Ольга Матюшина - Жизнь побеждает
Молодые сапожники не отставали от портних. Крепкие, хорошо сделанные ботинки были выставлены в ряд. Окончив работу, дети заявляли старшей пионервожатой:
— У нас всё готово. Что еще надо сделать?
Надя разучивала с детьми новые песни. Иван Иванович со старшими ребятами украшал столовую портретами вождей и лозунгами.
В суете приготовлений незаметно подошел день сбора. Воспитанников попарно ввели в столовую.
Знакомая комната выглядит сегодня необычайно. Вся мебель и столы вынесены. Всюду цветы. Их накануне прислали шефы детдома — военные. Портреты вождей обрамлены гирляндами, перевиты красными лентами. Висят флажки. День морозный и ясный. Солнце тоже помогает праздничному настроению. Оно играет, переливается, пробиваясь сквозь льдинки на стекле.
Ребята все захотели быть на сборе. Вступающие в пионеры стоят впереди, остальные — за ними. Музыканты, присланные шефами, ждут начала. Дети с любопытством поглядывают на блестящие трубы. Им хочется рассмотреть инструменты и самим попробовать поиграть.
Надя волнуется: ждать — невыносимо, а гости всё не идут. Наконец дверь открывается. Входит секретарь райкома комсомола с Татьяной Васильевной, полковник — представитель шефов, кто-то еще, незнакомый. Тамара Сергеевна предлагает гостям садиться. Грянула музыка.
Сдерживая тревогу, Надя громко, отчетливо говорит:
— К торжественной линейке приготовиться!
Взглянула на ребят. В новых костюмах они выглядят подтянутыми, стройными… Трудно поверить, что большинство из них ходит на протезах, так ловко они держатся в строю.
И не одна Надя, — гости тоже с волнением наблюдают за детьми. Много раз они принимали ребят в пионеры, но на таком приеме присутствуют впервые.
— Посмотрите, какие лица у детей! Серьезные, строгие, — говорит вполголоса полковник. — В них сознание ответственности и радость, волнующая радость быть членом большой пионерской семьи.
Надя выходит вперед. Она медленно произносит:
— «Я, юный пионер Союза Советских Социалистических Республик, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю…»
Дети хором повторяют за ней слова обещания. Пионеры как будто изменились, словно выросли за последние минуты.
Когда Надя стала повязывать красные галстуки вновь принятым пионерам, остальные детдомовцы взволнованно перешептывались. Когда же новые пионеры пошли под музыку, неся знамя, ребята не выдержали и бросились поздравлять товарищей.
Но вот секретарь райкома комсомола подходит к детям.
— Смирно! — командует звеньевая.
Секретарь поздравляет юных пионеров и обращается ко всем детдомовцам:
— Райком комсомола и ваши шефы хотят, чтобы день приема в пионеры запомнился вам на всю жизнь. После обеда вы все поедете в автобусах по городу.
Дети хлопают бурно, восторженно:
— Спасибо!
Лиза — звеньевая и главная помощница Нади — построила пионеров. За ними встали остальные воспитанники. Уходя, они пели:
Как повяжешь галстук,
Береги его!
Он ведь с нашим знаменем
Цвета одного…
Надя несколько раз пыталась сказать что-то Татьяне Васильевне, но из-за шума та ничего не могла разобрать. Наконец ребят увели, стало потише, и Надя, провожая гостей, сказала:
— У нас сегодня вечером пионерский костер, посвященный Владимиру Ильичу Ленину. Может, и вы придете?..
Татьяна Васильевна прервала ее:
— Мне кажется, Надя, лучше перенести костер на годовщину смерти Владимира Ильича. Сегодня у детей и так много переживаний.
Шефы поддержали Татьяну Васильевну и обещали быть на костре.
За обедом воспитанники плохо ели. Даже любимые кушанья встречались равнодушно. Всем хотелось скорее кончить обед и бежать к окнам — караулить приход автобусов.
— Пришли! — крикнул вдруг кто-то.
Ребята выскочили из-за стола.
— Что вы нервничаете, никаких автобусов еще нет! — рассердился Иван Иванович. Он снова усадил всех и строго сказал: — Кто не кончит обеда — не поедет!
Едва успели ребята съесть сладкое, как за ними приехали.
На дворе холодно. Солнца уже нет. Зимние сумерки коротки. Пока рассаживались, пока тронулись — стало темно. Дети прижались к окнам. Проезжают знакомые улицы… Вот и Невский. Вдруг, как один, по всему Невскому зажглись фонари…
— Как хорошо!.. Всё видно!
— А это что за улица? Мост, а на нем чугунные кони, почему они здесь?
