Нина Боден - Дочь колдуньи
– Ты сама мне все это рассказала, верно?
Утрата отпрянула, когда Тим попытался подойти к ней.
– Ладно, теперь можешь сама все рассказать, – сказал он более мягко. – Здесь только мама, она все понимает, а этот человек – полицейский, так что все в порядке. Люди должны давать показания, это их долг.
Тим неуверенно замолчал, а потом, казалось, нашел подходящий способ убедить девочку – с Джени бы это сработало наверняка, а все девчонки одинаковые: их хлебом не корми – дай поперечить.
– Хорошо, не хочешь – не надо. Не хочешь рассказывать, значит, не так это и важно. Может, полицейскому это вовсе и неинтересно. Он и сам все знает. О том, что мистер Джонс воришка и о том…
Он вдруг вспомнил, что полицейский говорил раньше, тревожно покосился на взрослого, но тот лишь одобрительно кивнул.
– …и про то, что мистер Смит с ним заодно, – завершил Тим. – Так что, видишь, ты зря волнуешься…
Утрата всхлипнула и бросилась прочь.
Полицейскому ничего не стоило поймать ее, но вместо этого он отступил в сторону и скрестил руки на груди. Девочка выскочила на террасу. Когда она распахнула дверь на улицу, они услышали вой ветра. Тим хотел было броситься вдогонку, но полицейский остановил его.
– Нет, Тим. Пусть уходит.
– Уже темно, – заволновалась миссис Хоггарт. – Надо пойти за ней. Такая маленькая и совсем одна…
– Не так уж она мала, как кажется, – заметил полицейский. Тим повернулся к матери.
– Не волнуйся. С ней все будет в порядке. Скуа – это тебе не Лондон.
Но на самом деле он думал о другом. Он посмотрел на полицейского и вдруг произнес совершенно спокойным голосом:
– Выходит, то, что я сказал, клевета. Раз вы говорите, что нет доказательств…
Полицейский потрогал родинку на щеке и задумчиво посмотрел на мальчика.
– Если она расскажет все мистеру Смиту, – Тим запнулся. – А могут за клевету посадить в тюрьму?
Полицейский рассмеялся.
– На твоем месте, Тим, я бы об этом не беспокоился. Честный человек вряд ли станет придавать большое значение тому, что один ребенок сказал другому. А если нет – ну и дурака же он сваляет!
– А если он не такой уж и честный? – медленно проговорил Тим.
– Возможно, это единственный способ узнать, какой он на самом деле, – сказал полицейский.
Глава 14
ГОЛЬФ-КЛУБЫ И ОМАРЫ
– Я не хотела болтать лишнего, – оправдывалась Утрата. -Просто Джени не сбежала от меня, как другие.
– Бедная маленькая колдунья, – вздохнул мистер Смит.
Голос его звучал непривычно нежно. Это были его первые слова с тех пор, как девочка вернулась в машину и поведала ему все, что узнала, точнее, повторила слово в слово рассказ Тима. Из того, что Тим сообщил ей о мистере Смите в пещере, Утрата так и не поняла, что тот сделал плохого. Да и как ей было сообразить? Она всю жизнь провела на этом одиноком островке и ни с кем, кроме Анни Макларен, не общалась. Девочка знала, где гнездятся канюки и как подкрасться к оленю, не спугнув его, но ничего не знала ни о грабителях, ни о ювелирных магазинах.
После того как Утрата закончила свой рассказ, мистер Смит с минуту сидел неподвижно и смотрел прямо перед собой. Потом он развернул машину и поехала назад в Луинпул. За всю дорогу он не проронил ни слова, так что Утрате стало казаться, что он забыл про нее. Когда они добрались до дома, мистер Смит остался ждать девочку у заднего крыльца, пока она открывала и закрывала ворота, потом поднял ее, совсем обессилевшую, на руки и отнес на кухню. Прежде чем отправиться в Скуафорт, он отослал Анни спать, велел ей не тревожиться и обещал последить за ребенком, так что на кухне теперь царил полумрак, который рассеивали лишь слабый огонек керосиновой лампы да пламя очага. Мистер Смит усадил Утрату на скамью и наклонился, чтобы снять с нее сапоги. Девочка посмотрела на его затылок и смущенно вспомнила все, что произошло, вспомнила, какую роль сама в этом сыграла и хотела повиниться единственным доступным ей способом.
Она заговорила. Мистер Смит внимательно слушал, присев на корточки.
– Бедная маленькая колдунья, – проговорил он наконец. – Что сделано, то сделано, обратно не воротишь.
Утрата и обрадовалась, что мистер Смит не рассердился, чего она очень боялась, но произнес он это так мрачно, что на глаза девочки навернулись слезы.
– Господи, только не реви, – сказал мистер Смит, и, поборов гнев, добавил: – Я ведь говорил тебе, колдуньи не плачут.
– Я не колдунья, – всхлипнула Утрата. – Больше не колдуется. Я потеряла свои силы, все по-вашему вышло.
– Жаль! – проговорил мистер Смит с усмешкой. – Провиденье нам бы сейчас не помешало.
