Тамара Михеева - Асино лето
— Может запретить строго-настрого? — предложил Жора. Жора был просто физрук, он не знал, что если запретить, то завтра не половина, а весь не безразличный ему отряд будет пахать в саду круглосуточно.
— Не выйдет, — хором сказали Василий Николаевич, Жанна и Леша.
— А может, бог с ними, пусть работают? — сказал Леша.
— Там змеи, — вздохнул Василий Николаевич. — Сам видел. Гадюки. Целое гнездо.
— И потом, Леша, они же все мероприятия пропускают, все отрядные дела, — возмутилась Жанна.
— Подожди, Жан-Жак, — заспорил Леша, — нет у них никаких отрядных дел — это раз. Точнее, у них одно отрядное дело — этот сад. Ну и… пусть. Раз им нравится. Хорошее ведь дело, разве нет, Василий Николаевич?
— Хорошее, — вздохнул Василий Николаевич. — Только ведь гадюки.
— Может, показалось вам?
— Да нет, ясно видел, когда еще не знал ничего.
— Чего не знали?
— А? — будто очнулся Василий Николаевич. — Нет, это я так, о своем… На днях видел: выползает прямо из сада гадюка и целый выводок. Впереди здоровая такая, а сзади гадюнчики… гаденыши… тьфу ты! Гадюкины дети, в общем. И шипят так злобно, будто возмущаются.
— Это они от наших деток сбежали, — хихикнула Жанна и тут же стала серьезной. — А в какую сторону поползли?
— К лесу. Чертовщина какая-то! Надо еще раз со Степаном поговорить.
— С кем?
— Слушайте! — будто не расслышал Василий Николаевич. — Надо нам с вами как-то незаметно сад прочесать, убедиться, что змей там нет. Так… Какие по седьмому отряду предложения будут, братцы-кролики?
— Я, Василий Николаевич, предлагаю не запрещать, а поощрять, — сказал лучший в мире вожатый Леша. — Классно работают, молодцы! Они и малышей подключили, и из других отрядов кое-кого…
— Да, близнецов моих… Бабушке в деревне не допроситься, а тут…
— Вот видите! А то получается, что мы одно веселье поощряем, а как же трудовое воспитание?
— Не переутомились бы, — вздохнул Жора.
— Ничего, они крепкие, — успокоил Василий Николаевич. — Как же ей это удалось?..
— Что? О чем-то вы своем думаете все время…
— Я вот о чем думаю: вся эта садовая эпопея началась с одной девочки. И каким-то непонятным образом ей удалось включить в работу — да еще в такую, прямо скажем, нудную — весь отряд.
— Два отряда.
— Три. И еще кое-кого.
— Моих близнецов… Ладно, пусть работают. Надо только это официально оформить.
— «Три Д» объявить? — загадочно спросила Жанна.
— Да, Жася, голубчик, объяви. И все подготовьте. Успеете? Ну, отлично. Ну, все, други мои, спать, спать, спать!
Глава 25
Ночь спустилась так низко, что можно было заглянуть ей в глаза. Тихая ночь, кроткая. А по улицам «Светлячка» ходили-бродили Сон Большой и Сон Маленький. Шептались о чем-то, в окна заглядывали, присаживались на крылечко то одного, то другого корпуса — передохнуть. И к вожатым заглянули, повздыхали, головами покачали. Не спят вожатые, хотя давно уже за полночь перевалило. Сидят тесным кругом, обсуждают что-то. Внеплановое мероприятие — дело нешуточное. Все продумать надо, подготовить, обязанности распределить.
Трудный был день у вожатых. Такой же трудный, как и вчера, и позавчера, как все дни в лагере. Но почему-то они все равно сидят в вожатской, разговаривают весело, глаза горят, будто спать и не хотят вовсе.
Странный народ — вожатые, и ни Большой Сон, ни Маленький ничего не могут с ними поделать. В углу кипит на стуле чайник. Чайник зовут Булькин, он здесь любимец. На стуле — кружки, башня бисквитов, это добрейший шеф-повар Александр Петрович испек, зная, что вожатые сегодня припозднятся. На большом столе орудует художник Юра. Разноцветные баночки гуаши толпятся у его рук, россыпи кисточек и карандашей. Юра, сдвинув хмурые брови, выводит буквы. Юра стал художником совсем недавно, когда в лагерь приехал. А вообще-то он вожатый двенадцатого отряда. Под руку Юре лезет Галка:
— Вот тут бы, знаешь, желтеньким оживить, чтобы, знаешь, ярко так было, весело.
— Оживим, — соглашается Юра. Он добрый.
— Пресс-центр как выбирать будем? Как обычно?
— Да, по человеку от отряда. Сами посмотрите таких…
— Шустрых…
— Ответственных…
— Честных выбирать надо, чтобы объективно могли оценить.
— Ну, и чтобы рисовать умели, хоть немножко, — подал голос Юра.
