Ирина Костевич - Мне 14 уже два года
— Да достала больница эта. Там же страшно — чего тебя туда лишний раз тащить? Я думала, быстро управлюсь, а в отделении такую бюрократию развели… Барахлизм у татешки твоей лежит пока — потом заберу. А мы давай просто погуляем. Я тебя еще с дедом познакомить хотела, помнишь?
— Ну, ты-то как раз не хотела — это я просила.
— Короче, нам надо на Кок-Тюбе. «Канатка» туда с двенадцати ходить начинает, это долго ждать. Может, с другой стороны заедем — там автобус до холма идет, а дальше — ножками, минут пятнадцать.
— Ну, я-то нормально, а тебе как?
— А мне-то что? Я теперь здоровая, поднимусь — еще догонять будешь!
Тут как раз подошел нужный автобус. Мы с Саной устроились на заднем сиденье. Повозившись, подруга извлекла из кармана какой-то измятый листочек:
— На, не хотела на остановке отдавать — прочти нормально.
— Это что?
— Да читай уже!
Я развернула листочек. На нем было выведено печатными буквами:
«От Никиты.
Здравствуйте! Спасибо Вам за то, что Вы есть. Вы — самое красивое и прекрасное, что было в моей жизни. Я буду стараться жить для Вас! Будьте счастливы! Я буду любить Вас всегда!»
Внизу — маленькое красное сердечко.
— Слушай, дай почитать! А то я терпела-терпела — не смотрела. А интересно ведь!
Ну что возьмешь с этой Саны? Я сунула ей бумажку.
— Сана, а кто это — Никита?
— Наш один. Как тебя увидел, совсем помешался. Даже нарисовал тебя. И ни о ком больше, кроме как о тебе, говорить не хочет. Замучил меня все эти дни — кто ты, да что ты…
— А ты?
— А я — парься, рассказывай… Крупный специалист по пиару…
— А… а Никита сильно болен?
— Да уж мало не покажется.
— А что мне делать? Я его видела?
— Да фиг тебя знает, видела — не видела. Ты ж тогда у нас в трансе была. Он в вестибюле простоял все время, пока ты рисовала. Третий день его от твоих цветов оторвать не могут. Чуть что — сразу туда. И смотрит — часами может, пока на процедуры не позовут.
Тут Сана помолчала и взяла меня за руку:
— Знаешь, Мира, я ведь тогда загадала: если первая пройду под этими цветами, останусь жить, выздоровею. И я успела — видишь!
Она резко отвернулась, и мне на секунду даже померещилось, что Сана слезу смахнула.
Конечно, на холм мы поднимались не пятнадцать, и даже не сорок минут. Оксана часто останавливалась, улыбалась мне, показывая, что ей все пофиг, но со лба тёк пот, лицо бледнело всё сильнее. Нет, так дальше не пойдет!
— Сана, я дико устала! Давай тормознем автобус!
— А что, денег у тебя много? Тут знаешь, сколько ломят за подъём!
— Денег мало — но уж как-нибудь. Уговорим!
— Ну-ну…
Не первый и не второй, но третий водитель согласился подбросить бесплатно до верха. Взамен я лучезарно улыбалась, хлопала ресницами и задавала наивные вопросы. Но вот и верх. Кок-Тюбе — рай для интуристов. Тут тебе и горы, и зоопарк, и сувениры, и даже «ливерпульская четверка» — уникальная скульптурная группа «Биттлз» со скамейкой, установленная разбогатевшими алматинскими битломанами. Пока мы шли, разыскивая родственника Саны, она хмыкнула:
— Насобачилась ты, однако, нахаляву ездить!
— Это — в первый раз. Чего не сделаешь ради подруги!
— Но это же ты устала!
— Ах, ну да… Вот! Я — сама себе лучшая подруга!
— А можно, потом буду идти я? — как-то совсем не в ее стиле, по-детски спросила Оксана.
— Еще бы! — и после паузы я все же решилась:
— Сана… а ты, наверное, сбежала, да?
Она отчеканила:
— Не сбежала. Ушла. Потому что стало лучше. А хуже мне уже не будет. И закрыли тему!
Помолчали. Вокруг было прекрасно! Сходили с ума от невозможности сфотографировать все и сразу восторженные иностранцы, какой-то араб устроил фотоохоту на меня: «О-o, Казакистан бьютифул герл!»
— А вон и мой глубокоуважаемый единственный сохранившийся родственник. Хотя, если смотреть фактам в лицо, не так уж он и сохранился… — торжественно провозгласила Сана. Потянуло таким памятным мне дымком одраспана.
— Салам пополам, Айдос Октябрьханович! — подошла она к маленькому горбатому дедку, продававшему нелепые сувениры и картинки. Старичок резво оглянулся. Потянуло перегаром и табаком.
— А-а, Оксанка моя пришёл! Опять сбежал?
— Отпустили меня!
