Галина Галахова - Легкий кораблик — капустный листок
— Уезжаешь, да? — сказал смущенный Борька. — А нам-то что делать?..
— Не знаю, — грустно сказал Саша. — Спасибо, что пришел, я боялся… — Саша крепко сжал Борькину руку.
— Саша, ты пиши! — сказал Петя. — Я тебе отвечать буду. Ведь мы — на всю жизнь, верно?
— Я отвечать не буду — некогда! — поторопился сказать Борька. — Ты приезжай, как сможешь. Насчет ждать — буду! Эх!
Венька и Цаплин молчали, как немые.
— Саша, опаздываем! — позвала мама. — До свиданья, ребята!
Но Саша медлил — не хотелось ему садиться в машину. В машине одни Пономаревы сидели, а он был среди них Федоров и ждал Федорова, который обещал прийти и почему-то не пришел. Саша крепко пожал всем руки и сел в машину.
Иван Данилович проверил, как закрыта дверца, и скомандовал:
— В дорогу!
Машина помчалась по знакомой улице, потом — по знакомому проспекту, потом — по знакомому городу. Ребята остались у дома.
Все тревоги Сашу вмиг оставили, когда машина подкатила к аэропорту. Потом он, счастливый, сидел в кресле — самолетном! — и удивлялся, почему никто не кричит от радости, что сейчас полетят. Никто и не закричал. Тогда Саша не выдержал:
— Летим! Летим! Над нашим городом.
В ослепительном небе он увидел Ленинград. Там жили все свои. Все-превсе. Самолет летел час, и на земле прошел час. Пролетели семьсот километров по небу, а Борька прошел один километр по земле.
…Борька отстал от ребят — бабушка ему вывела сестер. Ребята побежали на школьный стадион, а сестренки на школьный стадион не хотели. Они по улице хотели — шубки у них были новые, две цигейки, два баранчика-цыганчика. Надо, чтобы все видели!
Сестренки катились перед Борькой двумя черными клубочками, а он на них и не глядел, а глядел на небо, по которому летел Саша.
Издалека показался Ванька. Ванька военный был. Погоны на нем были морские, а на ушанке — капуста. Ванька увидел Красномака и остановился.
— Куда ваши подрапали? — важно спросил Ванька и заложил руки в рукавичках за ремень.
— На стадион!
— А ты чего?
— Я — привязанный!
— Отвяжись!
— Сам отвяжись — видишь, маленькие!
Гордый Ванька голову набок склонил и посмотрел на маленьких. Маня с Таней на него уставились — никогда они таких важных и красивых не видели. Даже Борька не то, даже папа!
— А ты чего? — спросила важного Таня.
— По контроше опять пятерка! — похвастался Ванька. — Я им говорил, что у них пятерок для меня не хватит!
— А кто это — Поконтроше? — спросила Таня. — Генерал?
Ванька засмеялся:
— А ты чего такая глупая? Контроша — это контрольная!
— Ты глупый! — вступился Борька. Сам он мог их обзывать, а другие — чтоб ни за что! — Они умнее тебя. Они умные от витаминов!
— От витаминов, от витаминов! — обрадовались девчонки. — А — знаем, В — знаем, Ц — знаем, А — снова знаем. АВЦА!
— Ерунда! — закричал военный Ванька и побежал по дороге. Он увидел Андрюху. — Эй, Андрюха, друг! — Откуда ни возьмись, налетели Кеня и Василек.
Борька посмотрел им вслед, и ему вдруг стало так грустно, словно он был псих какой, а не Борька Красномак! Он задрал голову и закричал:
— Лети, лети, Сашка, да не залетайся — не забывайся!
Наконец-то — конец!
Ребята побежали на стадион, а Петя сказал Анжеле:
— Пожалуйста, не убегай, поговорить надо!
— О чем говорить? — спросила Тряпичкина и отвернулась, чтобы он не увидел ее лица.
— Ты чего такая грустная? Ведь все хорошо. Мы все — друзья. Борька, Саша и я.
— Поздравляю, — обронила Тряпичкина. — Со мною, выходит, раздружился?
— Неправда, Анжела! Хочешь, я тебе цветы подарю? У меня деньги есть. Бежим!
