Астрид Линдгрен - Мадикен и Пимс из Юнибаккена
- Смотри хорошенько! Такой красоты ты нигде больше не увидишь!
Бургомистерша в ладоши не хлопает и не поет. Она успела напеться.
Зато бургомистр, который весь вечер просидел за столом, попивая пунш, вскочил со стула и, любуясь бело-черной парой, кружившейся в вальсе, восхищенно захлопал в ладоши и спросил у жены:
- И где это ты их откопала? Эта пара - чудесные танцоры!
- По-моему, тебе пора идти домой! - сказала на это бургомистерша.
А музыка все играет. Кажется, музыканты сами не хотят кончать. И только по знаку бургомистерши, которая сердито махнула рукой, музыка смолкла.
Тогда трубочист отвесил Альве поклон, отвесил поклон бургомистерше и остальным зрителям. Затем он подал Альве руку, и они с песней торжественно покинули зал. Но, прежде чем выйти за дверь, трубочист громко сказал:
- Я ухожу вместе с ландышем! А вы теперь попляшите сами, как умеете. Эх вы, кузнечики!
Придя домой, Мадикен прибежала к Альве на кухню. Хотя было уже поздно, Альва еще не ложилась. Она сидит за столом, пьет молоко с сухарями, и лицо у нее совершенно счастливое. Она еще не сняла с себя белого платья, но только оно уже не совсем белое, потому что на талии стало черным.
- Ой, как же я влюбилась в трубочиста! - говорит Альва.
От таких слов Мадикен встревожилась:
- Нельзя, Альва! Он ведь женатый, и у него пятеро детей.
- Знаю, - говорит Альва. - Поэтому я решила влюбиться до четверга или до пятницы. А потом я образумлюсь... Но уж до тех пор... Ух! Как же я в него влюблена! Просто сил нет, как я влюблена!
- Оно и видно, - говорит Мадикен.
Она успокоилась насчет Альвы. Раз только до пятницы, то пускай себе влюбляется!
Мадикен зевнула. Ей хочется спать. Она никогда еще не засиживалась так поздно. Но есть одна вещь, которую ей обязательно надо обсудить с Альвой перед тем, как они лягут спать.
- А знаешь, что сказал папа, когда начали выбирать королеву бала? Знаешь, что он закричал на весь зал?
- Нет! А что он такое сказал? - спрашивает Альва.
- Он сказал, что выбирать некого. Королева бала уже ушла!
- Ха-ха! - отозвалась на это Альва.
МОЙ СЫН - БРАВЫЙ ЛЕТУН
И вот осень всерьез принялась за дело. Дождь льет так, что кажется, он скоро без следа смоет весь Юнибаккен. Мадикен ходит в школу в капюшоне и высоких сапогах и возвращается домой измазанная в глине, вся промокшая, усталая и сердитая. Хорошо тому, кто, как Лисабет, посиживает на диване около печки и слушает мамины сказки. А Мадикен должна сидеть на жесткой скамье за партой и слушать только про то, как правильно пишутся какие-то звуки.
- И ведь надо же, что один и тот же звук в разных слогах пишется по-разному! - жалуется она маме. - Ну почему никто не наведет порядок в грамматике?
Мадикен растянулась на полу перед печкой. Ей тоже охота понежиться. Мама шьет распашонки. Лисабет вяжет крючком. От усердия у нее горят щеки. Лисабет недавно научилась вязать, а это дело не простое.
- Свяжу что-нибудь для нашего братика, - говорит Лисабет, а что свяжет, она еще и сама не знает. - Может быть, шапочку, а может быть, одеяльце. Поживем - увидим, что получится, - говорит Лисабет.
Это выражение она подхватила у мамы. Мама тоже говорит: "Может быть, будет мальчик, а может быть, девочка. Поживем - увидим, кто родится. Вы, пожалуйста, не думайте, что непременно братик".
Видно будет только под Рождество. Но мама уже достала с чердака колыбельку, в которой спали Мадикен и Лисабет, когда они были маленькие. Альва помогла маме обтянуть колыбельку новой материей с цветочками и украсить воланами. Они не переставая восхищались, как это прелестно.
Папа невзлюбил разговоры про воланчики и с тех пор называет все скучные для него разговоры "воланчики".
Часто папа задумывается: а что будет, когда Мадикен и Лисабет вырастут и тоже начнут обсуждать "воланчики"! Хорошо бы, чтобы к тому времени в доме появился мальчик, считает папа. Но, впрочем, он и девочке будет рад.
- Этого народу - чем больше, тем лучше! - говорит папа.
Но прежде чем ОНО появится, надо еще ждать и ждать, пока не пройдет темная долгая осень. Мадикен думает, что это очень скучно.
- У нас ничего нового не случается! - пожаловалась она Альве.
