Лев Кассиль - Улица младшего сына
К дверям кабинета подошла полная перепуганная женщина. Она еще раз порылась в раскрытой дерматиновой сумочке, захлопнула ее, громко щелкнув замочком, охлопала себя по всем карманам и издала низкий, протяжный стон:
— Украли… или потеряла. Нигде нет. Хорошее дело! Она взялась за ручку двери и обратилась к Хлопунину:
— Где ваш начальник главный! Тут ваш начальник?
И, получив утвердительный ответ, сильно забарабанила кулаком в дверь кабинета. Из-за двери послышался голос начальника. Женщина резко рванула на себя дверь и вошла в кабинет.
— Он ей сейчас покажет! — предсказал Володя.
— Это что же у вас за порядки? — послышалось из кабинета. — Товарищ начальник, у меня из сумочки паспорт пропал. Вот сейчас только был, в уже нет! За чем же вы смотрите тут? Для чего вы тут посажены?
Мальчики прислушивались замирая: сейчас, предвкушали они, раздастся оглушительный бас начальника — и женщина, кубарем выкатится из кабинета. Но, к их удивлению, голоса начальника не было слышно, из кабинета доносился только раздраженный крик женщины, потерявшей паспорт. Когда она замолкла, слышно было, как кто-то тихо отвечал ей — слов даже нельзя было разобрать.
— Эге, — проговорил Володя на ухо своим спутникам, — сразу теперь тихим сделался…
— Это кто? Жевлаков? Начальник, что ли? — подивился милиционер. — Да он у нас всегда тихий. Голосу не услышишь. Это он на вас нарочно так. Когда он меня отряжал за вами, так говорит: «А ну, давай их сюда, путешественников, я их, говорит, сейчас продеру с песочком! Раз, говорит, дома не управляются, так я их сам перевоспитаю, припугну, чтоб неповадно было».
Дверь кабинета начальника растворилась, и откуда вышла женщина, потерявшая паспорт.
— Где я буду искать? — крикнула она, оборачиваясь в дверь. — Я уже везде переискала, теперь вы ищите!
— Вы не волнуйтесь, гражданка. Поищите лучше как следует, — раздался из кабинета мягкий, успокаивающий голос начальника.
Он подошел к самым дверям, увидел мальчиков и сейчас же рявкнул, топорща усы:
— Сидеть у меня, сидеть! А?.. Я вам дам, шатущие!
Время тянулось очень медленно. Мальчикам надоело сидеть в дежурке. То и дело сюда входили милиционеры, оборачивались на ребят, спрашивали у Хлопунина:
— С поезда?
— С поезда, — отвечал Хлопунин.
— Задержал?
— Да, пришлось.
— Зайцы, что ли?
— Нет, — отвечал Хлопунин. — Научные работники.
— Это по какой же науке?
— По науке «бери ноги в руки».
— Ну это, видно, наука новая!
— Вот у них в Керчи уже обучают.
Все смеялись, поглядывая на нахохлившихся ребят.
Прибежала давешняя тетка, та, что потеряла паспорт.
— Нашелся! — крикнула она, распахивая дверь в кабинет начальника. — Нашелся! В чемодан я его засунула. Вот ведь оказия!..
— Бывает, — только и сказал начальник. Наконец в соседней большом зале люди забегали, заторопились. Двинулись к выходу на перрон носильщики. Из кабинета вышел сам начальник. Он покрутил кончики своих веретенообразных усов, застегнул плащ на все пуговицы, поправил фуражку, сказал Хлопунину:
— Побудешь тут, а мне встречать придется… Ну вы, стрекачи, историки, марш живо со мной!.. Куда идешь?.. Куда? Берись за руки, вот так! Шагай! За мной!..
Он вывел их на перрон, выстроил в ряд:
— Вот, становись. Так и стойте для всеобщего обозрения.
Гудок, пар, широкие тени, перемежающиеся узкими светлыми расщелинами, налетели на вокзал, все заслонили и заглушили. Над головой ребят проплыли вагонные окна, сперва быстро, потом медленно. Поезд остановился.
— Вот они, тут все! — раздался голос Евдокия Тимофеевны. — Слава тебе господи! Целы, невредимы!..
Она торопливо выбралась с площадки вагона, ступила с лестницы на перрон. За ней показалась мама Аркаши Кругликова. Потом сошла на землю мать Миши Донченко. Все три матери кинулись к своим чадам, которые от смущения продолжали держать друг друга за руки, как приказал начальник. Послышались укоризненные восклицания, сетования, вздохи, всплескивания рук. Начальник вежливо козырял матерям и касался мизинцем острия своих усов.
— Принимайте, гражданки! Груз в полной сохранности. Пришлось немножечко пошуметь с ними. Но что делать… Пожалуйста, забирайте всех троих.
— А где же Янечка? — раздалось вдруг позади. И из соседнего вагона выскочила четвертая мать. — Куда вы дели моего Янечку? Я вижу Володю, я вижу Мишу, и Аркаша тут, а где же Яня?..
Начальник свирепо посмотрел на нашу троицу:
— Что? Четвертый был? Сбежал?! Простите, гражданка, в телеграмме ясно сказано — трое. Откуда же четвертый?
— Мне мальчики на улице сказали, что Яня пошел к Дубинину… Где мой Яня, я тебя спрашиваю!
