Люси Монтгомери - Истории про девочку Эмили
— Я чувствую себя как маленькая птичка, которая только что вырвалась из клетки, — сказала она себе и, пританцовывая от радости, побежала по своей любимой волшебной тропе, в самом конце которой неожиданно увидела Илзи Бернли. Илзи сидела, обхватив руками колени, на верхнем брусе деревянного забора; ее золотистая голова выделялась блестящим пятном на фоне густых зарослей темных молодых елей. Эмили ни разу не встречала Илзи после того первого дня в школе, и теперь у нее, как и тогда, мелькнула мысль, что она никогда не видела и даже не могла вообразить девочку, похожую на Илзи.
— Ну, и куда же ты бежишь, Эмили из Молодого Месяца? — спросила Илзи.
— Убегаю из дома, — откровенно сообщила Эмили. — Я провинилась… во всяком случае, немного провинилась… и тетя Элизабет заперла меня на ключ в комнате для гостей. Но я не настолько провинилась… это было несправедливое наказание… так что я вылезла из окна и спустилась вниз по приставной лестнице.
— Вот чертенок! Не думала, что у тебя хватит смелости на такое, — сказала Илзи.
Эмили раскрыла рот от удивления. Слышать, как тебя называют чертенком! Какой ужас! Но в голосе Илзи звучало явное восхищение.
— Не думаю, что это была смелость, — сказала Эмили; она была честной девочкой и не могла принять незаслуженный комплимент. — Наоборот, я была слишком испугана, чтобы оставаться в той страшной комнате.
— Ну, а теперь куда ты идешь? — спросила Илзи. — Тебе придется куда-то пойти… не можешь же ты оставаться под открытым небом. Гроза надвигается.
Действительно, надвигалась гроза. Эмили, никогда не любившая гроз, почувствовала угрызения совести.
— Ох, ты думаешь, Бог насылает грозу, чтобы наказать меня за то, что я убежала?
— Нет, — презрительно скривила губы Илзи. — Если бы и был какой-нибудь Бог, Он не стал бы поднимать столько шума по пустякам.
— Ох, Илзи, разве ты не веришь, что есть Бог?
— Не знаю. Отец говорит, что нет. Но, если это так, откуда же все взялось? Так что бывают дни, когда я верю, что Бог есть, а бывают и такие, когда не верю. Тебе лучше пойти со мной. В доме сегодня никого нет. Мне было чертовски одиноко, так что я ушла в рощу.
Илзи спрыгнула с забора и подала Эмили загорелую руку. Эмили с готовностью ухватилась за нее, и девочки побежали через пастбище Надменного Джона к старому дому Бернли, который издали напоминал громадного серого кота, греющегося в теплых лучах вечернего солнца: грозовые тучи еще не успели окончательно проглотить солнечный диск. Дом был обставлен мебелью, которая, должно быть, когда-то выглядела совершенно великолепно; но во всех комнатах царил страшный беспорядок, и все было покрыто толстым слоем пыли. Ни один предмет не лежал и не стоял на своем месте, а тетя Лора, несомненно, упала бы в обморок от ужаса, если бы увидела кухню Бернли. Но такой дом чудесно подходил для игр. Тут не требовалось соблюдать осторожность, чтобы не нарушить порядок. Илзи и Эмили отлично поиграли в прятки, бегая по всему дому, пока гром не стал таким сильным, а молнии такими яркими, что Эмили ощутила необходимость свернуться калачиком на диване и немного собраться с духом.
— Неужели ты не боишься грома? — спросила она у Илзи.
— Нет, я не боюсь ничего и никого, кроме дьявола, — сказала Илзи.
— А я думала, ты и в дьявола не веришь… Рода говорила, что ты не веришь.
— Дьявол точно есть; так отец говорит. Он не верит только в Бога. А если есть дьявол и нет Бога, который держал бы его в узде, разве можно удивляться, что я боюсь? Слушай, Эмили Берд Старр, ты мне нравишься… здорово нравишься. Всегда нравилась. Я знала, что тебе скоро до смерти надоест эта маленькая, малодушная, лживая проныра Рода Стюарт. Я никогда не лгу. Отец сказал мне однажды, что убьет меня, если только когда-нибудь поймает на вранье. Я хочу с тобой дружить. Я стала бы постоянно ходить в школу, если бы могла сидеть там рядом с тобой.
— Хорошо, — сказала Эмили без особых церемоний. Она больше не желала никаких сентиментальных клятв в вечной преданности в духе Роды. Тот этап ее жизни остался позади.
— И ты будешь рассказывать мне все-все… а то никто мне никогда ничего не рассказывает. И позволишь мне рассказывать обо всем тебе… а то мне совсем некому рассказывать, — продолжила Илзи. — Но ты вправду не будешь стыдиться меня оттого, что я всегда странно одета и не верю в Бога?
— Нет, не буду. Но если бы ты знала Бога моего папы, в Него ты поверила бы.
— Не поверила бы. Да и вообще я думаю, что должен быть только один Бог, если уж Он есть.
