Радий Погодин - Земля имеет форму репы (сборник)
В старину в этой сказочной приморской местности принцы, занятые исследованиями чудес, войной с великанами, охотой на зубоцефалов, расчисткой вулканических нагромождений, не имели ни минутки свободного времени. Им его не хватало даже на бритье. Они бы вымерли. Но волшебница Измора, применив чары, вызвала из других пределов волшебного мальчика-трубача. Потрубит мальчик в Золотую трубу и всем ясно: и в городах, и в селеньях, и в одиноких хижинах на склонах гор, что, скажем, принц Фома не может влюбиться — зачерствело у него сердце от рискованных подвигов, тоскует в кромешном одиночестве принц Фома, может быть, умирает.
Тогда принцессы, подоив коз, надевают все самое лучшее, берут с собой новые башмаки и пускаются в путь, в королевство Фомы. Там они состязаются три дня: кто больше напечет оладий, кто быстрее вымоет пол и начистит ведро картошки, кто задорнее спляшет, не жалея новых башмаков, кто душевнее песню споет. Ну а поштопать, поставить заплатку, перепеленать младенца — это в старину и за труд не считали. Кстати, в старину все принцессы были крепкие, румяные, не подверженные простудным заболеваниям.
С течением времени, с облегчением жизни волшебного мальчика-трубача стали вызывать все реже и реже. Последние семнадцать лет и вовсе не вызывали. Подменили волшебную музыку телеграфы и телефоны. «Лучше проще, чем лучше», — глаголят некоторые. Но Пифологий из Фио остерегает:
— «Притормози!»
— Измора! — кричали король и советник. Голоса их сильно ослабели. — Где ты?
— Да здесь я, — сказала Измора негромко.
Измора сидела у заброшенного фонтана.
— Здравствуй, Измора, — сказал король, отдышавшись. — Слышала новость? Принц совсем плох — крапиву кушает. Измора, хочешь, я перед тобой на колени стану?
— Это зачем?
— Вызови волшебного мальчика-трубача. Измора, голубушка, ты видишь, я уже на коленях. Женить его надо — избалуется.
— Встань, — сказала Измора. — Подай объявление в газету.
— Это мы подадим. Но пусть будет мальчик. Турнир, Измора, турнир. Все пакгаузы, все склады забиты… — Король промакнул глаза платочком. — Пожалей, а. Ты же наша волшебница, местная. Мы же тебя любим. Разве может сравниться газета или там телевизор с волшебной музыкой? Ты посмотри на него. Измора, если ты не поможешь, он умрет. Это будет твоя вина.
В одном из окон дворца стоял принц Филофей в позе «Чертополох». Жевал редьку.
Измора протянула руку к чаше фонтана — в ней, как бы сотворясь из прозрачных теней, возникла фигура мальчика с Золотой трубой.
Король поспешно стал перед мальчиком на колени.
— Здравствуй, мальчик. Спаси, а. Не сочти за труд. Мы виноваты. Мы! Я ездил во Францию… А королева считала, что спички и интегралы нельзя брать без спроса…
Принц в окне сменил позу «Чертополох» на позу «Роза».
— Труби, — сказала Измора.
Волшебный мальчик поднес к губам Золотую трубу.
В королевстве Иперхай, где делали пилюли, король отчитывал дочку за перерасход сахарной пудры.
— Доза! — восклицал он. — Главнее дозы только норма.
— Ах, оставьте, — отвечала принцесса. — Главнее всегда любовь… — Тут она услыхала Золотую трубу и посмотрела на себя в зеркало.
Принцесса в другом королевстве зевала, в третьем — косила траву, в четвертом — гладила братьям рубашки, в пятом — ела взбитые сливки. Но все они, и в королевстве двадцатом, и в двадцать пятом, услыхав Золотую трубу, посмотрели на себя в зеркало.
Сборы в королевстве Трибуксир
В королевстве Трибуксир жители работали по железу.
Ковал кузнец. Сгибали трубы жестянщики. Гвоздильщики рубили гвозди. К тому же мужское население, подражая королю Крузербасу, в свободное от работы время любило состязаться на шпагах, саблях, пистолетах.
Возникали и другие шумы. Например, младший сын булочника, человека по природе тихого, но пытливого, проглотил жука и теперь ревел во всю глотку. Не потому, что жук его кусал, но от обиды — жук не желал жить у мальчишки в животе и пробивался на свободу.
Старший сын булочника, тоже пытливый, радиолюбитель, поставил в клумбу с душистым горошком трехкиловаттный ритмизатор. Включит его на всю мощность — горошек нырнет в землю и замрет. Выключит — горошек высунется из земли и как бы оглядится, и все вздрагивает, вздрагивает, как заика.
Шум в Трибуксире нарастал, когда требовалось сказать необходимое или услышать важное.