Он поднялся с колен и стоял теперь, глядя на огонь, размышляя о своем плачевном положении и на время забыв о ребенке. Интересно, что известно полиции? Какими фактами они располагают, а что лишь их догадки? Мистер Смит был неглупым человеком, и он допускал, что все это только ловушка, что полиции ничего на самом деле неизвестно и никаких улик против него нет, а полицейские просто надеются, что у него сдадут нервы и он сам себя выдаст. Мистер Смит нахмурился. Что ж, и такой оборот возможен, но не стоит на это рассчитывать. Если Джонса и в самом деле поймали с поличным и нашли у него драгоценности, он наверняка расколется и все расскажет, чтобы чистосердечным признанием облегчить свою участь. Среди грабителей законы чести не действуют – каждый сам за себя. Небось заявит, что его втянули насильно, что он слабый человек, вот и не устоял. Впрочем, это-то правда, мистер Смит невольно усмехнулся. Он несколько недель присматривался к мистеру Джонсу, прежде чем раскрыть ему свой план. Наблюдал, как тот обедает с приятелями, ходит по субботам с детьми по магазинам. Он был из тех безвольных людей, кто всегда остается, хоть и говорит, что должен идти, кто хоть и отнекивается, а все же берет вторую чашку кофе или еще одну кружку пива, кто всегда уступает детям, когда те просят купить им мороженое…
Мистер Смит перестал улыбаться. В сложившихся обстоятельствах слабость мистера Джонса уже не казалась ему забавной.
Он покосился на Утрату. Девочка сидела на скамье, и слезы медленно текли у нее по щекам.
– Все еще ревешь? – проворчал он. – Чего ради?
– Анни сказала, ты уезжаешь.
Его раздражение сразу прошло. Он жил одинокой бесприютной жизнью и никогда прежде никто не горевал, когда он уезжал. У него вдруг защемило сердце – странное чувство, но не неприятное.
– Будешь без меня скучать? – спросил мистер Смит.
Девочка подняла на него покрасневшие глаза.
– Так вы уезжаете?
– Думаю, сейчас морское путешествие пойдет мне на пользу. – Он задумчиво посмотрел на девочку. Если они попытались с ее помощью заманить его в ловушку, то и он может использовать ее, чтобы замести следы. – Просто сплаваю вокруг островов, может, на Трулл загляну…
– А вы не отправляетесь в Южную Америку, как мистер Джонс?
– С чего ты взяла? – Он улыбнулся. – Нет, только вокруг островов. Может, порыбачу немного…
– А можно мне с вами? Вы ведь однажды обещали!
Он ответил не сразу.
– Возможно… – произнес он неуверенно.
– Ну-ка, закрой глаза и ляг на скамью.
– Вы расскажете мне о путешествии, как в прошлый раз?
Он кивнул, и девочка послушно улеглась на подушки и прикрыла глаза.
Мистер Смит заговорил тихим, успокаивающим голосом.
– Возможно, мы поплывем еще дальше, за острова. Мы отчалим вместе с утренним отливом и возьмем курс на юг, и будем плыть и плыть до…
– До Африки, – подсказала Утрата. – Мне так хочется туда попасть.
– Ладно, до Африки. Мы поплывем вдоль берегов Африки и время от времени будем приставать к берегу, покупать ананасы, папайю и…
– И попугаев, – снова подсказала девочка и зевнула. – Не забудьте про попугаев…
– Хорошо, купим зеленого с желтым хохолком, сиреневым хвостом и красными пятнами на крыльях, а клюв у него будет острый, как садовые ножницы. Мы научим его говорить и возьмем с собой в плавание, еще научим его подсказывать время, чтобы не надо было постоянно смотреть на часы, тогда нам достаточно будет просто спросить его: «Который час?» Я, правда, никогда прежде не слышал о попугаях, которые умели бы сообщать время, но мы найдем какого-нибудь самого умного. Возможно, нам даже удастся научить его ловить для нас рыбу, как цапля. Говорят, в некоторых странах есть такие цапли, а попугай чем хуже? У нас будет совершенно особенный попугай, вот увидишь! И все нас станут упрашивать продать такую замечательную птицу, но мы, ясное дело, никому его не отдадим. Конечно, надо будет подыскать ему подходящее имя.
Мистер Смит задумался.
– Приходит тебе что-нибудь в голову?
Но девочка не ответила. Она спала и улыбалась во сне.
Мистер Смит взял керосиновую лампу, тихо вышел из комнаты и поднялся по лестнице. Когда он спустился через несколько минут, на нем был непромокаемый плащ и высокие сапоги, а в руках – холщовый саквояж, который он специально хранил на крайний случай, точно так же он всегда держал наготове лодку, где был запас горючего и консервов. Мистер Смит остановился около спящей девочки. Она положила одну руку под щеку, а другой удерживала что-то под платьем. Мистер Смит наклонился, осторожно потянул за шнурок у нее на шее. На ладони засверкал бриллиант. Он затаил дыхание: девочка заворочалась и что-то забормотала во сне, потом снова затихла, но ее кулачок так и остался у груди, там, где еще недавно был спрятан драгоценный камень. Мистер Смит достал из кармана нож, постоял немного, глядя на лицо девочки, потом разрезал шнурок в двух местах и сунул в карман соскользнувший ему в руки камень.