— Ай, молодец, ай, умница, насквозь прошла! Совсем отпустило?
— Конечно, совсем! Знакомься — это Мира, моя подруга!
Старичок глянул на мое лицо и поцокал языком:
— Ой, ой, какая красавица! Ну-ка, дай, красавица, ручку! Он взял своими птичьими лапками мою ладонь, но не линии стал разглядывать на ней, а посмотрел мне в глаза.
— Не опускай взгляд, девочка. Смело смотри на людей. Твой путь — безупречность.
— Как это?
— Иногда Всевышний даёт нам все дары — красоту, ум, прекрасную душу — но в ответ требует безупречности. Такой человек не имеет права быть плохим — да будет жестоко покаран — намного сильнее, чем тот, кто несовершенен. Помни.
Глаза у старичка были такими ясными, а голос — проникновенным, что я невольно подумала: неужели такой светлый человек мог сидеть в тюрьме, как Сана говорила? Или вот — пьет? Словно услышав эти мысли, он в секунду преобразился. Плотоядно погладив мою руку, развязно произнес:
— А какая сладкая ты будешь женщина!
Я отпрянула. Старичок засмеялся и сунул в рот зубочистку. Взгляд его, вместо мирного и мудрого, стал циничным, брови встопорщились. Передо мной сидел совершенно другой человек — опасный и неприятный. Но на секунду в его глазах, как солнце из-за туч, проступила уже виденная мною ясность:
— Запомнила? Безупречность!
И он отвернулся от нас, начав на каком-то неизвестном языке болтать с туристом. Сана шепнула:
— Пойдем. Видишь, лыка не вяжет.
Да-а, встреча с художником не состоялась. Да и был ли этот странный старичок художником? Вряд ли… Но зато я узнала, кажется, что-то очень важное для себя.
БЕЗУПРЕЧНОСТЬ…
И все встало на свои места. Я вдруг увидела всю цепочку событий, которые привели меня сюда. И то, из-за чего я мучилась, и то, почему это произошло — с самого начала, с первого сентября. Всего одно слово — «безупречность» — стало ключом ко всей моей истории. К тому, что сначала со мной «случалось», а потом — к тому, что я делала и создавала сама. Вот и все. Так удивительно просто и хорошо.
Вокруг сияло красотой начало дня. Опять горы, и зеленые холмы, и музыка «Биттлз», доносящаяся со стороны их скамейки. Смех детей, родной город внизу. Мы с Саной прошли мимо клеток с животными и птицами. Белый павлин красовался в вольере, раскинув хвост. Голубь мирно соседствовал с орлом, еще не догадываясь, почему он сюда попал.
Тут мяукнул телефон. Звонила тетя Роза.
— Говорить можешь?
— Я на Кок-Тюбе сейчас… С Саной.
— Счастье ты мое… Ну, значит, такова воля твоя, Кудай, — начала татешка. И было понятно, что она сильно волнуется. — Только слушай и не перебивай. И Сане ничего не говори. Короче, я ее удочерить решила. Ну, официально не получится, но жить она будет у меня. Помогу ей — учиться там, анау-мынау[14]. Пока на ноги не встанет. Помнишь, я троих дочек хотела? Так вот: она одна троих стоит!
— Тетя Роза!!!
— Все, жаным. Конец связи! — и в трубке пошли гудки.
Вот так татешка! Значит, теперь у меня будет сестра! Но сестра об этом еще ничего не знала…
— Ты ответишь Никите? — вывела она меня из состояния щенячьего восторга.
— Не знаю… Мне страшно. И пока не знаю, что ему сказать. А думаешь, надо?
— Может быть, и нет… Ты ведь все равно осталась для него там — в цветах.
Опять помолчали. И вдруг я ощутила, что начинается совершенно новая пора моей жизни. Детские страхи и обиды остались в прошлом. Я была на равных с этим миром, и он открывался всё больше, пел свои песни, дарил ароматы и цвет. Рядом была подруга — самая-самая, пусть и такая вот — почти лысая и суровая. Я подумала об Арсене, и тут пришла эсэмеска. От него: «Мира, ну почему ты мне не отвечаешь? Спрашиваю в ПОСЛЕДНИЙ раз: будешь со мной встречаться?» Я села прямо там, где стояла. И, сидя на теплом асфальте, на холме, обведя счастливыми глазами родной город, написала «ДА». И рядом поставила смайлик. И отправила.
А потом вскочила и закружилась по дорожке, широко раскинув руки навстречу ветру, весне (хоть была и осень) и своей новой жизни.
Ах да, и еще — послезавтра мне действительно стукнет четырнадцать!
Так что самое время писать «ВКонтакте», что мне 15.
Или хватит уже врать?
КОНЕЦАлматы, Казахстан, 18 января 2010 года.
Примечания
1
пияз — в переводе с казахского — лук
2
«Связист» — популярный подростковый лагерь в окрестностях Алматы