Воспитатели объясняют, стараясь ответить на все вопросы.
Большинство детей не только жило, но и родилось в Ленинграде. Но, лишенные возможности самостоятельно двигаться, они знают его только по картинкам.
Автобусы идут медленно. Прильнув к стеклам, ребята первый раз в жизни смотрят на свой город.
— Мы проезжаем Невский… Вот Казанский собор. Здесь похоронен Кутузов…
— Вот виден золотой шпиль Адмиралтейства…
— Сейчас подъедем к Медному всаднику и к Неве…
— Давайте остановимся здесь! — просят дети.
И всё, что они знали по картинкам, встает перед ними, величественное и несказанно прекрасное. Галя поражена. Она давно мечтала увидеть свой город. Она много читала о нем. Знает наизусть «Медного всадника» Пушкина. И вот перед ней Нева!..
Здесь будет город заложён… —
вспоминает девочка. И город вырос:
В гранит оделася Нева,
Мосты повисли над водами…
И всё это она видит сейчас.
«Какой чудесный город! — думает Галя. — Наверно, Петр I даже мечтать не мог о такой красоте!..»
— Смотри, смотри! — перебивает ее мысли Маша. — Мы проезжаем мимо Зимнего дворца!
Девочки прижались к стеклу. Они всё замечают, ничего не хотят пропустить. Автобусы идут по набережной Невы.
— Это Кировский мост, — объясняет Иван Иванович. — А на той стороне, в большом доме с окнами на Неву, помещается Нахимовское училище.
— Где?! — кричит Витя и, расталкивая девочек, пробирается к окну, из которого видно училище. — Я здесь буду учиться! — уверенно говорит он.
Иван Иванович молча кладет ему руку на плечо. Он знает, что мальчик давно мечтает о Нахимовском училище. Но туда принимают только здоровых детей…
Автобусы подходят к Таврическому дворцу.
— А вот и Смольный! В нем работали Ленин и Сталин, — объявляет Надя.
Дети взволнованно шепчутся. Им кажется, что они видят великих вождей, спускающихся по ступеням широкой лестницы. Галя тихо говорит:
— Машенька, что было бы с нами, если бы мы жили не в Советской стране?..
Глава шестая
Надя вернулась с прогулки такая же счастливая, как и дети. Успех сегодняшнего дня, благодарность Татьяны Васильевны заставили забыть усталость. Три дня Надя не заходила домой, и еще сегодня утром она чувствовала себя измученной, мечтала скорее отдохнуть и выспаться. Увидев ее, Тамара Сергеевна засмеялась:
— Опять здесь? Идите скорее домой, да и завтра отдохните! Вы много и хорошо поработали.
Директору возражать нельзя. Надо повиноваться!
Выйдя на мороз, девушка не пошла пешком, как обычно, а села в троллейбус. Мягко покачиваясь в кресле, она вспоминала подробности прошедшего дня. Незаметно заснула и проехала свою остановку. Пришлось возвращаться обратно.
После того как она пригрелась в теплом троллейбусе, мороз показался еще сильнее. Скорей бы добежать! Вдруг кто-то назвал ее по имени, обнял и поцеловал. Надя смотрит на девушку, кажется — незнакомую, а та смеется:
— Забыла, забыла меня совсем! Ни разу даже не зашла, — как не стыдно!
— Варя! Это ты? Вот хорошо-то!..
— Почему же ты не приходила ко мне, Надя?
— Да я адрес забыла!
— Теперь уже я тебя не отпущу. Дом наш совсем близко. Идем скорее!
Надя думала отказаться от приглашения: ее тянуло домой. Но Варя не слушала возражений. Подхватив девушку под руку, она затащила ее к себе.
Надя уже не жалела, что зашла. Так приятно согреться. Она охотно рассказывала о себе и о работе в детдоме.
— А учишься ты? — подавая подруге чай, спросила Варя.
— Не спрашивай! Это у меня самое больное место. Как-то неладно получается. Я знаю: учиться необходимо. Мне, как старшей пионервожатой, приходится отвечать на бесчисленные вопросы ребят. Надо иметь много знаний, а я кончила только восемь классов, да еще в военные годы. И читать некогда. Каждая лекция, прослушанная во Дворце пионеров, очень полезна. Но это же раз в неделю! Давно я составила себе план. Узнала программу, достала учебники за девятый класс. Решила раньше вставать. Несколько дней всё шло по плану, потом два дня проспала, да еще что-то помешало… — Голос Нади звучит виновато. Ей неприятно говорить это. Она помнит, как твердо доказывала Варе тогда в поезде необходимость учиться, а сама ничего не сделала.
