Лидия Чарская - Том 14. Первые товарищи
"Воздушным нумером" заканчивалось первое отделение программы.
— Пойдем в конюшню, деточки, — предложила тетя, — посмотрим лошадок.
Мы с радостью согласились.
* * *
— М-lle Клара, m-lle Клара! — послышалось мне, когда я любовалась сытыми и красивыми цирковыми лошадками.
— Это тебя зовут, Катя? — недоумевающе спросила тетя.
Я оглянулась.
За нами спешил толстый маленький человек в костюме жокея и неистово махал руками.
Я пристально вглядывалась в человека и вдруг радостно вскрикнула:
— Да ведь это Дик!
Действительно, это был он, толстый Дик — конюх и жокей из цирка господина Ленча! Добрый и славный человек, единственный мой защитник перед лицом разгневанного хозяина. Сколько раз он отклонял жестокую руку Ленча, готовую ударить меня! Сколько раз он тихонько от директорской семьи передавал мне конфеты и яблоки, брошенные мне на арену сострадательными зрителями! Как ненавидела его за это злючка Марго!
— Дик! — повторила я. — Как я рада вас видеть. — И я потащила его к дяде и тете.
Они знали его по моим рассказам и теперь крепко пожали его мозолистую и честную руку.
— Спасибо вам за племянницу, господин Дик, — сказал дядя растроганно, — да и за племянника тоже. Узнали?
И он подтолкнул вперед Яшу. Дик смотрел на него во все глаза и не узнавал.
— Да ведь это Альф, наш маленький Альф, — сказала я.
— Боже мой, неужели Альф! Никогда бы не узнал! — искренне удивился Дик. — Здравствуй, здравствуйте, Альф, — путался он, не зная, как говорить — «вы» или «ты» этому нарядному и рослому гимназисту.
— Да, я ваш бедный маленький Альф! Не признали, дядюшка Дик?
— Мудрено признать, миленький! Вот ведь где встретились!
— Как же вы очутились здесь, в Петербурге, господин Дик? — спросила его тетя.
— Очень просто, сударыня. Когда полиция арестовала Ленча и наше дело прекратилось, я должен был искать себе новое место. На те крохи, которые я скопил за мою долгую службу в цирке, я решил ехать в Петербург. И счастье улыбнулось мне: я получил место в этом большом и богатом цирке. Служба здесь не такая трудная, как в бродячей труппе прежнего хозяина, да и платят аккуратно. Чего же мне еще надо? Я доволен своей судьбой. Очень рад, что встретил моих маленьких друзей.
— А вы не знаете ничего про Ленча, господин Дик? — спросил его дядя.
— Как же, знаю, сударь! Знаю, что он просидел три месяца в тюрьме за все свои темные дела. Суд еще не очень строго наказал его, так как не раскрылось самое страшное его преступление: воровство детей…
— А теперь он снова путешествует по городам со своим балаганом? — спросил Яша.
— Ну, нет, не думаю. Ему, кажется, запретили заниматься этими делами.
— Дик, голубчик, приходите как-нибудь к нам в гости, — пригласил Яша, — у меня есть своя отдельная маленькая комнатка, где мы можем поговорить с вами, вспомнить старое, ведь вы так любили своего маленького Альфа.
— Да-да, пожалуйста, господин Дик! Мы будем очень рады видеть вас у себя! — подтвердили дядя и тетя.
Глава 5
Детский вечер. Сконфуженный Франтик. Корь. На новом месте. Снова Ленч. Добром за зло!
Приближались рождественские праздники. Дядя и тетя приносили разные свертки и пакеты. Мы, дети, целые дни проводили за приготовлениями к елке. Яша клеил игрушки из цветной бумаги и мастерил большую звезду с изображением Вифлеемской ночи. Я и Лизочка золотили орехи на елку и вырезали тюрички из цветной бумаги для разных сладостей.
Рождественская елка обещала нам столько веселья и радостей! И вот, когда в сочельник она появилась в нашей прихожей — зеленая, мохнатая и пушистая, с особенным запахом хвои и леса, мы пришли в неописуемый восторг. Мужик, принесший елку, старательно расправил ее пушистые ветви, стряхнул снег и сказал:
— Ишь, какая красавица! И украшать не надо. Уж больно пригожа.
— Нет, нельзя не наряжать елочки, — вступилась Лизочка, — у нас будет детский вечер, и мы будем танцевать вокруг зажженного деревца.
— Ишь ты, — усмехнулся добродушно мужичок, — чего то-ись господа не выдумают! А у нас в деревне и не знают, кака така елка украшенная!
— А у тебя есть дети в деревне? — спросила Лизочка.
— Есть. Зачем не бывать. Есть дети. Махонькие… — ответил мужичок.