Ей вдруг сделалось жарко на морозе, и она побежала за Петей, обогнав его. Он погнался за ней, и дальше они бежали вместе.
Обратно шли с цветами. Анжела держала в руках маленький букет. Цветы были невзрачные.
— Лучше бы бумажных купил, — сказала она, вспоминая упругие розы и махровые маки, какими торговала старушка рядом с цветочным магазином. — Вот то цветы были, а эти… Их никуда не воткнешь!
— Петя, здравствуй! — услышал он над собой незнакомый голос. Петя посмотрел вверх и узнал Сашиного отца.
— Девочкам цветы уже даришь? Молодец!
— Да я…
— Ладно, ладно!
— А Саша только что уехал! — сказал Петя.
— Опоздал я, брат, — понимаешь, на суде был. Помнишь того дядю Яшу?
— Его судили?
— Судили банду Кривого Чура. Дядя Яша свидетелем проходил, он-то и помог нам всех выловить. А он тоже хорош, какую штуку выкинул: ему сто пятнадцать лет оказалось. Взяли его на особый учет как долгожителя.
— Я тоже хочу быть следователем, как вы! — мечтательно сказал Петя.
— Оставайся лучше сказочником. Следователей я много знаю, а сказочника — тебя одного. Чем кончилась твоя сказка?
— Правдой. Я нашел, что искал.
— Удивительно! — сказал следователь. — Не стать ли и мне сказочником?
Он махнул рукой на прощанье и пошел. И Пете показалось, что по городу идет Саша Федоров…
— Это что, отец Федорова? — спросила любопытная Тряпичкина, которая молча удивлялась этому непонятному разговору.
— Да.
— А чего он их бросил?
— Не знаю.
— Не знаешь? Все вы не знаете!
Анжела вдруг размахнулась — и дорогой букет полетел в сугроб.
— Ну, знаешь, ли! — возмутился Петя. Он повернулся и пошел прочь. Анжела побежала в другую сторону.
— Не буду с ним дружить, — шептала она. — Лучше с Ниной буду и с братом.
Петя поплелся домой. Почему Анжела цветы бросила в снег? Вообще у нее невозможный характер! А еще Саша уехал. Хорошо бы с ним уехать. Папа-то уезжает каждый год с друзьями. Хорошо бы уехать с Сашей и Борькой. А Тряпичкина ждала бы их…
— Ну что, проводил? — спросила мама, когда он вернулся домой.
— Да, — откликнулся нехотя Петя.
— Я думаю, мне на Камчатку надо поехать! — услышал он папин голос. — Ребята зовут.
— Не знаю, не знаю! — ответила мама.
— Я знаю! — сказал Петя. — Я много знаю! Больше вашего!
Папа схватил его:
— Это что за безобразие! Какое ты имеешь право знать больше нашего?
— Я изменился — а вы остались те же!
— Каково? — воскликнул папа. — Вот так ребенок! Почему это мы все те же?
— А договориться не можете. Каждый год все одно. А выход прост: давайте втроем отправимся куда-нибудь!
Родители стали обсуждать эту мысль. Петя уставился в окно.
Двор был заснеженный и тихий. Там могло поместиться много людей, и все так же тихо было бы, наверное. Что-то знакомое нахлынуло на Петю…
— Папа, а на что наш двор похож?
Папа заглянул в седое окно. Двор в сугробах напоминал ему двор в сугробах.
— Иди-ка ты спать, Петя! Нам с мамой надо поговорить!
— На Белое Море он похож! Как ты не догадался, папа?
Петя пошел в свою комнату, быстро разделся и лег. Ему захотелось плакать, но он не успел — на него навалился сон, и, засыпая, он услышал…
Сначала ему показалось, что это поет папа, но папа не знал такой песни. А может, знал и не говорил?..
Легкий кораблик — капустный листок…
Камень века превращают в песок,
время песок растворяет в воде, —
наши следы исчезают в нигде!
Легкий кораблик — капустный листок…
Все изменяется, дай только срок.
Лишь остаются — в дорогу спеши! —
вечные поиски Друга Души!
Легкий кораблик — капустный листок…
Дождь прекратился, и город просох.
Книга закончена, дело зовет.
…Детская дудочка где-то поет!
Во сне к Пете подлетали самолеты. И он кормил их булкой.
