Нина Боден - Дочь колдуньи
Хотя полицейский невольно угадал самую заветную мечту Тима, его слова почему-то не обрадовали мальчика.
– Лучше я стану ботаником, как отец, – сказал он холодно. – Так от меня будет меньше вреда.
Глава 16
ИГОЛКА В СТОГЕ СЕНА
Когда утром мама снова уложила его спать, Тим думал, что ни за что не уснет, но проспал весь день, а вечером проснулся такой сонный, что едва он выпил полстакана молока с печеньем, как глаза его снова сами собой закрылись, и миссис Хоггарт осталось только выключить свет. Когда мальчик наконец-то проснулся по-настоящему, то был уже полдень следующего дня. Полицейский уехал, зато вернулся отец.
Мистера Хоггарта только утром выписали из больницы, и он был все еще бледен. Он чувствовал себя несколько неловко и не отпускал никаких шуточек по поводу романтических фантазий сына. Наоборот, он расспросил Тима о том, что случилось, и даже сделал несколько предположений по поводу того, где мистер Джонс мог спрятать сокровища.
– Скорее всего, он отдал их мистеру Кэмпбеллу, а того и след простыл. Думаю, вряд ли драгоценности когда-нибудь разыщут.
– Потому что их вообще не было? Ты ведь так думаешь? – проговорил Тим почти безразличным голосом. Казалось, мальчику больше нет до них дела. Он немного помолчал, откинулся на подушки и стал смотреть в окно, а потом спросил:
– А что стало с обломками лодки?
Отец ответил не сразу. Он объяснил Тиму, что операция по спасению лодки началась, но пока не принесла никаких результатов. Тим выслушал это спокойно. Мистер Хоггарт откашлялся и сказал, что тело мистера Смита пока не нашли, а если у того с собой и были драгоценности, так теперь они наверняка на дне моря. Да, бриллиант Утраты тоже пропал. Мистер Хоггарт чуть не сказал: если он у нее вообще был, но не стал произносить этого вслух, а лишь добавил:
– Наверное, бедная девочка потеряла его в море.
Мистер Хоггарт замолчал. Но думал он не о бриллианте, а о девочке, которая, как рассказала ему миссис Хоггарт, так и не произнесла после своего спасения ни одного слова, а лишь прижималась молча к Анни Макларен. В конце концов старуха попросила мистера Тарбутта отвезти их назад в Луинпул и оставить в покое.
– Смогут ли они жить там дальше? – вдруг спросил Тим. – Я хочу сказать, что… – Мальчик побледнел и запнулся. – Ведь это был его дом, верно?
Мистер Хоггарт поправил очки на носу и внимательно посмотрел на сына. Он старался говорить о кораблекрушении спокойно и по-деловому: лучше все обсудить как следует, чем делать вид, будто ничего не произошло. Но прав ли он? Тиму не следует корить себя за то, что стряслось с мистером Смитом. Его вины здесь нет, по крайней мере, прямой вины, и ни один здравомыслящий человек не стал бы его ни в чем упрекать. Только вот хватит ли у сына здравого смысла понять это? Мистер Хоггарт вспомнил, как часто упрекал сына в обратном и как его раздражала порой излишняя впечатлительность мальчика. Он хотел поговорить с Тимом о мистере Смите, но не знал, с чего начать. Поэтому он лишь широко улыбнулся и произнес нарочито бодрым голосом:
– Мы подумали: хорошо бы завтра устроить пикник. Джени хочет вернуться назад к пещере Карлин, чтобы показать нам место своего триумфа. У нас есть еще день до прихода парома, да и мистер Тарбутт обещал подбросить нас туда на лодке. Как тебе идея?
– Нормально, – ответил Тим без энтузиазма, как будто его приглашали на экскурсию в Биологический музей. Он посмотрел на отца.
– Не надо пытаться меня веселить. Конечно, я знаю: то, что случилось с мистером Смитом не моя вина, по крайней мере, умом я это понимаю. Ты называешь это здравомыслием. Но… сердцем я чувствую все иначе, и ничего с этим не поделаешь. По крайней мере, сразу этого не изменишь.
Он замолчал.
– Но я хотел тебя спросить о другом, есть вещи и поважнее. Что станет с Утратой, если мистер Смит умер?
Мистер Хоггарт достал носовой платок и высморкался.
– Извини, сынок, – произнес он без видимой причины и добавил: – С ней все будет хорошо. По крайней мере, мистер Тарбутт считает, что крыша над головой ей обеспечена.
– Мистер Смит оставил завещание, – сказала Анни Макларен. Старуха сидела на кухне в Луинпуле, а Утрата лежала на скамье напротив. – Полицейские нашли его вчера, когда перевернули здесь все вверх дном. Похоже, дом он оставил тебе, леди.
Утрата, казалось, не слышала ее слов. Она смотрела на огонь.
Анни Макларен вздохнула.
– По крайней мере у нас будет крыша над головой, пусть даже и дырявая. Потом у нас есть моя пенсия, и еще я кое-что скопила.
В кухне повисла тишина, лишь поленья шипели в печи, да в углу на стене тикали ходики.
