Стефан Каста - Зеленый круг
Сейчас или никогда. Если я успею вскочить и захлопнуть дверь, может быть, застану их врасплох. Дина начинает ворочаться. Я наклоняюсь над ней и ладонью закрываю ей рот. Габриэль все еще глубоко спит.
— Дина, тихо. Крысы здесь, — шепчу я.
Ее глаза открываются и в упор смотрят на меня. Я киваю как можно спокойнее.
— Это не опасно. Они не понимают, кто мы такие. Нужно закрыть дверь.
Ближайшие крысы принимаются беспокойно возиться и общаться тонким писком.
Как можно осторожнее я подтягиваю вытянутые ноги. Напрягаю все мышцы тела. Прикидываю расстояние до двери — не больше трех метров. Я должна это сделать. Коротко киваю Дэвиду и Дине. Я готова.
Упираюсь спиной в стену, мысленно считаю до трех и бросаюсь вперед. С резкими криками крысы выбегают из стойла. Работает! Я хватаюсь за ручку двери и тяну ее на себя. Ничего не выходит.
— Черт подери! — шепотом ругаюсь я.
Пробую еще раз. Дверь застряла. Не двигается ни на миллиметр. Крысы снаружи начинают проявлять любопытство. Постепенно среди них нарастает беспокойство. Все чаще и чаще слышен пронзительный писк. Я снова изо всех сил дергаю дверь на себя. Но все тщетно.
Мне на помощь приходит Дина. Вдвоем мы тянем дверь, но та сидит крепко. Должно быть, петли заржавели. Я изо всех сил бью в дверь ногой. Вслед за ударом раздаются панические крысиные визги. Габриэль проснулся и присоединился к нам. Втроем мы нажимаем на дверь и тянем ее на себя. Вдруг раздается треск, и с ворчливым скрежетом дверь поддается.
— Давайте! Еще раз! — кричу я.
Дверь разбухла и висит косо, но мы заставляем ее двигаться сантиметр за сантиметром по ржавому следу. Наконец осталась щель всего в несколько сантиметров.
Крысы пронзительно визжат снаружи. Похоже, они решили, что мы добыча тех, кто остался с нами за дверью.
Я совсем выбилась из сил, дрожу всем телом, но дверь наконец-то закрыта. Дэвид заботливо меня обнимает. Он тоже помогал, но я заметила его только сейчас.
Мы стоим и смотрим на крыс, покрывающих пол хлева живым коричневым ковром. Интересно, смогут ли они проникнуть сюда? Догадаются ли, если действительно захотят, залезть по двери стойла?
— Где лопаты? — спрашиваю я.
— Там, у входной двери.
— Какие же мы дураки!
— Точно.
— Скорее всего, забраться сюда их вынудил дождь, — предполагаю я. — Мне кажется, ночь они проводят снаружи, а день — внутри. Поэтому в прошлый раз мы видели их на чердаке.
Дэвид кивает.
— Пошли, — говорю я. — Если будем вести себя тихо, возможно, они успокоятся.
Сидя у стены, я вдруг вспоминаю щекочущее прикосновение к ладони, когда ее нюхала крыса. Я уже собираюсь рассказать об этом ребятам, как вдруг меня осеняет. Я торопливо оглядываюсь и шепчу:
— А где Умник?
XXIV
Ребята вопросительно на меня смотрят. Ну конечно, это же моя свинья. Но раньше он никогда от меня не убегал.
— Должно быть, он учуял крыс задолго до того, как я проснулась, — шепчу я.
— Испугался и куда-нибудь спрятался, — тоже шепотом говорит Дина.
— Скорее всего, крысы его уже сожрали, — говорит Дэвид.
Я мотаю головой.
— Если бы на него напали, мы бы услышали. Ты забыл, как он визжал, попав в нашу ловушку?
— Значит, он где-то неподалеку, — шепчет Габриэль. — Возможно, где-то здесь.
Мы сидим и молчим. Через некоторое время Дина засыпает. Ее голова лежит на моих коленях. Я уже неоднократно почти проваливалась в сон, но каждый раз вздрагивала. Стоило мне вспомнить, как крыса нюхала мои пальцы и как тысячи этих зверьков кишели на полу, как сон улетучивался. Дэвид и Габриэль тоже спят. На улице светает, и к нам пробиваются грязноватые серые лучи. Дождь и не думает заканчиваться. Видимо, прошло уже несколько часов, крысы успокоились. Я осторожно подхожу к двери стойла и выглядываю поверх нее. Хлев пуст. Наверное, они скрылись на чердаке. Видимо, у крыс есть свои дорожки, ведущие куда угодно.
— Умник! — тихо зову я. — Иди ко мне, малыш! Эти дурацкие крысы уже ушли.
Но Умник не отвечает.
«Ну вот, — думаю я. — Что же нам теперь делать?»
Желудок отвечает мне глухим ворчанием.
Точно. Еда! Я совсем о ней забыла. Мы так привыкли к голоду, что почти перестали обращать на него внимание. Я какая-то заторможенная, двигаюсь как в замедленной съемке. Нужно взять себя в руки.
— Подъем! — говорю я и дергаю Дэвида за руку.
— Ну что еще? — бурчит он.
