Елена Усачева - Механизм чуда
— Это «Thirty Seconds to Mars» — с гордостью сообщил Стив, с восторгом глядя на Еву. — Слышишь, как тему вводит? Сейчас-сейчас будет место хорошее.
Наверное, оно было хорошее. Ева не поняла. А Стиву уже было неинтересно что-то объяснять. Название переводилось как «Тридцать секунд до Марса». Разве до Марса так быстро долетишь?
Пушкин маялся в коридоре.
— Богато живешь, — зло сообщил он. — Родители у тебя кто?
— Люди, — буркнула Ева. И так настроение никакое, сейчас еще и Пушкин добавит.
— Обеспеченные люди. — Пушкин улыбнулся, некрасиво обнажив зубы. — А ты знаешь, что не все космонавты возвращались с дальних подступов к Земле? Некоторые вон сгорели в плотных слоях атмосферы. Только представь, как это: вокруг тебя все плавится и пылает?
— Голодный, что ли?
— Наших четверо погибло, — не отвлекался Пушкин. — У одних не сработали парашюты — корабль просто врезался в землю. А у других разгерметизация произошла. У америкосов вообще на второй минуте старта — бах — и взрыв. Там твердотопливный ускоритель прогорел — и шарах — красивый фейерверк над горизонтом.
— Я не буду входить в плотные слои атмосферы.
— А в чем обман?
— Почему обман?
— Просила шуметь. Обманешь, значит.
— А ты будь внимателен.
— Зачем? Я все у египетских богов узнаю.
— Узнавай, — пожала плечами Ева. — Только порой те, кто спрашивает, первым и пропадает. Ты гроб себе уже присмотрел?
— Слушай… — протянул Пушкин и зачем-то потер между пальцами шуршащую ткань, натянутую на стены. — А давай, когда вы с Антоном окончательно разбежитесь, я с тобой встречаться буду?
— Да иди ты!
От удивления, от злобы Ева забыла о стоящем в дверях Антоне. Прошла, задев его.
— Ослепла? — возмутился Антон.
— А ты не стой на дороге!
Антон промолчал. Он не Пушкин, чтобы на каждое слово отвечать десятью своими.
— Пицца горит! Пицца! — кричала Катрин, пролетая по коридору. — Левшин! Куда ты смотришь!
За столом мест не хватило. Все расползлись по гостиной. Птах и Гор сидели на полу, сложив ноги по-турецки. Ева тянула «Тархун». Пузырьки били в нос.
— Время! Время! — хлопнул в ладоши Ра. — Хорош жрать! Испытание машины времени через пять минут.
Ева закашлялась.
— Он сказал «Поехали!» и махнул рукой, — процедил Пушкин.
Антон качнул головой и нехорошо усмехнулся. Он так и стоял в дверях, отказавшись не только сесть, но и что-нибудь съесть. Ева стукнула стаканом по столу и вышла следом за Ра.
— Все запомнила? — шепотом спросил Ра. Он последний раз поправил раму, провел длинными пальцами по шуршащей фольге, выровнял зеркала. — Запускай, — разрешил он.
— Чего это у них шкаф открыт? — закричал Пушкин, первым вбежавший в комнату.
— Чтобы не так резонировало, — хохотнул Стив. На уровне его колена болталась железная коробочка от противогаза. Это отвлекало. Движение закончилось, а коробочка еще несколько тактов болталась.
Из головы тут же высыпались все приметы. Лягушонок потерялся на просторах квартиры. Махать рукой неудобно. Пинок от Пушкина уже получила.
— Евка! Держись! — сжала кулаки Маша. Саша тянул ее сесть рядом.
— Все садимся! Садимся! — командовал Ра. — Антон! Садись!
— Я постою. — Антон переместился из одного дверного проема в другой.
— Все должны сидеть. Петька! Упади, — приказал брат Птаху. — У меня тут все рассчитано. Фотонный заряд и ударная волна. Если сидеть, вас не заденет. А стоящим башку снесет.
— Редька, ты несешь чушь! — процедил Птах, устраиваясь на полу. Антон лениво отлепился от дверного косяка и устроился на стуле.
— Все в этом мире относительно, дети мои! Покайтесь! — тянул Пушкин.
— Левшин! — звала Катрин.
— Раз! Раз!
Ожили датчики, раскинули зеленые лепестки вееров.
— Внимание! — В динамиках противно пискнуло, заставив поморщиться. — Первый полет человека во времени! Пошел обратный отсчет.
Машина в полумраке смотрелась великолепно. Подсвеченная лампочками, с шипом и треском, в дрожащей фольге. Сидящие смотрели на отражения в зеркалах.
— Ключ на старт! — командовал Ра.
Пластмассовая коробочка в руках Евы казалась такой легкой, такой несерьезной.
— Какое время выставили? Где ее ловить? — выкрикнула Катрин.
