Владимир Машков - Как я был вундеркиндом
— Товарищи, произошла ошибка, — снова объявил диктор.
Трибуны ойкнули и испуганно затихли.
— Нет, товарищи, с рекордом всё в порядке, — весело сказал диктор. — А вот фамилия победителя названа неправильно. Победил с новым рекордом города Всеволод Соколов, общество "Спартак".
Трибуны радостно забили в ладоши. Ко мне подошёл директор и поздравил:
— Молодец, проявил характер.
— Это заслуга Янины Станиславовны, — напомнил я директору.
— С понедельника она приступает к работе в бассейне, — директор прижал руку к груди, — если ты начнёшь регулярные тренировки.
Я кивнул головой и поглядел в холодные глаза директора. Неожиданно льдинки в них растаяли, и они потеплели, подобрели.
Потом, переодевшись в спортивный костюм, я сидел на скамейке и глядел, как плавали другие мальчишки. Они здорово проходили дистанцию, но никому из них не удалось побить мой рекорд. Впрочем, я был бы не прочь, чтобы его побили, потому что мне не рекорд был нужен, а справедливость.
И вот я забрался на пьедестал почёта, на самую верхнюю ступеньку. В лицо мне стреляют фотоаппараты, на меня нацелились телекамеры. Это что же, нас показывают по телевизору? А бабушка не знает. Она не переживёт. Её внука показывали по телевизору, а бабушка не видела.
Я ослепительно улыбаюсь прямо в экран и машу букетом, который неизвестно как очутился у меня в руках.
Я вижу папу и Янину Станиславовну. Они пробрались к самому пьедесталу. Сияющий папа, сжав руки, трясёт ими над головой и что-то кричит — я не могу разобрать. Янина Станиславовна улыбается, а из глаз её медленно скатываются слезы.
Я чувствую, я понимаю, я знаю, что плачет она от радости.
РАЗГАДКА ТАИНСТВЕННЫХ ИСТОРИЙ
Домой мы охали втроём. Папа настоял, чтобы Янина Станиславовна поехала с нами.
— Сегодня в нашей семье торжественный день, и мы хотим, чтобы вы разделили с нами радость. Тем более что в сегодняшней победе Севы ваша заслуга несомненна.
— Ну что вы, — зарделась Янина Станиславовна. — Главное, что у Севы оказалась сильная воля, настоящий спортивный характер.
В воскресный день троллейбус был почти пустой. Янина Станиславовна села со мной на детские места. А папа напротив нас.
Перебивая друг дружку, папа и Янина Станиславовна принялись вспоминать, как следили за рекордным заплывом.
— Тут я сказал, — воскликнул папа, — глядите, как великолепно идёт по третьей дорожке Смелковский.
— А я сказала, — подхватила Янина Станиславовна, — идёт и вправду великолепно, но это вовсе не Смелковский.
— Простите, но я записал объявление диктора: по третьей дорожке старт принимает Игорь Смелковский.
— Я помолчала немного, а потом говорю: "Нет, я абсолютно уверена, что это не Смелковский".
— Тогда я воскликнул: "В таком случае, кто же это?"
— Мне кажется, — сказала я, — я думаю, что это Соколов, хотя как это может быть, ведь он уже не тренируется.
— Настал мой черёд удивляться: "Соколов? А вы не ошибаетесь?"
— Нет, не ошибаюсь, — сказала я. — Теперь я не сомневаюсь, что по третьей дорожке плывёт Соколов. Но я не понимаю, как он очутился на соревнованиях.
— Тут как раз ты победно закончил заплыв, — папа не мог отказать себе в удовольствии ещё раз пожать мне руку, — и я повернулся к Янине Станиславовне: — Значит, вы уверены, что это Соколов? Тогда позвольте представиться — я тоже Соколов. Отец победителя.
— Тогда я сказала: "Я абсолютно уверена, что Соколов выиграл заплыв. И я рада вместе с вами, потому что я бывший тренер Севы".
— И в это время диктор объявил, что Смелковский установил новый рекорд города и бассейна. Мы, конечно, обрадовались, но и растерялись.
— Через минуту диктор внёс поправку, и всё стало на свои места.
— И тогда мы уже могли радоваться в полную силу, — закончил папа.
Я глянул на Янину Станиславовну и подумал, как же она догадалась, что вместо Игоря плыву я. Ведь я был в воде, да и с трибуны лица не разглядишь, вон даже папа меня не узнал. Наверное, Янина Станиславовна знает меня как облупленного и потому сразу догадалась, что по третьей дорожке плыву я.