— Еда, — говорю я. — Нужно раздобыть еды, иначе мы умрем.
Проснувшиеся ребята сердито смотрят на меня.
— Вы заметили, насколько мы ослабли? — спрашиваю я. — Я едва могу думать. Слова будто гаснут у меня в мозгу, прежде чем я успеваю их увидеть.
Дина кивает.
— Да, я тоже, словно сплю на ходу, — говорит она.
— Ну и что будем делать? Здесь же нет ничего съедобного, — вздыхает Габриэль.
— Давайте зарежем свинью, — предлагает Дэвид. — Это наш единственный шанс.
— Умник убежал, ты что, забыл? — говорю я.
— Остаются крысы на чердаке, — говорит Дина. — Возьмем лопаты и поохотимся на них, как и хотели.
— Ничего у нас не выйдет, — говорит Дэвид. — Если мы них нападем, они станут агрессивными. Не забывайте, их ведь тысячи.
Вдруг у меня в памяти всплывает лицо, которое я видела в окне. Детское лицо.
— Давайте еще раз проверим дом, — предлагаю я. — Там должно быть что-нибудь съедобное. И нужно выставить на улицу эти пластиковые баки. Мы же не знаем, когда снова будет дождь.
Все молчат.
— Я и сама справлюсь.
Опять молчание.
— Ну, я пошла?
Не получив ответа, я пожимаю плечами и направляюсь к двери.
* * *Однако, распахнув дверь хлева и увидев, с какой силой льет дождь, я начинаю жалеть о своем решении. Сердце кричит: «Нет!» Тело упирается. Я заставляю себя сделать шаг на улицу и захлопываю за собой дверь. Струи дождя больно бьют по лицу, словно меня хлещут тысячи плеток. Не успев додумать эту мысль до конца, я промокаю до нитки. Ничего не видно. Но я закусываю губу, наклоняюсь вперед и с места бросаюсь вперед, в море дождя.
Уже через несколько секунд я проклинаю себя за то, что покинула убежище. Оборачиваюсь и больше не вижу, где хлев. Понимаю, что, скорее всего, у меня не получится отыскать курятник. Но меня подхлестывает злость на бездействие остальных, и я продолжаю бежать. Бегу наугад, туда, где, по-моему, расположен курятник. Ливень не дает вдохнуть. Я едва не захлебываюсь и чувствую, что вода имеет странный маслянистый привкус. Останавливаюсь и заставляю себя вытошнить воду вместе со зловонной желто-зеленой желчью. Снова бегу и вдруг понимаю, как глупо себя веду. Я уже пробежала то место, где должен быть курятник. Но, возможно, мне удастся добраться до фермерского дома. Что со мной будет, если я вдруг заблужусь в этом адском дожде? Тут я вспоминаю о живой изгороди вокруг двора и с облегчением выдыхаю. Пройти мимо нее, не заметив, практически невозможно.
И тут, когда я вспоминаю об изгороди, земля под ногами резко уходит вниз. Я погружаюсь по колено, словно в трясину, держусь так несколько секунд — и проваливаюсь… Падаю, падаю, успеваю подумать, что это конец, сейчас я умру, и вдруг ударяюсь затылком обо что-то твердое…
* * *Я открываю глаза — вокруг темнота. Я пытаюсь определить, все ли части тела целы, но ничего не чувствую.
Кажется, слышен слабый звук. Похоже на чей-то смех. Да, теперь он отчетливее, и я почти уверена, что смех этот — детский. Надо мной? Медленно и осторожно я поворачиваю голову и вижу над собой проблеск косо падающего света. Это та дыра, в которую я провалилась? В этом месте подо мной разверзлась земля?
Сначала я решаю, что попала в кроличью нору, но, немного подумав, понимаю, что этот подземный ход для норы слишком велик. Интересно, насколько большой ход могут прорыть тысячи крыс?
Рассмотрев в слабом свете контуры ямы, я прихожу к выводу, что это скорее всего туннель, а не нора. «Подземный туннель», — думаю я и вспоминаю все прочитанные в детстве приключенческие книги. Представляю, что все это — просто приключенческий роман! По закону жанра сейчас появятся мои друзья с Умником и спасут меня, а затем мы наедимся теплых пшеничных лепешек с маслом у открытой печки. О, мама! Папа! Бендибол! О, мои будни и любимые книжки!
Вдруг я вижу, как ко мне быстрым шагом идет Гун-Хелен. Стук ее каблуков звучит пулеметной очередью — я съеживаюсь, уткнувшись лицом в колени.
— Привет, дорогая! — кричит Гун-Хелен. — Как дела?
Я отвечаю, что хуже, чем обычно. Гун-Хелен кивает с серьезным видом и ведет меня в приемную.
— Рассказывай, — говорит она и показывает на пустой стул для посетителей.
Я не знаю, с чего начать.
— Кажется, было воскресенье, — неуверенно начинаю я. — Вам ведь знакомы такие тихие воскресные дни, когда пыль застывает в воздухе, а часы тикают все медленнее? А дальше я не знаю, — говорю я и замолкаю. — Хотя это мог быть и понедельник.
![Юрий Сотник - «Архимед» Вовки Грушина [Издание 1947 г.]](/uploads/posts/books/208755/208755.jpg)
