Энн Брешерс - Третье лето Союза «Волшебные штаны»
Тибби схватилась за ветку обеими руками и смотрела, куда поставить ноги.
Она знала, что сначала нужно перенести весь вес на руки и лишь потом встать.
Хорошо.
Да.
Пора.
Тибби посмотрела вниз: на траве валялось несколько червивых яблок. Земля пугала ее, так что она подняла глаза к небу.
Тибби спрыгнула и закричала, ухватившись за большой сук. Ее крик еще эхом отдавался в пространстве, а она уже поставила ноги на нижнюю ветку. Все. Она в безопасности.
Тибби стала медленно спускаться по веткам — в конце концов, она всегда была маленькой обезьянкой. Потом уцепилась за самую нижнюю ветку обеими руками, чувствуя, что ноги уже касаются земли. А потом спрыгнула.
Падение было недолгим, но впечатляющим. Руки горели, и она дрожала от волнения и радости. Тибби казалось, что она приземлилась в другом измерении.
Поднявшись, она на цыпочках подошла к парадной двери, подергала ручку и поняла, что дверь заперта. Равно как и черный ход. Итак, Тибби не могла попасть в собственный дом.
Ей это показалось настолько смешным, что она упала на траву и принялась кататься и хохотать, пока не расплакалась.
Где-то ближе к утру жар спал, так же неожиданно, как и начался. Бриджит даже не поняла почему, но внезапно воздух, казавшийся ей ледяным, стал горячим и душным. Бриджит утопала в собственном поту. Окончательно проснувшись, она поняла, что во сне сбросила одеяло и простыни и, что хуже, все еще лежала в нижнем белье в объятьях Эрика. Бриджит не смела пошевелиться. Больна она или нет, Кайе бы все это точно не понравилось, и Бриджит боялась, что Эрик проснется и увидит, что они лежат в обнимку.
Она подумала, что могла бы осторожно натянуть на себя простыню. Би зажала край простыни пальцами ноги и принялась медленно подтаскивать ее.
Как забавно и странно, что они с Эриком спят вместе уже второй раз за десять дней, и получается это совершенно случайно. Можно сказать, против их воли. (Что ж, во всяком случае, против его воли.)
В каком-то смысле это было самое романтичное происшествие за всю ее жизнь. Два года назад они спали вместе в переносном смысле, а теперь — в прямом. То, что было тогда, разбило сердце Бриджит. То, что происходило теперь, снова сделало его целым. Тем летом Бриджит чувствовала себя опустошенной, этим — любимой.
Секс, конечно, мог бы соединить их, но иногда это мощное оружие стоит отложить в сторону, чтобы воцарился мир.
Эрик заворочался, и Бриджит отдернула ногу? Во сне он крепче обнял девушку и прижал к своему обнаженному торсу. Он вздохнул: наверное, ему снилось, что рядом Кайя. Бриджит страстно захотелось быть той, кого он действительно любил, раствориться в объятьях Эрика и ни о чем не думать, но думать приходилось. В основном о том, что будет, когда он проснется. Вдруг он решит, что Би нагло воспользовалась его доверием, заботой и добротой. Нет, этого она не могла допустить.
Бриджит подождала, пока дыхание Эрика успокоилось, и снова принялась за простыню. Уже рассвело, и солнце светило прямо на их сплетенные тела. «Пожалуйста, не просыпайся», — молила Би.
Она натянула простыню почти до бедер, как вдруг Эрик проснулся. «О-х-х!»
Несколько мгновений, еще плохо соображая, он прижимал ее к себе, но поташ очевидно, узнал золотые волосы, рассыпавшиеся по его рукам, и понял, кому они принадлежат. Смутившись, он увидел, как они лежат и как выглядит Би.
— Прости, — пробормотал он, поспешно убирая руки.
Бриджит стало невыносимо грустно. Она натянула на себя одеяло. Простыня под ней была мокрой от пота.
— Пожалуйста, не говори так, — взмолилась она.
Бриджит всегда казалось, что ночь опаснее дня, но теперь она убедилась в обратном. Ночью можно было спрятаться, а день срывал все покровы.
— Я не хотел… — начал он, покраснев.
— Я знаю, — прервала его Бриджит.
Эрик старался не смотреть на нее.
— А ты себя чувствуешь…
— Намного лучше, — закончила она.
Он все еще стоял возле кровати.
— Я… в общем, одевайся. Возьми что хочешь из моей одежды — футболку, что угодно. — Он натянул шорты поверх спортивных трусов.
Бриджит столько всего хотела ему сказать — слова благодарности, любви. Не романтической влюбленности. Настоящей любви.
Может быть, тогда Эрик понял бы, что она чувствует и как хочет, чтобы он ей доверял.
Но было поздно. Он ушел.
* * *— Мама? — Кармен прошла через мамину спальню к ванной. — У тебя там все в порядке?