Когда мы вошли в квартиру, я остолбенел. В нашем доме было столпотворение — прибыли все мои бывшие учителя. Валентина Михайловна с Юлей, Лев Семёнович, Александр Александрович (он же А-квадрат) и даже молодой академик. Правда, за тот год, что мы не виделись, академик сильно изменился — он отпустил бороду и вообще здорово постарел.
Наверное, ему не очень удобно было — одному юнцу среди стариков, вот он и стал их догонять с космической скоростью.
Интересно, а почему все мои учителя собрались у нас дома?
— А вот и наш именинник! — воскликнула бабушка и едва не задушила меня в своих объятиях. — Спасибо, внучек! Дожила я наконец до счастливого дня!
Учителя бросились ко мне. Я переходил из объятий в объятия, меня поздравляли, говорили, что радуются моей победе, что гордятся мной. Я улыбался, благодарил и никак не мог догадаться, как они узнали, что я буду стартовать и что наши соревнования покажут по телевидению.
Бабушка обняла Янину Станиславовну:
— Вы меня извините, дорогая. Я тогда ходила к директору бассейна жаловаться на вас. Но вы должны понять мои чувства и простить. Теперь я вижу, как была неправа. Мы все вам бесконечно благодарны!
— В такой радостный день, — сказала Янина Станиславовна, — не будем вспоминать старое.
Ах, бабушка, бабушка, что ты натворила?! Чтобы исправить твою ошибку, мне пришлось установить новый рекорд города.
— Прошу к столу! — пригласила всех мама.
Когда гости расселись вокруг праздничного стола (меня посадили на почётное место во главе стола), с бокалом в руке поднялся папа. Он уже успел переодеться в нарядный синий костюм и повязал свой любимый галстук — красный с голубыми полосками.
— Бывают в жизни родителей такие минуты, — торжественно начал папа, и все повернулись к нему, — когда они понимают, что ничто не было напрасным — ни бессонные ночи, ни дни, отданные без остатка ребёнку, — всё это не пропало даром. Это минуты, когда ты видишь своего ребёнка на пьедестале почёта, в лучах славы, когда слышишь, как в его честь звучит музыка, а телевидение разносит радостную весть по всему городу, по всей стране, по всему миру…
У папы перехватило дыхание. Наверное, он представил, что мой рекордный заплыв видел весь мир, и от волнения не мог дальше говорить.
Но все поняли, что хотел сказать папа, шумно захлопали ему, подняли бокалы и чокнулись с папой.
Потом встала бабушка и произнесла тост за друзей дома, которые несмотря ни на что верили в мою звезду, хотя некоторые в душе и сомневались, и поэтому мы рады видеть их сегодня в такой радостный для нас день.
Молодой академик заёрзал на стуле, подёргал свою бороду. Он почему-то вообразил, что бабушка бросила камешек в его огород, когда упомянула, что некоторые сомневались в моих талантах.
— Я должен признать, что у Севы настоящий мужской характер, — сказал академик. — На финише он плыл из последних сил, это было отчётливо видно по телевизору.
Наступило неловкое молчание.
— Сева плыл с явным запасом сил, — возразил папа и повернулся за подмогой к Янине Станиславовне.
— Сева отдал все силы борьбе, — примирительно сказала тренер.
— Вот это я и хочу подчеркнуть, — подхватил академик. — Человек, способный отдать все силы какому-нибудь делу, заслуживает самого высокого уважения. Поэтому я готов хоть завтра начать с Севой занятия.
Бабушка смягчилась и чокнулась с академиком.
— У нас ещё будет время поговорить о занятиях.
Я чуть не поперхнулся. Ещё чего не хватало! Неужели для того я устанавливал рекорд, чтобы всё началось сначала?
— А мы через неделю переезжаем на новую квартиру, — радостно объявила Валентина Михайловна и обняла за плечи Юлю…
— Поздравляем, — зашумели все.
— Спасибо, — сказала Валентина Михайловна. — Но тут начинается загадочная история.
Все перестали есть и стали слушать. Взрослые тоже любят загадочные истории.
— Когда мой муж пошёл в райисполком, чтобы узнать, почему нам не дают квартиры, ему сказали, что теперь всё в порядке, потому как приходили за меня просить мои ученики — лауреаты Международных конкурсов.
Я чуть не поперхнулся второй раз и потянулся за бутылкой лимонада.
— Ну и что тут особенного? — спросила бабушка.
— Особенное в том, что среди моих учеников нет лауреатов Международных конкурсов, — сказала Валентина Михайловна.
— Так кто же это мог быть? — удивилась мама.
Я поспешно глотнул шипучего напитка.
Валентина Михайловна поглядела на меня долгим взглядом и пожала плечами.
Уф, кажется, не догадывается.
