Михаил Самарский - Как Трисон стал полицейским, или Правила добрых дел
– Живой, – тяжело вздохнула она, – может, отойдет. Нужно ветеринара вызвать.
– Аааав, – проскулил я. И сел рядом с пострадавшим.
Вышел из спальни Андрей Максимович, а узнав, что произошло, поцокал языком и присел на диван в прихожей.
– Как же тебя, бедняга, угораздило-то? – тихо спросил Максимыч.
Анна Михайловна объяснила врачу по телефону, что кот, видимо, попал под колеса, но следов крови нет. Затем позвонила сыну. Из разговора я понял, что Максим вернется домой и посмотрит видеозапись. Оказывается, у нас на доме висит видеокамера, направленная на участок улицы перед воротами.
Вечером мы узнали, что Симку сбил мотоцикл. Знаете, что меня поразило в этой истории? Мотоциклист остановился, взглянул на сбитого и отлетевшего к воротам кота и уехал. То ли такой бессердечный, то ли испугался хозяев. Ты же хоть позвони в калитку, скажи хозяевам о происшествии, потом уже убегай. Нет, по газам и уехал. Минут десять Сименс лежал у ворот, пока проходившая мимо женщина его не заметила и не сообщила нам.
Вы, наверное, слышали такой до беспамятства обидный фразеологизм – «заживет как на собаке»? Я когда впервые его услышал, сразу решил, что такие слова может произнести человек, который уже заранее готов отказать в помощи своему питомцу, если с тем произойдет несчастный случай. А как можно еще подумать? Вот вам пример, как поступить с Сименсом. Можно махнуть рукой, закатив глаза, произнести магические слова, мол, кот… все заживет и т. д. А можно вызвать ветеринара, дать коту обезболивающее, поухаживать за ним. Да просто проявить человечность, заботу – это часто действует даже эффективнее, чем все перевязки и лекарства.
– Как там наш «тигр»? – спросила вечером Пальма.
– Пока спит, – ответил я. – А ты видела, как он выскочил на улицу?
– Видела, – ответила Пальма.
– Не могла остановить?
– Да кто ж его остановит? – воскликнула Пальма. – Он в день по сто раз под ворота ныряет. И каждый раз я ему говорю: «Симка, да поосторожнее, что же ты как оголтелый туда выскакиваешь?» Думаешь, послушался? Он там вечно кого-то ловит – то мышей, то бабочек, то птичек.
– Вот и доловился! – грустно ответил я.
– Надеюсь, все будет хорошо! Не грусти, Трисон.
– Хочется верить, – вздохнул я. – Вроде и ссорились, а больно на сердце.
– Привет ему передавай, как проснется, – сказала Пальма. – Приходите вместе, посидим, поболтаем о жизни…
Два дня кот приходил в себя. На третьи сутки очнулся. Открыл глаза наполовину и посмотрел на меня так грустно-грустно.
– Здравствуй, Сима, – говорю я ему. – Как ты себя чувствуешь?
Кот слегка приподнял голову, кивнул мне в ответ, ничего не сказал и, уложив поудобнее голову на лапу, снова уснул.
И то хорошо. Если глаза открывает, это уже неплохо. А уснул скорее всего потому, что напичкали его лекарствами. На мне тоже делали такие эксперименты, когда я навернулся с лестницы. Между прочим, Симкину соплеменницу тогда спасал. Помню-помню, спал как убитый.
Первый разговор с котом у нас состоялся лишь на следующий день. Я дремал рядом с ним, как вдруг слышу: заговорил Симка.
– Здоров, собака! – сказал он и муркнул.
– Ну наконец-то, – вскочил я и радостно авкнул: – Ожил?
– Ты не знаешь, что это было? – спросил кот. – Ничего не помню…
– Знаю, – грустно ответил я. – Под мотоцикл ты попал. У Максима видеозапись сохранилась, где ты с техникой в скорости решил посостязаться. Ты зачем это сделал?
– Что именно? – удивленно спросил Сименс.
– Ну, перед самым мотоциклом начал перебегать дорогу? – пояснил я.
– А-а-а-а! Вспомнил, – вдруг мяукнул кот. – Точно, вспомнил. Там, в кустах, на той стороне дороги мышь спряталась, ну, я за ней…
– Дурачок ты, Симка! Ну какая мышь? Ты что? Посмотри теперь на себя. Встать-то хоть сможешь?
– Нет, – ответил Сименс, – не получается. Больно очень.
– Вот видишь, – лизнул я его в нос.
Через недельку Симка поднялся и кое-как стал передвигаться. Анна Михайловна возилась с ним, как с малым ребенком.
– Видишь, как тебя тут любят? – говорю я ему. – Другие уже б давно сдали в приют или и того хуже…
– Согласен, – промурчал кот. – Семья у нас хорошая, добрая.
Через две недели Сименс поправился уже так, что его стали выпускать во двор.
– Хоть теперь под ворота не ныряй, на улицу не выходи, – предупредил его я вслед за Анной Михайловной.
– Не! – мяукнул кот. – Теперь буду только смотреть.
– Сдались тебе эти мыши! – возмущался я. – Не кормят тебя, что ли?
– Тебе не понять, Трисон, – вздохнул Сименс, – это зов природы, инстинкт. Охотники мы, понимаешь?