Две женщины бранили трубочиста. В клубе шла спевка. В церкви репетировали колокольный звон. Скулил и лаял пес Сижисмон Ничей. Его личные блохи Лоис и Артеуза жгли его, как кипяток, как кислота, — они мечтали попасть во дворец.
Ормандиора, или попросту — принцесса Ори, сдавала экзамен по физике мелких частиц.
Когда раздались звуки Золотой трубы, старый опытный профессор Мирро захлопал в ладошки — принцессе комплимент. За ним и другие опытные профессора пустились аплодировать. Принцесса заалела от смущения. Слух ее, и внутренний, и внешний, как бы закупорился ватой…
«Волшебную музыку могут заглушить только аплодисменты».
Услыхала Золотую трубу молоденькая и очень хорошенькая служанка Флорина. Она стояла в тронном зале у зеркала. Уж она изгибалась и так и этак — и услыхала. Помигала растерянно и бросилась к телефону.
— У вас что слышно? — кричала она.
Шум работы по железу достиг тут наивысшей силы.
Положив трубку, Флорина сдвинула трон в сторону — под троном оказался люк в подполье.
— Тетушка Елиза! — позвала Флорина. — Тетушка Елиза!
Королевская экономка, тетушка Елиза, вылезла из подполья и сообщила растерянно:
— Двенадцать банок компота лопнуло. Вот такую головку сыра съели мыши.
— Да плюньте вы на этот сыр. Вы слышите трубу?
Тетушка Елиза прислушалась и улыбнулась.
— Какая прелесть…
— Чему вы улыбаетесь? Она же выиграет. А он дурак ушастый.
— Кто? — тетушка Елиза продолжала улыбаться.
— Принц Филофей. Я позвонила в королевство Иперхай. Там у меня подружка служит в горничных. Там все ревут.
— А им-то что реветь? — сказала тетушка Елиза, гневно подперев бока. — Принцесса Лимфатуза Иперхайская известная лентяйка, кряква, неумеха… Зови принцессу Ори.
Ее любимица принцесса Ори фехтовала во дворце замка со своим отцом — королем Крузербасом.
— Хотя ты физику сдала на пять, — выкрикивал король, — рано задрала нос. А покажи ты мне флеш атаку с обманом, батманом и круговым обводом.
Принцесса бросилась в атаку. Мальчишки завопили: «В пузо!»
На галереях замка служанки выколачивали одеяла, шубы, ковры, половики. Поэтому, когда Флорина крикнула: «Принцесса, а, принцесса!» — никто и ухом не повел. Но тут Флорина споткнулась о королевский сюртук, брошенный на ступеньки. Из оттопыренных карманов торчали револьверы. Флорина схватила тот, что побольше, и выстрелила в воздух.
Наступившую тишину заполнил звук Золотой трубы.
— Что это значит? — спросил король.
И кто-то прошептал:
— «Мелодия принцесс»…
А в тронном зале было уже все навалено: и платья, и туфли, и туалетные принадлежности, и чемоданы.
Грустно стояли замечательные люди — мастера, воспитавшие принцессу: и повар Сом, и конюх Лом, и учитель танцев маэстро Валенсир. И каждый из них думал: «Ах, как рано она научилась штопать, стирать и гладить. Ах, как быстро она поняла, что всякую работу, пусть даже самую скромную, нужно делать только на пять с плюсом, не говоря уже о работе сложной и трудоемкой, которую ниже, чем на пять с плюсом делать просто невыгодно и невыносимо стыдно. Ах, какая она, наша Ори, отзывчивая. Ах, какая очаровательная».
Когда принцесса вошла в тронный зал, все они дружно приложили к глазам носовые платки.
— Тетушка Елиза, — сказала Ори, — извините, я уважаю традиции, даже волшебные. Но эта традиция — состязаться за звание невесты — дурацкая.
Мастера, воспитавшие принцессу, с удивлением отняли платки от своих мокрых глаз.
— Принцесса Ори, — строго сказала тетушка Елиза, — вы будете состязаться не с невестами, но с мастерицами. И не за звание невесты — за звание мастерицы. Не забывайте это. Ну, а кому невестой быть — укажет жизнь. Прошу вас, принцесса, выбирайте все, что вам нужно в дорогу.
Тут шумно вбежал король Крузербас. Он нес в охапке небольшую бомбарду, палаш, шпагу, саблю, револьверы. Все это он свалил на ковер к ногам дочери:
— Если у принца Филофея и правда ни кожи ни рожи, ни перспективы, советую, дочка, бомбарду. Надеюсь, ты не позабыла как она заряжается? Кто едет с принцессой?
Служанка Флорина поклонилась королю, сказала вежливо:
— Я, господин король.
Переодевшись в дорогу, Флорина зашла к тетушке Елизе. Поставила саквояж на подзеркальник. «Ну прелесть, какая я красивая. Может быть, даже слишком…» Так она подумала.