— Жан-Жак, а если мои захотят… ну, я не знаю… реку от водорослей очистить, что делать? Разрешить?
— Под строгим контролем. Но лучше пусть берега от мусора очистят.
— Жан, а если мои вообще не захотят участвовать?
— Никакого принуждения! Только добровольно! — Жанна улыбнулась. — Ни разу не помню, чтобы кто-нибудь не захотел.
Вот и сделаны дела, и чай выпит, и съедены бисквиты. Пора и спать. Но нет, не спится вожатым. Расчехлили гитару. Что тут поделаешь? Странный народ — вожатые… Вздыхает Большой Сон, вздыхает и Маленький. Они бесшумно выскальзывают из вожатской и опять идут бродить по лагерю, в окна заглядывать, отдыхать на крылечках.
Глава 26
А утром на стенде напротив столовой появилось объявление:
«ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ!
Грустным, бодрым и веселым, Тихим, дружным, незнакомым, Рыжим, честным и влюбленным, Тонким, толстым, детям, взрослым!
Сегодня объявляется День Добрых Дел!
Спешите делать добро!
Дарите радость людям!
За подробностями обращаться к вожатым.
ДДД начинается прямо сейчас!»
У объявления толпился разномастный «светлячковский» народ.
— Что такое ДДД? — тянули малыши.
— День Добрых Дел, ты что, читать не умеешь? Вроде не маленький…
— Я не маленький. Я — маленькая, я — Глафира, только я все равно не маленькая, мне восемь лет. А что такое День Добрых Дел?
— Вот и я знать хочу…
— Не знаешь… А еще из первого отряда!
— А я знаю!
— Ну?
— Правда, знаю! В том году в третьей смене такое проводили. Это когда ты всем помогаешь, а тебе за это призы дают.
— Нет! Это когда надо такое интересное придумать, чтобы всем понравилось, а потом еще…
— Нет, надо всем помогать, а потом призы!
— А еще надо идти в поселок и там старушек одиноких искать…
— А мы в том году поляну у Дальних ворот от мусора очистили, это после родительского дня было, мы мусора десять мешков набрали и первое место заняли!
— П-подумаешь! А мы в этом займем!
— Ну-ну! — усмехнулся Артем из первого отряда и, сунув руки в карманы модных шорт, величественно удалился.
Стриженная под мальчика Глафира, кудрявый Ромка, синеглазый Никита и все остальные восхищенно смотрели ему вслед — первый отряд!
Седьмой отряд тоже был взбудоражен объявлением. После завтрака «шайка садоводов», как давно прозвали их в лагере, собралась заняться своим обычным делом. Они даже на объявление особого внимания не обратили. Вчера дядя Олег, Сашенькин папа, доски для забора привез, сегодня ставить надо. Дел невпроворот.
— Да вы что?! — округлила глаза отличница Болотова. — С ума посходили в своем саду? Это же «Три Д»! Это же — сам директор… это ответственно! А призы там та-акие!
— Да какие призы! — фыркнула Маша Скрябинская. — Ну, дадут пирожное-мороженое да килограмм конфет. Что мы, конфет не ели?
— Ребята! — взмолилась Лена. — Ну нельзя же так… вот так совсем… игнорировать жизнь лагеря! Ася! Девочки! Все отряды в «Трех Д» участвуют, даже первый!
— Да уж, конечно, — взвизгнула поросенком Настя Вигилянская, — больше таких чокнутых нету! Только парочка ненормальных, как вы, да малышня из пятнадцатого отряда!
— У вас с ними уровень один — детсадовский! — пропела Саша Лазарева. Мальчишки повскакивали, девчонки закричали. «Подерутся!» — почти испугалась Лена.
— Наташка! — отчаянно выкрикнула в общем гаме Аленка. — Ну ты-то чего с ними? Будто тебе нравится в земле ковыряться!
Наташка Петрова зажала уши и процедила с ненавистью:
— Да я не могу уже про ваши наряды и романы разговаривать и всех обсуждать! Прасковья! Давай в сад, чего их слушать!
И Наташка сбежала по лесенке, остальные садоводы потянулись следом. Седьмой отряд окончательно раскололся на два враждующих лагеря. «Плохая идея была, этот „Три Д“», — тоскливо подумала вожатая Лена.
— Подумаешь, садоводы несчастные! — закричал им вслед Мартыш.
— Обойдемся! — взвизгнула Настя Вигилянская. — Мы такое дело придумаем, мы…
— Пусть проваливают!
— Скатертью дорожка!
— Ребята, ребята! — почти стонала Лена. — Я больше не могу! — сдалась она и побежала за Жанной.
Глава 27
В хорошем лагере каждый день полон событий, но сегодня жизнь забурлила, как борщ в котле у поварихи тети Даши! Подметали дорожки, убирали мусор в лесу и на берегу реки, бегали, суетились, добрые дела искали.
