Марк Твен - Приключения Тома Сойера
Но Джо упал духом почти безнадёжно. Он так тосковал по дому, что у него уже не было сил выносить эти муки. Каждую минуту он готов был заплакать. Гек тоже приуныл. Том был подавлен, но изо всех сил старался скрыть свою печаль. У него была тайна, которую до поры до времени он не хотел открывать товарищам; но, если ему не удастся стряхнуть с них мятежную тоску, он, так и быть, откроет им эту тайну теперь же. И с напускной весёлостью он сказал:
— Бьюсь об заклад, что на этом острове и до нас побывали пираты! Давайте обойдём его ещё раз. Здесь, наверно, где-нибудь зарыто сокровище. Что вы скажете, если мы наткнёмся на полусгнивший сундук, набитый золотом и серебром? А?
Но это вызвало лишь слабый восторг, да и тот в ту же минуту потух без единого отклика.
Том сделал ещё два-три заманчивых предложения, но все его попытки были напрасны. Джо уныло тыкал палкой в песок, и вид у него был самый мрачный. Наконец он сказал:
— Ох, ребята, бросим-ка эту затею! Я хочу домой. Здесь очень скучно.
— Да нет же, Джо, ты привыкнешь, — уговаривал Том. — Ты подумай, какая здесь рыбная ловля!
— Не надо мне твоей рыбы… Хочу домой!
— Но, Джо, где ты сыщешь другое такое купанье?
— А на что мне твоё купанье? Теперь мне на него наплевать, когда никто не запрещает купаться. Я иду домой, как хотите…
— Фу, какой стыд! Малюточка! К мамаше захотел!
— Ну да, к мамаше! И тебе захотелось бы, если бы у тебя была мать. И я такой же малюточка, как ты.
Джо готов был заплакать.
— Ну хорошо, пусть наша плаксивая деточка отправляется домой, к своей мамаше, мы её отпустим, не правда ли, Гек? Бедненький, он по мамаше соскучился! Ну что ж! Пусть идёт! Тебе ведь нравится здесь, не правда ли, Гек? Мы с тобой останемся, а?
Гек сказал: «Д-а-а», но в его голосе не чувствовалось особенной радости.
— Больше я не стану с тобой разговаривать! Я с тобой в ссоре на всю жизнь! — объявил Джо, вставая. — Так и знай!
Он угрюмо отошёл и стал одеваться.
— Велика важность! — отозвался Том. — Пожалуйста! Плакать не станем. Ступай домой, и пусть над тобой все смеются. Хорош пират, нечего сказать! Гек и я — не такие плаксы, как ты. Мы останемся здесь, — правда, Гек? Пусть идёт, если хочет. Обойдёмся и без него.
Несмотря на своё напускное хладнокровие, Том в душе был встревожен и с волнением смотрел, как насупленный Джо продолжал одеваться. Ещё более беспокоил его вид Гека, жадно следившего за сборами Джо. В молчании Гека Том чувствовал что-то зловещее. Джо оделся и, не прощаясь, пошёл вброд по направлению к иллинойсскому берегу. У Тома упало сердце. Он посмотрел на Гека. Тот не выдержал этого взгляда и опустил глаза.
— Мне бы тоже хотелось уйти, Том, — сказал он наконец. — Как-то скучно здесь стало, а теперь будет ещё скучнее. Пойдём-ка и мы с тобой, Том!
— Не пойду. Можете все уходить, если вам угодно, а я остаюсь.
— Том, я бы лучше пошёл…
— Ну и ступай, кто тебя держит?
Гек начал собирать свою одежду, разбросанную на песке.
— Шёл бы и ты с нами, Том! — уговаривал он. — Право, подумай хорошенько. Мы подождём тебя на берегу.
— Долго же вам придётся ждать!
Гек уныло поплёлся прочь. Том стоял и смотрел ему вслед, испытывая сильнейшее желание отбросить в сторону всякую гордость и пойти с ними. Он надеялся, что мальчики вот-вот остановятся, но они продолжали брести по колено в воде. Чувство страшного одиночества охватило Тома. Он окончательно подавил в себе гордость и бросился догонять друзей.
— Стойте! Стойте! Мне надо вам что-то сказать!
Те остановились и обернулись к Тому. Нагнав их, Том открыл им свою великую тайну. Они слушали сурово и враждебно, но потом сообразили, к чему он ведёт, очень обрадовались и испустили громкий воинственный клич. Они в один голос признали, что его выдумка — чудо и что, если бы он сообщил о ней раньше, они и не подумали бы уходить.
Том пробормотал какое-то объяснение, но на самом деле он боялся, что даже эта тайна не в силах удержать их надолго, и приберёг её в виде последнего средства.
Мальчики весело вернулись в лагерь и с величайшей охотой принялись за прежние игры, всё время болтая об удивительной выдумке Тома и восхищаясь его изобретательностью. После вкусного обеда, состоявшего из рыбы и яичницы, Том сказал, что теперь ему хочется научиться курить. Джо ухватился за эту мысль и объявил, что он тоже не прочь. Гек сделал трубки и набил их табаком. До сих пор оба новичка курили только сигары из виноградных листьев, но такие сигары щипали язык, и считались недостойными мужчин.