— Не знаю, — сказала Эмили в некотором замешательстве. — Не может быть, чтобы Он был только один. Бог Эллен Грин совсем не такой, как папин, и не такой, как Бог тети Элизабет. Не думаю, что мне понравился бы тетин, но Он по меньшей мере благородный, а Бог Эллен Грин — нет. И я уверена, что у тети Лоры еще один, свой Бог… добрый и славный, но не такой чудесный, как папин.
— Ну, неважно… не люблю я говорить о Боге, — сказала Илзи смущенно.
— А я люблю, — заявила Эмили. — Я думаю, Бог — это очень интересно, и собираюсь молиться за тебя, Илзи, чтобы ты смогла поверить в папиного Бога.
— Не смей! — выкрикнула Илзи, которой по какой-то таинственной причине не понравилась эта мысль. — Не желаю, чтобы за меня молились!
— А сама ты, Илзи, разве никогда не молишься?
— Ну… иногда… когда мне одиноко ночью… или когда попаду в беду. Но я не хочу, чтобы кто-то еще молился за меня. Если я поймаю тебя на этом, Эмили Старр, я тебе глаза выцарапаю. И молиться за меня украдкой, за моей спиной, тоже не смей.
— Хорошо, не буду, — сказала Эмили резко, обиженная тем, что от ее доброжелательного предложения так грубо отказались. — Я буду молиться за всех до единого, кого только знаю, но тебя из этого списка исключу.
На миг вид у Илзи сделался такой, словно это ей тоже не по душе, но она тут же рассмеялась и горячо обняла Эмили.
— Ну, как бы там ни было, пожалуйста, люби меня. Понимаешь, меня никто не любит.
— Твоему отцу ты наверняка нравишься.
— Не нравлюсь, — сказала Илзи уверенно. — Ему до меня дела ни на грош. Думаю, иногда он не выносит даже моего вида. А я хотела бы ему нравиться, потому что он может быть ужасно милым, когда ему кто-нибудь нравится. Знаешь, кем я собираюсь быть, когда вырасту? Я буду де-кла-ма-тор-шей.
— А это кто?
— Женщина, которая читает стихи на концертах. У меня это отлично выходит. А ты кем собираешься быть?
— Поэтессой.
— Черт возьми! — сказала Илзи, явно под впечатлением от услышанного. — Только я не верю, что ты можешь писать стихи, — добавила она.
— Могу, честное слово! — воскликнула Эмили. — Я уже три написала: «Осень», «К Роде»… только это я сожгла… и «К лютику». Последнее я сочинила сегодня, и это мой… мой шедевр.
— А ну-ка прочти, — распорядилась Илзи.
Ничуть не смущаясь, Эмили гордо повторила свои строки. Почему-то она не имела ничего против того, чтобы их услышала Илзи.
— Ого! Неужели ты это сама сочинила?
— Сама.
— Честное слово?
— Честное слово.
— Ну, — Илзи глубоко вздохнула, — я думаю, ты уже настоящая поэтесса.
Это была очень радостная минута для Эмили — одна из величайших минут ее жизни. Ее статус поэтессы был признан в ее мире. Но теперь следовало подумать и о другом. Гроза прошла, солнце опустилось за горизонт, сгущались сумерки. Скоро совсем стемнеет! Нужно добраться до дома и вернуться в комнату для гостей, прежде чем ее отсутствие будет обнаружено. Мысль о возвращении внушала ужас, но вернуться было необходимо, чтобы тетя Элизабет не наказала ее каким-нибудь еще более ужасным способом. В тот момент Эмили, под влиянием личности Илзи, ощущала пьянящую храбрость. Кроме того, скоро ей пора в постель, так что ее все равно должны выпустить. Она пробежала через рощу Надменного Джона, где тут и там мерцали таинственные движущиеся фонарики светляков, осторожно пробралась мимо тополей… и в ужасе остановилась. Приставная лестница исчезла!
Эмили обошла дом и приблизилась к кухонной двери, чувствуя, что идет прямиком к собственной гибели. Но на этот раз путь грешницы оказался невероятно легким. В кухне была одна тетя Лора.
— Эмили, дорогая, откуда ты, скажи на милость? — воскликнула она. — Я только что собиралась подняться наверх, чтобы тебя выпустить. Элизабет сказала, что я могу это сделать… она ушла на молитвенное собрание.
Тетя Лора не сказала, что несколько раз на цыпочках подходила к двери комнаты для гостей, вслушиваясь в тишину и терзаясь тревогой. Неужели девочка лежит там в обмороке от страха? Даже когда бушевала гроза, неумолимая Элизабет не позволила открыть дверь. А тут мисс Эмили появляется как ни в чем не бывало из сумерек после всех этих тревог и мучительного ожидания! На миг даже тетя Лора почувствовала раздражение. Но после того как она выслушала рассказ Эмили, единственным чувством в ее душе стала радость оттого, что ребенок Джульет не сломал себе шею на той гнилой приставной лестнице.
