Жаклин Уилсон - Вики-ангел
— Да ведь это Джейд!
Я и не представляла, что так выгляжу. Конечно, это Сэм — он не смог изменить розовый цвет лица, большой живот и мальчишескую одежду, но ему удалось превратиться в меня — растерянную, не от мира сего, похожую на призрака.
— Великолепно, Сэм, — хвалит его мисс Гилмор.
Потом она смотрит на меня:
— А теперь ты, Джейд, попробуй! Стань Сэмом! Покажи, на что ты способна.
С тех пор как Вики умерла, я не была ни на одном занятии у мисс Гилмор. Я нечасто принимала участие в театральных постановках и когда Вики была жива. Она хотела, чтобы мы просто слонялись без дела и валяли дурака.
Мисс Гилмор обращается к кому-то другому. Очевидно, учителя заключили между собой соглашение оставить меня в покое. Но может быть, я сама хочу попробовать превратиться из Джейд в Сэма.
Делаю шаг и становлюсь толстяком — иду, покачиваясь на широко расставленных ногах, и смешно выгибаю спину. На лице — улыбка от уха до уха, потому что мой принцип — смеяться первым: пусть хохочут со мной, а не надо мной. Все, что угодно, ради смеха. В этом весь я. Толстяки не рискуют быть серьезными, поэтому веселитесь, наступайте на банановую кожуру — плюх! Спотыкайтесь, падайте, потешно задрав ноги. Смейтесь до одури, хотя я буду смеяться последним.
Сэм пристально на меня смотрит, точно я его раздеваю. Все не сводят с меня глаз.
— Как тебе это удалось, Джейд? — спрашивает Вики-2. — Ты будто превратилась в Сэма.
— Это называется театральной игрой, — уточняет мисс Гилмор.
Во время занятия она ничего мне не говорит, но, когда звенит звонок, подзывает нас обоих к себе:
— Ну, Джейд и Сэм, вас ждет звездное партнерство.
У нас глаза на лоб лезут.
— Не хотите прийти в драмкружок? А вдруг понравится? У нас дружный коллектив. Может, попробуете?
Сэм смотрит на меня, а я на него.
Мне хочется, но я не могу. Не сейчас. Нет, не сейчас. Нужно учиться думать самой. Уже не надо подчиняться Вики. Хотя…
— Давай попробуем, Джейд, — предлагает Сэм.
— Ладно!
— Отлично!
В коридоре он слегка толкает меня локтем:
— Значит, ты не против, если я стану твоим партнером?
— Я сама этого хочу, идиот.
— А не передумаешь?
— Решено, — говорю я.
А на самом деле ничего не решено, тем более с Вики.
Иду в раздевалку для девочек и глубоко вдыхаю, готовясь к встрече с ней. Там Мадлен, Дженни и Вики-2 обсуждают меня:
— Она очень странная.
— Наверное, чокнулась.
— Да, но Джейд ничего не может с этим поделать. Она стала такой после смерти Вики.
— Я всегда считала, что и до смерти Вики что-то с ней было не так.
— Мне она нравилась, но я не ожидала, что она может быть такой вредной и угрюмой. — Мадлен краснеет, когда замечает меня. — Джейд, я говорила… я рассказывала о девочке с нашей улицы…
— Нет, вы сплетничали обо мне.
— Так им, Джейд! Скажи им все, что о них думаешь. Какая наглость! Врежь им как следует! — подначивает Вики, вырываясь из душевой кабины.
Но я закрываю глаза, заставляю ее вернуться на прежнее место и вешаю на рот замок. Открываю глаза и смотрю на Мадлен:
— Я вела себя отвратительно. Прости, Мэдди. Вы все прекрасно ко мне относились. А я вела себя… С тех пор как Вики…
— Ой, Джейд! — восклицает Мадлен и крепко меня обнимает.
Вики за дверью издает неприличные звуки, точно ее тошнит, но я не обращаю никакого внимания. Нельзя позволять ей снова все испортить. Я хочу дружить с Мэдди, хотя она никогда не заменит Вики — слишком уж мягкий у нее характер, как большое ватное одеяло, но мы подружимся, потому что она добрая и милая девочка. Вики не мягкая, не добрая и не хорошая. Она жесткая, холодная, вредная и очень противная.
Днем мне все чаще удается от нее скрыться, но ночью она выходит на тропу войны.
Днем я могу обо всем забыть, но ночью она заставляет меня о многом вспомнить.
