСЕ будет хорошо.
— Конечно, — улыбнулась мама и стала собирать со стола. — Тебе уроки задали?
— Да там немного, — махнул рукой Тёма.
— Так давай — иди учи их быстрее. У нас вечером гости!
— А кто? — обрадовался Тёма. Он очень любил гостей, когда их принимали всей семьей.
— Тетя Несси со своим итальянским режиссером.
Тёма заметно скис.
— Конечно, сегодня это не очень кстати, — согласилась мама. А потом помолчала и добавила: — Я еще даже в себя не пришла после больницы. Но знаешь, когда Несси что-то решила, ей трудно отказать.
Тёма вздохнул.
— И потом они послезавтра уезжают в Италию.
— Вместе? — спросил Тёма с надеждой. — И Несси тоже?
Мама кивнула. Вид у нее был загадочный.
— Я, вообще-то, обещала пока молчать. — Мама явно колебалась. — Ну да что там. Все равно она сама уже всем рассказала. Тетя Несси выходит замуж!
— Какой ужас! — Тёма даже зажмурился. — За кого?
— За синьора Джованнино. А почему ужас?
Тёма посмотрел на маму трагическим взглядом.
— Джованнину жалко, — признался он.
Мама засмеялась.
— Несси очень хорошая и добрая. Я уверена, что она будет прекрасной женой. А теперь иди делай уроки, чтобы у тебя был свободный вечер. Можешь пригласить Киру. Несси и ее жених приготовят что-нибудь из итальянской кухни. Не смотри на меня испуганными глазами. Это очень вкусно!
— С осьминогами? — спросил Тёма.
— Без! — отрезала мама. — Я ей скажу, что тебе хочется попробовать что-нибудь другое. Традиционное. А я обещала приготовить десерт.
— Эклеры? — спросил Тёма, облизываясь.
— С заварным кремом, — сказала мама. — Половину — с простым, а половину — с шоколадным.
— Ура! — закричал Тёма.
И побежал звонить Акире, которая тоже обожала эклеры с заварным кремом — фирменное блюдо Тёминой мамы.
12
Хорошие новости
Уроки Тёма в этом день делал очень быстро — он задал себе еще большее УСКОРЕНИЕ, чем когда обгонял троллейбус, и все-таки не успел закончить до прихода гостей. Может быть, потому, что он постоянно отрывался от книжек и прислушивался к тому, как мама тихо шебуршит на кухне, — и ему было так хорошо от того, что она снова дома и опять шебуршит. Так что географию он не успел выучить — только открыл учебник, как услышал звонок в дверь, а потом сразу шум и голоса в коридоре.
— Тетя Несси пришла. Ну, теперь все! Покоя не жди! — пробормотал Тёма и закрыл учебник, без особого, впрочем, огорчения.
К хохоту Несси примешивались радостные мамины возгласы и незнакомый мужской голос — он быстро-быстро журчал что-то непонятное, но довольно красиво.
Тёма выглянул в коридор.
Рядом с Несси стоял пожилой полный человек невысокого роста. Нагнув лысеющую голову с остатками кучерявых волос, он помогал Несси снять сапоги на очень высоких, ярко-желтых каблуках.
— Ты не представляешь, Идуша, как я в них сегодня замучилась! Все ноги стерла и два раза упала — на улице и в метро! — пожаловалась Несси.
— Не ушиблась? — обеспокоенно спросила мама.
Несси кокетливо улыбнулась.
— Нет, ну что ты! Меня же поймали…
И скосила глаза на синьора Джованнино, который, пыхтя и отдуваясь, стаскивал с нее второй сапог.
— Ессо! Fatto![1] — победно воскликнул Джованнино, подняв сапог высоко над головой.
Несси ловко увернулась от каблука, оказавшегося на уровне ее носа.
— Ма, Ninno! Ма cosa fai?[2] — капризно протянула она, но тут же спохватилась, заметив Тёму, вышедшего из своей комнаты. — Это синьор Джованнино Звольта, — представила она. — Режиссер и автор пьесы, которую я перевела.
Глаза Несси хитро блестели, а губы сами собой расплывались в улыбке — Несси явно была очень довольна своей КОНСПИРАЦИЕЙ.
— Здравствуйте, — сказал Тёма, с сочувствием разглядывая итальянца.
— Ессо Tioma, — сказала Несси. — è il loro figlio[3].
— Ciao, Tioma! Molto piacere![4] — Джованнино приветливо кивнул Тёме и весело улыбнулся.
Тёма тоже улыбнулся ему в ответ.
«Вот влип! — подумал он. — А ведь не такой уж и старый! Мог бы еще жить да радоваться! И зачем ему эта Несси?»
