Борис Раевский - Только вперед
По морю прыгали тысячи веселых солнечных зайчиков. Вода переливалась и блестела, как серебро, будто на поверхности ее вдруг появились тысячи рыб и, сверкнув чешуей, снова уходили в глубину.
Казалось, глядишь на какую-то очень яркую, солнечную, нарисованную прозрачными акварельными красками, картину. Художник рисовал ее двумя красками — белой и сине-голубой.
Сине-голубым было сверкающее море, высокое чистое небо, в прозрачной синеве таяли далекие вершины гор, ярко синели широкие воротники матросов.
Белым был выгоревший от солнца прибрежный песок, полоса прибоя, барашки на море; сверкали белизной маленькие чистенькие домики на берегу, борта лодок и катеров.
И оба эти цвета объединялись в трепетавших на ветру бело-голубых легких шелковых спортивных флагах.
«Почему назвали это море Черным? — думал Кочетов, стоя на корме катера. — Оно же голубое!»
Мелкие волны лениво ударялись о борт, чуть-чуть покачивая маленькое суденышко. На корме рядом с Леонидом стояли Важдаев, судья — старый пловец Рогов, с красной повязкой на рукаве — и еще несколько пловцов. Все они были в белых костюмах, и у всех на груди висели бинокли, которые, впрочем, оказались ненужными. Впереди открывалась широкая панорама: Севастопольская бухта с четкими силуэтами кораблей, лодки и катера, снующие по ультрамариновой воде, широкой дугой изогнувшийся берег и далекие горы.
Ровно в полдень от борта одного из кораблей оторвался белый дымок, и тотчас над морем прокатился гул далекого орудийного выстрела.
Начался традиционный ежегодный проплыв моряков. Число участников этого проплыва росло из года в год. Когда-то их было всего двести, а в этом году плыло пять тысяч пятьсот моряков.
На глазах у Кочетова и Важдаева все эти пять тысяч пятьсот человек построились в воде большими квадратами, длинными шеренгами, вытянутыми прямоугольниками и, сохраняя строй, поплыли вдоль берега.
— Смена, смена растет!
Рогов, улыбаясь, смотрел на плывущих моряков. Лицо и шея его покраснели от загара. И над красным лбом странно было видеть белую, наголо обритую голову.
— Я вот вчера был на соревнованиях мастеров, — оживленно продолжал Рогов, обращаясь сразу и к Кочетову, и к Важдаеву. — Смотрел, как вы плыли. Хорошо работаете, слов нет…
— Спасибо! — ехидно поклонился Важдаев.
— А ты не сердись! — сказал Рогов. — Я ведь без намеков говорю.
Пловцы, стоявшие вокруг, засмеялись.
Вчера были показательные выступления. Участвовало восемнадцать мастеров спорта. Важдаев перед соревнованием заявил, что обгонит всех. Однако выполнить свое обещание не смог. И опередил его не только Леонид. Случись так, было бы еще полбеды: Кочетов — чемпион, ему и проиграть не обидно… Но впереди Виктора оказался также совсем молодой, мало известный мастер Сомов из минского «Спартака».
Пловцы смеялись, вспоминая, с каким изумлением Важдаев после соревнования оглядывал Сомова, словно все еще не веря, что этот парнишка сумел обогнать его.
— Я без намеков говорю! — повторил Рогов. — Хорошо вы вчера плыли. А сейчас смотрю и думаю, — не было бы у нас ни Кочетова, ни Важдаева, если бы за ними не стояли десятки тысяч других пловцов. Вот она — наша будущность!
К катеру приближалась группа моряков. Плывущий впереди, увидев на палубе Кочетова и Важдаева, весело подал какую-то команду, и все пловцы разом перешли с брасса на баттерфляй. Словно быстрокрылые бабочки, пронеслись моряки мимо катера.
— Видели?! — изумился Важдаев. — Уже успели?!
Это в самом деле казалось невероятным. Ведь еще так недавно во всем Советском Союзе только Важдаев и еще несколько мастеров владели этим самым сложным способом. плавания. И вдруг — целый отряд моряков плывет баттерфляем!
Палуба дробно затряслась, внизу негромко застучал мотор. Катер двинулся и медленно пошел невдалеке от пловцов, сопровождая их. Рядом плыли другие катера, украшенные лозунгами и флагами.
С берега неслись медные голоса труб, звон литавр, удары барабанов.
Вскоре первая группа моряков достигла финиша. Зрители, усыпавшие берег, встретили пловцов аплодисментами и приветственными криками. Не успел еще этот первый отряд моряков выйти из воды, как к финишу подошел еще один плотный четырехугольник. Вслед за ним все новые и новые группы пловцов заканчивали дистанцию.
— Увидите, — ни один не сойдет! — гордо сказал Рогов.