15
Мама пристрастилась со мной завтракать. С чего бы вдруг? Раньше она быстро выпивала чашку кофе, пока причесывалась и красилась. Я всегда съедала миску мюсли, стоя у раковины, уткнувшись в переносной телевизор и волнуясь по поводу несделанных уроков. Сейчас мне не до мюсли и домашних заданий. До сих пор болит горло. Какой смысл есть корнфлекс, если невозможно его проглотить и он превращается в кашу? По утрам мама на меня ворчала, но, прочитав статью в одном из журналов, стала готовить завтраки и сидеть со мной за столом. Сначала жарила яичницу с беконом, но меня тошнило от одного запаха, да и маме не нравилось, что он целый день нас преследует. Она попробовала сварить яйца и вырезать солдатиков из подсушенного хлеба, как для малышей, но и из этой затеи ничего не вышло. Яйцо в мешочек растеклось по подбородку, как желтая слизь. Тост застрял в горле, и я закашлялась. Мама разозлилась и заявила, что я просто валяю дурака и она заставит меня его проглотить, даже если придется применить силу. Я разревелась. Она тоже заплакала и начала пугать, что так и с голоду умереть недолго. Не увенчалась успехом и попытка объяснить, что это не нарочно. Мама ответила, что я просто оправдываюсь, но на следующее утро поставила передо мной миску греческого йогурта и сверху написала медом первую букву моего имени:
— На, Джейд, поешь! Йогурт не может застрять в горле.
— Спасибо, мама, но…
— Никаких «но»!
Она зачерпнула ложкой йогурт и мягко, как маленького ребенка, заставила меня его съесть.
— Пожалуйста, малышка, поешь, — сказала она.
Я открыла рот. Йогурт был нежный и сладкий и сразу попал в горло.
— Вкусно! — сказала мама, облизав губы.
— Еще! — попросила я, включаясь в игру.
Она кормила меня с ложечки, я говорила ням-ням, а потом мы обе захихикали. Надо же — глупо, но подействовало. На следующий день я съела йогурт сама и чуть не облизала миску. Мне понравилось завтракать с мамой, но сегодня утром не успела я сделать несколько глотков, как принесли почту: счет за телефон и два письма — мне и маме.
Удивительно — обычно нам никто не пишет. Мой конверт напечатан на компьютере и выглядит официально. Может быть, письмо из школы? Администрация предупреждает, что я не работаю в полную силу? Нет, вряд ли. А может, это по поводу консультаций с миссис Уэйнрайт? Лучше не открывать его при маме, хотя она не обращает на меня внимания, потому что читает свое письмо.
Мама подносит его близко к глазам, словно ей трудно сосредоточиться, и густо краснеет.
— Это от него? — спрашиваю я. — От твоего парня?
Мама вскакивает со стула и смотрит в сторону спальни, боясь, не подслушивает ли папа, но он как ни в чем не бывало продолжает громко храпеть.
— Нет, нет, это не от него, — шепчет мама, положив ладонь на лоб, словно у нее началась сильная головная боль. — Это… от его жены.
В изумлении смотрю на маму. Несколько секунд мы неподвижно сидим, прислушиваясь к гулу холодильника и тиканью кухонных часов.
— Я не знала, что он женат.
— Ш-ш… Я знала, но думала, у него серьезные семейные проблемы. Он говорил, все давно кончено и их отношения себя изжили.
— Ой, мам, и ты ему поверила?
— Знаю, знаю, но, может, мне просто хотелось ему верить. Однако у его жены своя точка зрения. Ей стало известно о нашем романе. Не понимаю… Откуда она узнала? Может, кто-то с работы шепнул? Бедняжка очень расстроилась…
— И собирается от него уходить?
— Нет, нет, она его любит. К тому же у них есть дети, два малыша. Здесь несколько страниц написано о том, как они любят своего папу.
Мама всхлипнула, прикрыв рот рукой:
— Ой, Джейд, как мне неловко! Нельзя было ее обижать!
— И что теперь?
— Одному Господу известно. Наверное, нужно с ним порвать. Я не хочу разрушать их брак и уводить отца от детей. Как же мне встречаться с ним на работе и притворяться, будто ничего не произошло?! Может быть, придется поменять работу. Боже, какие неприятности!
— Ты его очень любишь, мама?
Она не сразу отвечает и не переставая помешивает свой йогурт.
— По-моему, нет, и это самое неприятное. Наверное, если бы любила, меня можно было бы оправдать, но положа руку на сердце он был нужен мне для развлечения, чтобы снова почувствовать себя особенной, как в юности. Нет, не могу сказать, что люблю, иногда он действует мне на нервы, и тогда я не понимаю, зачем мне все это нужно. Поэтому пора заканчивать, да?
— Может быть.
— Ах, Джейд! Не надо было мне всего этого рассказывать! Ты еще ребенок, а с другой стороны, сама в последнее время много пережила — смерть Вики, горечь утраты… По-моему, сейчас мы стали с тобой гораздо ближе.
— Да, мама.
— Ты хорошая девочка. А что у тебя в письме?
Я неохотно его распечатываю. К школе оно не относится. Хуже. В глаза бросается слово СЛЕДСТВИЕ.
— Джейд? — спрашивает мама, облокотившись мне на плечо. — О боже! Что это? Тебя просят дать показания!
— Я не хочу, мама. Это необязательно, да?