— Да не знаю я, где ваш Яня, что вы, на самом деле! Я его утром видел, он к морю пошел.
— Ну, так я и знала! — сказала Янина мама, почему-то вдруг успокоившись. — Это он, значит, опять к рыбакам удрал. А я думала, что заодно уж с вами, хотела поймать его. Ничего, пусть только явится!..
Все пошли в кабинет начальника. Мамаши вынули из сумок и узелков бутерброды, но мальчики гордо отказались от еды:
— Спасибо, мы уже покушали.
— Нас Володя накормил, — пояснил Кругликов.
— Три булки, да еще халву, — добавил, жмурясь. Донченко. Он, видно, и сейчас был бы не прочь закусить, но ему неловко было перед Володей, так щедро его угостившим, и он заставил себя отвернуться от материнского узелка.
Матери были так счастливы, что нашли своих сыновей, которых они уже с перепугу сочли пропавшими без вести, что сперва даже и не ругали мальчиков. Только пообещали, что главное еще будет дома…
И тогда упрямый Володя решил, что можно действовать:
— Мама, ну ты потом меня дома поругай, а сейчас уж все равно приехали — давай пойдем посмотрим раскопки и как отсюда Митридат видно.
— Не будет тебе этого удовольствия! — рассердилась Евдокия Тимофеевна. — Ты лучше проси, чтобы отцу я ничего не говорила, когда он вернется. А то вот будешь иметь вид и с той и с этой стороны! — Она резко отвернулась от Володи. — У, глаза бессовестные, смотреть на тебя не хочу! До сих пор сердце не на месте…
— Так все равно же поезда еще два часа ждать.
— Вот и будешь тут сидеть! И не смей ни на шаг от меня отходить!
Володя вздохнул, но тут неожиданно помог грозный начальник:
— Да сводите вы их, раз у них такой интерес имеется. Ведь не отвяжутся или еще раз убегут. Нет уж, прошу вас, забирайте их отсюда и ведите куда угодно, только чтобы я их больше не видел. Полдня на них ушло!.. Что?.. — гаркнул он, повернувшись к мальчикам. Усы его стали остриями вверх. — У меня чтоб это в последний раз было! Ясно? А?.. И все!
И кончилось дело тем, что матери, посоветовавшись друг с другом и решив, что ждать на вокзале поезда два часа скучно, уступили просьбам ребят и отправились с ними смотреть Феодосию.
Они шли по чистеньким улицам. Много домиков было старинной архитектуры, с аркадами. За домиками с колоннами поднимались отовсюду видные, временем обгрызенные развалины генуэзских башен. С моря дул свежак… Флаги разных стран играли над крутыми кормами пароходов у причалов.
Когда проходили мимо ворот порта, оттуда вышел высокий моряк в брезентовом плаще и фуражке торгового флота. Он уже свернул было за угол, но внезапно обернулся и остолбенел в изумлении. Глянув на него, Володя быстро юркнул за спину матери.
— Дуся?! — поразился отец. — Ты это что?.. И Володь-ка тут?.. Э, да у вас тут целая экскурсия! Что же вы мне не сказали? А я с вечера пришел, гружусь… Скоро отваливать…
— Здравствуйте, Никифор Семенович, — заговорили наперебой мамаши, сами смущенные до крайности.
— Папа, мы идем смотреть раскопки, — быстро нашелся Володя.
— Не слыхал, не слыхал, чтобы вы собирались, — пробормотал, подозрительно приглядываясь к смущенным лицам жены и сына, Никифор Семенович. — Странное дело! Столкновение двух кораблей в тумане…
Володя готов был провалиться сквозь землю, уйти на морское дно, обратиться в пар и раствориться в воздухе.
— А ну гляди сюда! — сказал отец. — Небось это ты всему делу коновод?..
Вам, наверное, интересно знать, что было дальше? Э, да стоит ли рассказывать! Чего тут только не было! Был тут и смех, были и слезы. Были обещания, что больше этого никогда не будет, и были посулы, что дома еще не то будет. Много тут было сказано, много выслушано… Потом отец вернулся на шхуну и ушел в море, а экспедиция заспешила к вокзалу, потому что пора уже было отправляться домой.
Ехали назад все молча, никто слова не вымолвил.
Зато говорила об этом на другой день в учительской после уроков Юлия Львовна.
Что она говорила — легко себе представить!.. Володя запомнил эти слова надолго, и мы повторять их не собираемся…
Глава VIII Земля и небо
После многих приключений на земле и на море Володя решил заняться воздухом.
Это было в 1939 году, когда Володя уже перешел в пятый класс. К тому времени и относится взрыв, который произошел на верхнем школьном дворе. «Три Вовы», как звали их в классе, — Володя Дубинин, Володя Киселевский и Володя Бурлаков — решили пустить в небо воздушный шар, о котором они только что прочитали в книге «Физика для всех». Для этого они раздобыли в химическом кабинете немного водорода в колбе и попробовали наполнить им склеенный из папиросной бумаги шар. Но тут случилось непредвиденное: образовалась гремучая смесь — и в школьном дворе трахнуло так, что в окне сторожки вылетело стекло. Опять были неприятные разговоры, опять Юлия Львовна объясняла Володе, что он берется за дела, которые ему еще не под силу, что всякое умение опирается на знание, а когда человек еще мало знает, так из всякой хорошей затеи может получиться только беда.