– Я долго разговаривала с миссис Хоггарт, – продолжала Анни. – Она славная женщина, образованная и все такое. Говорит, надо послать тебя в школу. Сначала здесь, а потом в большую школу на Трулле. Что скажешь?
В глазах девочки блеснул было слабый огонек, но почти сразу потух.
Анни посмотрела на Утрату и сердце ее сжалось.
– Нам тут наприсылали всякой всячины. Мистер Дункан привез отличного цыпленка, масло да еще фунт чая. А мальчишка Финдлеев прибежал сегодня с пакетом шоколада.
Были еще и другие подарки: одни тайком оставляли их на заднем крыльце, другие передали их через мистера Дункана, когда тот отвозил цыпленка. Но Утрату они не интересовали. Девочка ничего не ела и была ко всему безучастна, только хотела, чтобы Анни все время была рядом. Старуха просидела у ее кровати всю ночь и видела, как девочка ворочалась и стонала во сне. После бессонной ночи Анни чувствовала себя совсем разбитой, не знала, как разговорить девочку, и совсем отчаялась, слезы медленно катились по ее морщинистым щекам, но она не обращала на них внимания.
Какое-то время Утрата не шевелилась. Девочка смотрела в сторону и делала вид, что не замечает отчаянья старухи. Наконец она со вздохом встала со скамейки, подошла к Анни, обняла старуху, насколько это было возможно, учитывая внушительные размеры последней, и прошептала ей на ухо:
– Хочешь, я заварю тебе чай, Анни? А еще поджарю на огне тост с маслом?
Миссис Хоггарт и Дженни пришли как раз тогда, когда Утрата заканчивала накрывать стол к чаю. Анни принялась развязывать свой передник, а Утрата пошла открывать дверь. Она делала это с неохотой, только потому, что Анни попросила ее об этом. Миссис Хоггарт стала расспрашивать, как она себя чувствует, и объясняла, что они с Джени пришли пригласить ее пойти с ними завтра на пикник. Утрата выслушала ее молча, не поднимая глаз. Ну как, она согласна? Девочка ничего не отвечала, и миссис Хоггарт продолжала ее уговаривать. Если она согласится, то они обязательно устроят что-нибудь необыкновенное…
Утрата хмуро смотрела в пол и переступала с ноги на ногу. Девочка все еще чувствовала себя странно и скованно, точно сердце ее превратилось в кусок льда. К тому же она не привыкла к шумным и энергичным людям вроде миссис Хоггарт, у которой был очень звонкий голос. Впрочем, под недоброжелательным взглядом девочки гостья немного растерялась. Она уже собралась сказать: «Ладно, милая, тогда в другой раз, хорошо?» – и распрощаться, но тут заговорила Джени:
– Ты что же, так и не пригласишь нас войти? Это ведь очень невежливо. Нельзя заставлять гостей ждать на пороге.
– О, Джени, не следует так говорить с… – перебила дочку миссис Хоггарт, но осеклась, заметив, что Утрата неожиданно улыбнулась.
Это была застенчивая полуулыбка, которая почти сразу пропала, но все же это была улыбка.
– Если хотите, проходите и выпейте с нами чаю, – сказала девочка.
Постепенно все само собой наладилось, почти наладилось. Они пили чай и разговаривали, Анни поджарила тосты и густо намазала их маслом, присланным мистером Дунканом. По крайней мере, Джени разговаривала. Она съела больше всех тостов, но ухитрялась и говорить больше всех. Джени рассказала Анни, как их бросили в пещере, где, если бы не она, они наверняка умерли. Это она сумела их вывести.
– У меня это здорово получилось, – заключила Джени гордо, после того как второй раз повторила всю историю с начала до конца. – Если бы не я, от нас бы сейчас одни косточки остались. Я вела себя как настоящая героиня, правда. Утрата?
От прямого обращения Утрата вся съежилась. Миссис Хоггарт смутилась, вспомнив, что девочка не произнесла ни слова с тех пор, как пригласила их зайти в дом. Просто сидела молча, ссутулившись, на скамеечке у ног Анни Макларен. Теперь Утрата тревожно покосилась в сторону миссис Хоггарт и очень тихо прошептала: «Это было настоящее колдовство, Анни. Я ничего не могла разглядеть, там была кромешная тьма, а она смогла. У нее есть второе зрение».
– Но не такое хорошее, как у тебя, – подхватила Джени. – Я рассказала папе о тебе и о том, что Тим не верит во второе зрение, и спросила, есть ли оно на самом деле или нет, и он ответил, что, возможно, и есть. Папа сказал, что, хоть сам он в колдовство не верит, но убежден: есть люди не такие, как все. Например, слепые, как я, или девочки, которые долго были одни, как ты. Мы научились видеть и слышать то, на что у других людей просто нет времени, потому что они вечно заняты, глазеют вокруг или играют. Папа объяснил, что у таких людей, как мы с тобой, словно появляются дополнительные органы, которых нет у всех остальных… Джени проглотила последний кусочек тоста и дружелюбно добавила: – Думаю, если бы ты очень постаралась, то и сама бы нашла выход из пещеры.