- А как же наводнение в подвале? - спрашивает Альва.
Но Мадикен считает, что от наводнения мало радости, поэтому она часто убегает в Люгнет поболтать с Аббе. С ним, по крайней мере, не соскучишься. Пока Аббе возится у плиты, он столько всего рассказывает между делом. Правда, рассказывает только тогда, когда они остаются на кухне вдвоем. Тогда Мадикен узнает, сколько замечательных дел он собирается совершить, когда будет взрослым. А задумал он немало. Либо он станет капитаном на бриге "Минерва" и всем бурям назло совершит кругосветное путешествие по ревущим морям и океанам, либо станет машинистом на транссибирской железной дороге, - он еще окончательно не решил, что ему выбрать. Мадикен находит, что куда спокойнее будет, если он станет машинистом. Но тут она, оказывается, ошиблась. По транссибирской дороге ездят сплошь одни анархисты с бомбами в кармане, и чуть ли не каждый день поезда с грохотом взлетают на воздух.
- Если там зазеваешься и вовремя не соскочишь, то превратишься в котлету, - говорит Аббе.
У Мадикен мурашки бегут по коже, но Аббе в восторге от такого будущего.
- А знаешь, куда можно полететь с поезда, если спрыгнешь? В бушующие волны бурной реки, а иногда в яму, где копошатся змеи! А что ты думала! Это тебе не то что в Европе.
И Мадикен все больше склоняется к тому, что пускай уж Аббе лучше будет кладоискателем, как он хотел раньше.
- Может быть, - говорит Аббе. - Хотя кладоискателю приходится забираться в жуткие подземные пещеры, в которых кишат змеи и всякие пресмыкающиеся. Именно там и надо искать! Но уж коли ты напал на подходящую пещеру, то можешь таскать золото ведрами, - утверждает Аббе.
Если останется время, он на воздушном шаре слетает на Северный полюс.
Сворачивая крендельки, он поет песенку:
Был упрям месье Андре,
Вбил он в голову себе,
Чтоб воздушный шар надуть
И на Полюс так махнуть.
У Аббе тоже крепко засела в голове мысль, которую вбил себе месье Андре: он хочет когда-нибудь сам затеять такое же путешествие.
- Как здорово, что на свете полно всяких приключений! - говорит он. - Я хотел бы всюду побывать, только бы мне успеть!
- И тогда ты больше не будешь печь крендельки? - спрашивает Мадикен.
- А ты как думала! Разве что когда мы будем праздновать Рождество на "Минерве", тогда я, может быть, еще тряхну стариной. Если только в это время не будет штормить, а то они будут скатываться с противня.
Иной раз бури и ураганы налетают и на Люгнет. Правда, от них крендельки никуда с противня не скатываются. Это бушует дядя Нильссон. Когда вокруг дома клубится туман, а с неба льет дождь, жизнь перестает его радовать, и тогда дядя Нильссон начинает размышлять о печальных вещах и все время указывает тете Нильссон, что она делает глупости. И не одна она такая, а вообще все бабы бестолковые в этом городе, в этой стране и вообще на всем свете. Дядя Нильссон возлежит на диване, сцепив руки на животе, и укоризненно смотрит на нее, точно она виновата во всех глупостях, какие творятся в мире.
- Зато какая удача, что нашелся на свете по крайней мере один человек, который всегда знает, что к чему, и никогда не делает никаких глупостей! -
говорит Аббе.
- И кто же это? - недовольно спрашивает его дядя Нильссон.
Аббе слегка дотрагивается кончиком пальца до его носа:
- Ну конечно же ты, папаня!
- Гм! - бурчит дядя Нильссон и замолкает.
Он лежит, размышляя о чем-то, и только временами вздыхает. Тетя Нильссон даже обрадовалась, когда он наконец стал собираться, чтобы заглянуть ненадолго в "Забегайку".
- Больно уж он, бедненький, заскучал, - говорит она.
"А как же тут не заскучать, - думает Мадикен, - когда возвращаешься из школы под дождем, вся мокрая, а дома тебя еще ждут невыученные уроки!"
Но вот однажды все-таки случилось событие удивительное и невероятное! О нем рассказал папа, придя из газеты. Подумать только: в город должен прибыть летчик на аэроплане! Он расположится с аэропланом на Мельничном лугу за Южной заставой и оттуда будет делать полеты над городом. В папиной газете печатают его объявления.
- А он будет выпрыгивать с парашютом? - спрашивает Мадикен, которая сама уже пробовала совершить такой прыжок.
- Ни в коем случае! - говорит папа. - Но зато он будет летать кругами и показывать, как самолет кувыркается в воздухе, а также будет катать пассажиров. Кто захочет, сможет полетать над городом десять минут. В объявлении написано, что это стоит сто крон.