После праздника Кочетов, Важдаев и другие приезжие пловцы-мастера направились в гостиницу обедать.
В вестибюле гостиницы Кочетову вместе с ключом от номера девушка вручила телеграмму.
— «Молния», — сказала девушка, — еще утром принесли, да вас не было.
Кочетов развернул телеграмму. Она была из Ленинграда.
«Матч выиграли тчк счет семь четыре», — сообщали своему капитану студенты-ватерполисты.
— Что за ерунда?! — сердито проговорил он, протягивая телеграмму Важдаеву.
— Опять недоволен?! — изумился Виктор, которому Леонид уже рассказывал об институтской команде. — Выиграли матч! Радуйся!
— Радуйся! — сердито передразнил его Кочетов. — Знаем мы эти милые шалости почты!
Он вынул из кармана другую телеграмму с уже потрепанными краями и протянул ее Важдаеву.
— Читай! Три дня назад получил.
«Матч выиграли тчк счет семь четыре», — сообщалось в ней.
— Ага! — понимающе протянул Виктор. — Копию тебе почта прислала. Вот работнички — о чем они только думают?! Ну, я им сейчас пропишу!
Он, даже не поднимаясь к себе в номер, тут же в вестибюле подошел к телефону.
— Почта? — закричал Важдаев, держа перед глазами обе телеграммы. — Вы что людей обманываете? Не первое апреля! В чем дело? — переспросил Виктор. — А в том, — проверьте-ка, почему доставлены в гостиницу две одинаковых телеграммы. Кому? Кочетову — чемпиону Советского Союза!
— Это я для пущей важности, — зажав трубку ладонью, хитро подмигнул он Леониду.
Почтовый работник долго выспрашивал у Важдаева номера телеграмм и их содержание.
— Да вы не тяните! — горячился Виктор. — Сознайтесь уж честно: напутали — и все тут! Проверите? А чего тут проверять! Ну, хорошо, я подожду!
Несколько минут он со скучающим видом постоял у аппарата.
— Что?? — вдруг спросил он, и Леонид увидел, как лицо Важдаева сразу вытянулось. — «Молния»? М-да! Все ясно! Спасибо и извините!
Он с размаху положил трубку на рычаг и повернулся к Кочетову.
— Кавун! — сердито крякнул Виктор. — Глаза надо иметь. Это у тебя какая телеграмма? — потряс он одной бумажкой. — Простая! А это какая? — помахал он другим листком. — «Молния». Понимать надо. Две разные телеграммы, а не копии. Два матча твои студенты выиграли!
Глава седьмая. Настоящий друг
Прошел почти год.
Однажды теплым майским вечером Виктор и Леонид сидели в маленькой комнате Важдаева в Москве. Комната была типично холостяцкая. Простая узкая койка, покрытая коричневым байковым одеялом, несколько стульев, шкаф, диван да стол составляли мебель. В комнате было чисто, но как-то слишком голо. Отсутствовали всякие занавесочки, салфеточки, безделушки и украшения, с помощью которых заботливые хозяйки создают уют.
С потолка свешивался большой ярко-желтый абажур, похожий на огромный подсолнух. Этот «семейный» абажур — подарок старшего брата — производил странное впечатление в холостяцкой комнате. Странно выглядели и расставленные на некрашеной, очевидно самодельной полке сверкающие хрустальные вазы, серебряные кубки и бронзовые статуэтки-призы, завоеванные Виктором.
Время было уже позднее, но за окном, как всегда, шумела никогда не затихающая московская улица. В комнату доносились гулкие гудки автомобилей, басовитые сирены троллейбусов и автобусов, шум толпы и далекая музыка.
Леонид только вчера приехал из Минска. Целый месяц провел он там, тренируя молодых белорусских пловцов, участвовал «вне конкурса» в первенстве Белоруссии и незадолго до отъезда установил там новый мировой рекорд в двухсотметровке.
…Поездка по Белоруссии утомила его. И вот сейчас Леонид сидел на диване рядом с Виктором и отдыхал. Собственно говоря, отдыхать было некогда. Завтра Кочетов и Важдаев должны сдать в редакцию «Комсомольской правды» статью о советских пловцах. К тому же Леонид обещал завтра выступать по радио: рассказать о состязаниях в Белоруссии.
— Ну, начнем работать по-настоящему! Главное, не ленись! — сладко потягиваясь, произнес Кочетов любимую фразу Галузина, и шутя ткнул Виктора в бок. — За работу, лентяй! Быстрей! Не платочки вышиваешь!
Они засмеялись и пересели к столу, на котором лежали вырезки из газет, брошюры, грамоты, дипломы, альбомы и фотографии. Леонид пододвинул к себе стопку бумаги. На верхнем листе было написано: «Советские пловцы должны плавать быстрее всех в мире!» Это был заголовок будущей статьи. Больше они еще ничего не успели сделать.