Они растянулись на земле, опираясь на локти, и начали очень осторожно, с опаской втягивать в себя дым. Дым был неприятен на вкус, и их немного тошнило, но всё же Том заявил:
— Да это совсем легко! Знай я это раньше, я уж давно научился бы.
— И я тоже, — подхватил Джо. — Плёвое дело!
— Сколько раз я, бывало, смотрю, как курят другие, и думаю: «Вот бы и мне научиться! Да нет, думаю, это мне не под силу», — сказал Том.
— И я тоже. Правда, Гек? Ведь ты слышал это от меня? Вот пусть Гек скажет.
— Да-да, сколько раз, — сказал Гек.
— Ну, и я тоже ему говорил сотни раз. Однажды это было возле бойни. Помнишь, Гек? Там были ещё Боб Таннер, Джонни Миллер и Джефф Тэчер. Ты помнишь, Гек, что я сказал?
— Ещё бы, — ответил Гек. — Это было в тот день, как я потерял белый шарик… Нет, не в тот день, а накануне.
— Ага, я говорил! — сказал Том. — Гек помнит.
— Я думаю, что я мог бы курить такую трубку весь день, — сказал Джо. — Меня ничуть не тошнит.
— И меня тоже! — сказал Том. — Я мог бы курить весь день, но держу пари, что Джефф Тэчер не мог бы.
— Джефф Тэчер! Куда ему! Он от двух затяжек свалится. Пусть только попробует! Увидит, что это такое!
— Само собой, не сумеет, и Джонни Миллер тоже. Хотелось бы мне посмотреть, как Джонни Миллер справится со всей этой штукой.
— Куда ему! — сказал Джо. — Он, бедняга, ни на что не способен. Одна затяжка — и он свалится с ног.
— Верно, Джо. Слушай-ка: если бы наши ребята могли увидеть нас теперь!
— Вот было бы здорово!
— Но, чур, никому ни слова! А когда-нибудь, когда все будут в сборе, я подойду к тебе и скажу: «Джо, есть у тебя трубка? Покурить охота». А ты ответишь как ни в чём не бывало: «Да, есть моя старая трубка и другая есть, только табак у меня не очень хорош». А я скажу: «Ну, это всё равно, был бы крепок». И тогда ты вытащишь трубки, и мы оба преспокойно закурим. Пускай полюбуются!
— Вот здорово, Том! Я бы хотел, чтобы это было сейчас.
— И я! Мы им скажем, что научились курить, когда были пиратами, — то-то будут завидовать нам!
— Ещё бы! Наверняка позавидуют!
Разговор продолжался, но вскоре он начал чуть-чуть увядать, прерываться. Паузы стали длиннее. Пираты сплёвывали всё чаще и чаще. Все поры во рту у мальчишек превратились в фонтаны: они едва успевали очищать подвалы у себя под языком, чтобы предотвратить наводнение. Несмотря на все их усилия, им заливало горло, и каждый раз после этого начинало ужасно тошнить. Оба сильно побледнели, и вид у них был очень жалкий. У Джо выпала трубка из ослабевших пальцев, у Тома тоже. Фонтаны так и били что есть силы, и насосы работали вовсю. Наконец Джо выговорил расслабленным голосом:
— Я потерял ножик… Пойду поищу…
Том дрожащими губами произнёс, запинаясь:
— Я помогу тебе. Ты иди в эту сторону, а я туда… к ручью… Нет, Гек, ты не ходи за нами, мы сами найдём.
Гек снова уселся на место и прождал целый час. Потом он соскучился и пошёл разыскивать товарищей. Он нашёл их в лесу далеко друг от друга; оба были бледны и спали крепким сном. Но что-то подсказало ему, что теперь им полегчало, а если и случилось им пережить несколько неприятных минут, то теперь уже всё позади.
За ужином в тот вечер оба смиренно молчали, и, когда Гек после ужина, набив трубку для себя, захотел набить и для них, оба в один голос сказали: «Не надо», так как они чувствуют себя очень неважно, — должно быть, съели какую-нибудь дрянь за обедом.
Около полуночи Джо проснулся и разбудил товарищей. В воздухе была духота, которая предвещала недоброе. Мальчики всё теснее прижимались к огню, как бы ища у него дружеской помощи, хотя ночь была горяча и удушлива. Они сидели молча в напряжённом ожидании. Царила торжественная тишина. Позади костра всё было проглочено чёрной тьмою. Вдруг дрожащая вспышка тускло озарила листву и исчезла. Потом сверкнула другая, немного ярче. И ещё, и ещё. Потом в ветвях деревьев пронёсся чуть слышный стон: мальчики почувствовали у себя на щеках чьё-то беглое дыхание и затрепетали при мысли, что это пронёсся Дух Ночи. Затем стало тихо. И вдруг опять какой-то призрачный блеск превратил ночь в день и с необычайной отчётливостью озарил каждую травинку, что росла у их ног. Озарил он и три бледных, перепуганных лица. По небу сверху вниз прокатился, спотыкаясь, рокочущий гром и понемногу умолк, угрюмо ворча в отдалении. Струя холодного воздуха зашевелила все листья, подхватила золу костра и разметала её снежными хлопьями. Снова яростный огонь осветил весь окрестный лес, и в ту же секунду раздался громовой удар: будто прямо над головой у мальчишек раскололись вершины деревьев. Среди наступившей тьмы пираты в ужасе прижались друг к другу. По листьям застучали редкие крупные капли дождя.