На душе Кармен было неспокойно с самого утра. Мама не пошла на работу, сославшись на недомогание, и даже не попробовала яйца всмятку, которые Кармен приготовила на завтрак.
Кристина находилась в ванной уже довольно долго. Кармен услышала стон, потом все стихло.
— Мама? — Она постучала в дверь. — Что с тобой? — Сердце бешено заколотилось. Мама открыла. Ее лицо было абсолютно белым. — Мама! Да что случилось?
Даже губы у Кристины побелели.
— Думаю… я не уверена, конечно. — Она оперлась о дверной косяк. — Думаю, у меня отошли воды.
— Ты… ты думаешь? — Кармен казалось, что все происходит как в каком-то фильме: жене пора рожать, а муж сходит по этому поводу с ума. Только в роли обезумевшего от страха мужа оказалась Кармен.
— Да.
— И это значит…
Кристина прижала руки к своему огромному животу.
— Я не знаю. Кажется, я пока не рожаю.
— Но ведь еще рано! — закричала Кармен, глядя на мамин живот и обращаясь к младенцу. — Ты должна родить только через четыре недели!
— Малышка, я знаю.
— Позвонить в больницу?
— Я позвоню своему врачу. — Кристина медленно направилась к телефону.
— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой спросила Кармен, пока мама набирала номер.
— Чувствую… Из меня что-то течет. — Кристина нажала на кнопку вызова и ждала, когда секретарь соединит ее с врачом.
Кармен вышла. Когда Кристина повесила трубку, вид у нее был испуганный, и у Кармен екнуло сердце.
Глаза Кристины наполнились слезами.
— Мне надо в больницу, провериться. Если у меня действительно отошли воды, я должна родить в течение двенадцать часов. То, что ребенок родится раньше, не опасно. Главное, чтобы не началось заражение.
— То есть малыш скоро появится…
— Да. Очень скоро, — слабо отозвалась Кристина.
— Где Дэвид? — спросила Кармен, потому что мама явно думала именно об этом.
— Он… он… — Кристина закрыла лицо руками, чтобы не заплакать, и Кармен стало еще хуже. — Дай подумать… Он в последнее время так много ездит. Наверное, он сейчас в Нью-Джерси, а может быть, в Филадельфии. Точно не знаю.
— Мы найдем его! — закричала Кармен. — Мы ему позвоним!
— Давай сперва поедем в больницу, хорошо? Врач велела приехать как можно скорее.
Кармен как ненормальная носилась по квартире.
— Ты взяла сумочку? Я поведу.
В машине Кармен постоянно оглядывалась на маму.
— Малышка, следи за дорогой. Со мной все в порядке.
— У тебя… — Кармен задумалась, выбирая правильный термин из тех, что постоянно слышала в последние пару месяцев, — …схватки?
Кристина скрестила руки на животе и прислушалась, словно ожидая, что изнутри поступит сообщение азбукой Морзе.
— Вроде бы, нет.
— Что-нибудь болит? — спросила Кармен.
— Не особо. Спина ноет, и все.
В больнице Кармен отвела маму в родильное от-деление, где ее должны были обследовать, и тут же набрала номер Дэвида. Она попала на автоответчик, и это был плохой знак. Она оставила сообщение, пытаясь говорить убедительно и спокойно.
В дверях появилась мама.
— Ну что? — как можно тише спросила Кармен, приказав себе не нервничать.
— У меня отошли воды, — сказала Кристина. Выглядела она усталой и напуганной.
— Ясно.
— Но у меня нет схваток.
— Это хорошо, да?
— Да.
— И что теперь? Мы можем ехать домой?
— Мне надо остаться здесь, — вздохнула Крис-тина. — Они хотят понаблюдать за мной до восьми, а потом, если ничего не произойдет, простимулировать…
— Простимулировать? Значит…
— Мне дадут лекарство, чтобы вызвать роды.
Кармен кивнула.
— Но я им сказала, что не могу… не могу родить малыша до того, как… — Кармен с отчаяньем смотрела, как из маминых глаз катятся слезы. — Это не может случиться, пока не приедет Дэвид. — Кристина разрыдалась, и Кармен порывисто ее обняла. Наверное, в первый раз в жизни она видела, как плачет мама.
Кристина была очень хорошей матерью и никогда не показывала Кармен, что напугана или расстроена. И вот теперь Кармен, напуганная и расстроенная, чувствовала себя взрослой и сильной, потому мама полностью доверяла ей.
Обняв ее, Кармен уверенно пообещала:
— Я найду Дэвида. Я привезу его к тебе, и он увидит малыша.
Итак, Кармен сидела в холле, лихорадочно раздумывая, что делать. Время было не самым удачным по многим причинам. Бабушка Кармен, мама Кристины, еще не приехала из Пуэрто-Рико. Тетя тоже. Получалось, что все близкие отсутствовали. Но младенца не интересовали чьи бы то ни было планы, и Кармен подозревала, что у него есть нечто общее со старшей сестрой.