– Не смеши, – ответил я ему. – Видел я твоих соплеменников-охотников. Валяются на диване, толстые, как австралийские коалы. Охотники…
– Ну, не все же такие, – возразил кот. – Ты вон на своих собак посмотри, во что некоторые превратились. Ты-то работаешь, приносишь пользу, Пальма тоже, как пограничник, охраняет весь наш дом. А посмотри на других, даже стыдно бывает – не собака, а игрушка какая-то. Сидит, морду из сумки высунет и смотрит на всех, словно падишах какой-нибудь, дескать, видите, меня на руках носят. И ведь правда – носят на руках в прямом смысле.
Вот настал тот момент, когда наш кот взобрался на дерево. Вся наша дружная семья вздохнула с облегчением. Это уже настоящее достижение.
– Оклемался? – радостно спросил я.
– Похоже, – уклончиво ответил кот.
Ветеринар, осмотрев кота в последний раз, выписал направление на УЗИ.
– Не помешает, – сказал он. – Хочу убедиться, что все хорошо.
Пришла беда, отворяй ворота! И вот тут грянул гром. УЗИ выявило у нашего Симки инфекционный перитонит. Это страшное, по сути, смертельное заболевание. Доктор сказал, что это загадочная кошачья болезнь, механизм которой еще до конца не изучен. Врач предложил сдать кота в приют, но все члены семьи решительно отказались.
– Ни за что! – сказала, как отрезала, Анна Михайловна. – Я никогда себе не прощу, если оставлю своего котика ожидать смерти в клетке приюта. Представить даже такое не могу.
Симка молодец! Хоть и знал, что доживает последние дни, не стонал, не пытался искать дополнительной ласки. Постепенно стал сдавать, похудел, глаза все еще светились, но они становились с каждым днем печальнее. Анна Михайловна кормила его всякими кошачьими деликатесами – рыбка, кусочки цыпленка на пару, фарш говяжий. Она же делала ему и уколы с глюкозой.
– Ничего, Трисон, выживем! – храбрился он, а сам готовился к смерти.
Сначала Сименс совсем перестал есть. А на следующий день утром я обнаружил его ползущим на передних лапах к миске с водой. У него, оказывается, отказали задние лапы.
– Симка, родной ты мой, – тихо сказал я ему, – не умирай, котейка. Хочешь… ну, вот все делай, все-все-все, что пожелаешь… хочешь, даже лапы свои окунай в мою чашку, я даже не рыкну на тебя. Только живи…
Я лег рядом с ним нос к носу, и мы так лежали долго-долго. Я чувствовал, как струйка теплого воздуха ритмично щекотала мои ноздри, а потом она внезапно исчезла.
Глава 21
Катьке не стали врать, сказали прямо: «Симка заболел и умер». Когда умирают домашние питомцы, ребенок испытывает свое первое настоящее горе. Но никто не знает, как должны вести себя взрослые, чтобы помочь ему в такой ситуации? Однажды по радио в машине на эту тему была целая передача. Мнения оказались самые разные! Конечно, все, что говорили по радио, я не запомнил, но поделюсь тем, что сохранила моя память.
Одна участница передачи рассказала историю из своего детства. У нее жил хомячок, девочка часто выпускала его из клетки, и он играл на ковре в гостиной. Тут же всегда находилась и кошка. Никогда между животными не возникало никаких конфликтов. Наоборот, казалось, и хомяк, и кошка были друзьями, как говорится, не разлей вода. Но однажды случилась беда – любимая кошка, играя со зверьком, немного переборщила и придушила его так, что тот внезапно умер. Девочка очень переживала и плакала – ее хомячок внезапно превратился в безжизненный меховой комочек. Тут и взрослый-то не всякий справится с эмоциями. Вот так ласковая и нежная кошка на минутку превратилась в хищника, увидев перед собой жертву. С природой спорить сложно – у нее свои законы.
«Конечно, дети читают и в книгах, и смотрят в кино, – продолжила свой рассказ женщина, – знают, что тигр нападает на косулю, волк убивает зайца, хищная птица может похитить прямо со двора цыпленка. Все это где-то там, вдалеке, не у нас с вами, а потому все это и воспринимается с какой-то беспечностью. Но что делать, когда эти законы природы наглядно предстают перед ребенком? Какие чувства он при этом испытывает? Как справиться с мыслями и нахлынувшими эмоциями? Хотим мы этого или нет, но ребенок, у которого живут домашние животные, рано или поздно сталкивается с подобными переживаниями. Самое главное – родители должны понимать: чувства ребенка серьезны, их необходимо с ним разделить. Вы знаете, страшного ничего не произойдет, если объяснить ребенку, что любая жизнь когда-то заканчивается и поэтому нужно ее беречь. Бывает, потеря производит на детей такое сильное впечатление, что они отказываются в нее верить. И еще! Можно ли после гибели животного немедленно заводить другое, но похожее? Думаю, нужно немного повременить, когда боль утихнет, воспоминания померкнут. Нет-нет, не слишком долго, чтобы ребенок не стал психологически зависим от своего горя, не научился с помощью этих переживаний компенсировать какие-то свои внутренние проблемы, например одиночество. Лучше заводить не точно такого же зверька. И, разумеется, нельзя называть новое животное старым именем».