— Полет малый, две недели.
— Что было две недели назад? — громким шепотом спросила Маша.
— У меня сидели, — с гордостью сообщил Стив. — Евка, ты как меня встретишь, скажи, чтобы я в замок не лез. Его лучше обойти. Там оружие будет. И уже с ним на штурм. А то я потом этот уровень несколько часов заново проходил.
— Зачем две недели? Давай на год! — веселился Левшин.
— Тогда я вас еще не знала, — улыбнулась Ева.
Интересно, догадываются они обо всем или нет, придуриваются или на полном серьезе уверены, что она улетит в прошлое?
— Десять! — начал считать Ра.
— Ко мне не подходи, — предупредил Пушкин. — Я, когда с привидениями встречаюсь, веду себя неадекватно. Могу и серебряным дрыном засветить.
— Девять!
— Злой ты, Пушкин, — толкнула его ногой Катрин. — Ева, принеси что-нибудь оттуда.
— Восемь!
— Да! Как ты докажешь, что была в прошлом? — привстал Саша. — Принеси что-нибудь вещественное!
— Ага, забеги в соседний банк и захвати там слиток золота, — кладбищенски пошутил Пушкин.
— Семь!
— Газету! — орал Левшин. — Принеси газету!
— Или с собой кого-нибудь приведи, чтобы мы поняли, что он оттуда! — поддакнул Стив.
— Шесть!
— Да никуда она не полетит, вы что? — не выдержал Пушкин. — Летал у нас так один на истории. Все утверждал, что бывал в эпохе Ивана Грозного.
— Пять!
— И что? — спросила Катрин.
— А то! Если он там был, то в одежде и в очках, местные должны были его принять за демона и посадить на бочку с порохом.
— Четыре.
— Может, не поймали? — осторожно предположил Саша.
— Его историк поймал и пару вкатал. Так этот парень все обещал алебарду того времени притащить и историка на нее насадить.
— Три!
— И что парень? — тихо просила Маша.
— Ничего. От нервного расстройства лечится.
— Два!
Все разом замолчали, уставившись на Еву.
— Один!
— Ой, мамочки! — прижала руку к груди Маша.
— Лажа все это! — Пушкин старался говорить равнодушно, но голос его звенел. — Никто никуда не полетит.
— Шире рот откройте, чтобы ударная волна по ушам не врезала, — напоследок предупредил Ра и негромко произнес: — Старт!
Пушкин открыл рот. Наверняка он хотел сказать что-то злое. Ева дернула джойстик. Комната взорвалась светом, запищали динамики.
Ева успела увидеть, как сидящие дернулись, защищая глаза, как скривились от режущего звука. И все пропало.
— А-а-а-а-а!
Это вопил Левшин. Как раз так, как надо. Громко.
Глава десятая
Точка отсчета
Ева сидела на заборчике. Он был узенький, неприятно резал бедро шершавыми краями. Холодный. Недавний дождь собрался на железе упрямыми лужицами, не желающими стряхиваться или вытираться платком. Намокшие джинсы липли к телу. И как здесь Че высиживала вечерами? Или у нее попа квадратная?
Петр Павлович сидел рядом, сутулился, тяжело опираясь ладонями о ребро заборчика, смотрел вдоль улицы на сломанный светофор — он мигал желтым глазом, роняя болезненную слезу на асфальт у своей ножки.
— Значит, все получилось?
— Да. Они поверили, потому что я исчезла. — Ева сияла.
— А если бы в лампы вкрутили соточки… — грустно произнес Петр Павлович, не отворачиваясь от светофора. — Они бы дольше в себя приходили.
— Такие сейчас не продаются.
— А было бы лучше…
Петр Павлович клонился вперед, молчал. Зачем он согласился встретиться с ней здесь? Вопросы не задает, как будто ему не интересно, что вчера произошло. Смотрит на светофор.
— И так все хорошо получилось! — сбивчиво рассказывала Ева. — Как вы и говорили: они стали ругаться. Как только поняли, что меня нет, начали вспоминать, что две недели назад произошло, и переругались. — Все это так живо стояло перед глазами, что снова стало хорошо, прямо как вчера, когда она подглядывала за всеми в щелочку. Ей хотелось рассказывать, она взмахивала руками, теряя равновесие, вскакивала, садилась обратно, чтобы не бегать перед сидящим учителем.
— Они сразу полезли меня искать. — Ева вскочила, но тут же села. Как-то все глупо было, глупо, глупо… — Пушкин перекопал шкаф, вываливал вещи с полок. Катрин чуть не убила Ра, требуя, чтобы тот меня вернул.
— И как? Вернул?
— Ра сказал, что поставил расчетное время 20 минут. А как в шкаф все полезли, тут-то и появилась кукла. Представляете! Они сразу про шкаф забыли, с ней стали разговаривать, а она в ответ им только: «Ах, ах!» и «Привет!»