— И у них не будет елки?
— Чудная ты, барышня. Дай Бог, чтобы хлебушко был да сыты были, а для чего нам елка-то? Прихоть одна барская. И пользы от нее нет.
— Бедные детки! У них не будет елки, — печально сказала Лиза. — Знаешь, что, голубчик, подожди-ка здесь, а мы сбегаем к маме и попросим у нее для твоих детей стареньких платьев!
— Ишь ты, попроси, касаточка, попроси, беленькая, дай Бог тебе здоровья, — и широкой заскорузлой рукой мужичок коснулся белокурой головенки кузины.
Мы побежали, перегоняя друг друга, к тете и, торопясь, сообщили ей о бедных деревенских ребятишках, терпящих часто и голод и стужу.
— Мамочка, мамочка, — ластилась Лизок к тете Маше, — ты ведь позволишь нам дать мужику что-нибудь из старых платьев?
— Охотно, дитя мое! Скажите няне, чтобы она отобрала те вещи, из которых вы выросли, и отдайте их мужику.
Не знаю, кто из нас был счастливее: бедный мужичок или мы сами, когда притащили в прихожую большой узел с нашими платьицами, башмаками и пальтецами.
Мужичок чуть не со слезами благодарил нас и повторял: "Спасибо, детушки, спасибо, родные".
Елку обогрели и стали увешивать разноцветными игрушками и сластями. Как хороши они были на пушистых зеленых ветвях стройного деревца!
Уже совсем стемнело, а Вифлеемская звезда еще не появлялась на морозном небе. Няня, не евшая ничего весь день в ожидании звезды, приготовила в столовой обед, но нам, погруженным в работу, вовсе ничего не хотелось.
Наконец, она появилась — блестящая и самая яркая среди своих подруг.
— Звезда, звезда появилась! — кричали мы хором. — Теперь можно зажигать елку.
— А вот пообедаем и зажжем! У вас уже все навешано, детишки? — спросила тетя.
— Все! Все! Только свечи зажечь осталось.
И, бросив последний взгляд на елку, мы отправились в столовую, где нас ждал настоящий рождественский обед с неизбежным гусем, начиненным яблоками.
Во время обеда двери в столовую были прикрыты по приказанию тети.
Пусть там проветрится как следует, — заметила она, надо открыть форточку.
И никто из нас не заметил лукавой улыбки на губах нашей тети, не заметили мы и подозрительной возни за дверями.
Когда же, выйдя из-за стола и поблагодарив дядю и тетю, мы бросились в гостиную, дядя остановил нас у порога и широко, на обе половинки распахнул двери. Мы ахнули.
Какая-то волшебная фея зажгла во время обеда это сказочно красивое деревцо. Красавица-елка вся так и горела огнями. Но что еще более вызывало наш восторг, это большой белый стол, весь заваленный подарками. Чего-чего только там не было! И рукодельный ящичек со всеми принадлежностями маленькой швеи, о котором я так давно мечтала! И большая кукла, говорившая «мама» и "папа", — заветное желание кузины Лизочки, и ящик с красками для Яши. Кроме того, тут же лежали подарки и от дяди. Две красивые книжечки для меня и Лизочки и настоящий фотографический аппарат для Яши.
— Спасибо, детушки, спасибо, родные.
Откуда и как подслушали наши мысли и желания дядя и тетя? То, о чем мечтали, чего хотели мы, — все явилось как по мановению волшебной палочки!
И что это был за чудесный вечер! Когда мы вдоволь налюбовались подарками, тетя села за рояль и мы хором пропели рождественский тропарь. А елка вся сияла украшениями: и серебряными нитями, и румяными яблочками, и золотистыми мандаринами, и пряниками с наклеенными на них картинками!
Особенно выделялась звезда на самой верхушке. Эта звезда стоила многих усилий Яше, как красива она была на зелени ветвей!
В этот вечер мы с Лизой долго не могли заснуть и тихо разговаривали, лежа в кроватках.
Тут же с нами лежали и полученные подарки: я не могла расстаться с хорошеньким ящичком, она — с новой куклой, которую тут же решила назвать в честь меня Катей.
* * *
— Кого же из детей мы пригласим на наш маленький вечер? — спросила тетя, сидя за столом с карандашом в руке, которым отмечала, что нужно купить для предстоящего вечера.
— Да вот семью Гориных, — ответил дядя, — да Яша своих товарищей-гимназистов, наверное, захочет пригласить. Дети живо перезнакомятся, и будет весело… А ты, Катюша, кого бы хотела позвать на наш детский праздник? — обратился дядя ко мне.
Я призадумалась. У меня не было сверстниц, и я хотела уже сказать об этом дяде, как вдруг стоявшая тут же Лизочка сказала:
