Владимир Алеников - Каникулы Петрова и Васечкина
– Это солярий… – предположила Маша.
– Чего? – переспросил подскакавший Васечкин.
– Там, где загорают… – пояснила Маша. – Чем выше, тем больше ультрафиолетовых лучей…
– А я думаю, что это баня! – почему-то сказал Васечкин.
– Финская? – насмешливо спросила Маша.
– Или даже римская, – согласился Васечкин. – У римлян тоже ведь бани были, с бассейнами, я в книжке читал.
– Правильно! – обрадовался Петров. – Это, наверное, бассейн…
Пока длилась эта дискуссия, все трое одолели лестницу и остановились у входа в непонятное здание.
Маша открыла дверь, и они вошли внутрь…
Как только наши герои оказались внутри здания, всякие сомнения у них сразу пропали. На стенах висели портреты Коперника, Галилея, Циолковского…
На длинных столах размещались различные приборы, всевозможные приспособления. В центре зала возвышался телескоп.
– «Солярий, солярий»… – передразнил Васечкин. – «Ультрафиолетовые лучи! Для загорающих отдыхающих!» Это же обсерватория!
– Какой ты умный, Васечкин! – ехидно сказала Маша. – Как это ты догадался?
Но Васечкин, не обращая никакого внимания на Машину иронию, подбежал к лестнице, ведущей к телескопу, и начал быстро карабкаться вверх.
– Васечкин, ты куда?! – окликнула его Маша. – Может, туда нельзя?
– А слыхала, – махнул рукой Васечкин, – что Инна Андреевна говорила, – мы не гости, а хозяева лагеря, значит, мы и тут хозяева! – И он приник глазом к окуляру.
– Ну, что там? – взволнованно спросил Петров.
– Сейчас… – Васечкин, не отрываясь от глазка, начал крутить первые попавшиеся рычаги. – Темно как ночью…
– Так это же телескоп! – сказала Маша. – Он же всё приближает! Из него космос виден, а в космосе всегда темно!
– Дай-ка я посмотрю! – засуетился Петров. – Звёзды видишь?
В этот момент Васечкин нажал какой-то рычажок, и сверху опустился кронштейн, больно ударивший его по голове…
– Кажется… – жалобно сказал Васечкин, хватаясь за голову.
Он сел на пол возле телескопа и потёр ушибленное место.
– По-моему, у тебя звёздная шишка вскочила… – раздался за их спиной весёлый голос.
Ребята оглянулись.
Рядом стоял неизвестно откуда появившийся немолодой человек в коротком белом халате. Он чем-то неуловимо напоминал портрет Галилея, висевший за его спиной.
– Здрасьте! – смущённо поздоровался Петров.
– Здравствуйте! – вежливо присела Маша.
– Привет! – улыбнулся мужчина. – Прибивайтесь к нашему берегу, – гостеприимно пригласил он. – Тем более, – кивнул он на Васечкина, – боевое крещение вы уже получили…
Ребята дружно закивали.
– А что нужно делать? – спросила Маша.
– Много чего нужно! – загадочно улыбнулся мужчина. – Но сначала давайте познакомимся! Я – Алексей Николаевич!
– Маша! – Маша пожала протянутую руку. – Старцева!
– Петров! – Петров постарался вложить в рукопожатие всю свою силу. – Вася.
И покраснел то ли от напряжения, то ли от смущения.
– Молодец! – кивнул Алексей Николаевич.
– Петя Васечкин! – с достоинством представился спустившийся с телескопа Васечкин.
– Очень приятно, – сказал Алексей Николаевич.
– Взаимно! – солидно произнёс Васечкин, всё ещё мысленно сравнивавший портрет Галилея с новым знакомым. – А что? – не удержался он. – Всё-таки она вертится? – И он кивнул на стоящий неподалёку глобус.
– Естественно, – невозмутимо ответил Алексей Николаевич. – Но доказать это в своё время было непросто! – И он тяжело вздохнул.
– Понимаю, – посочувствовал Васечкин.
– Ясное дело – инквизиция! – закивал Петров.
А Маша тем временем смотрела в сторону большого чёрного ящика, на котором крупными буквами значилось: «КОНТАКТ»…
– Что это? – спросила она.
– Это… – Алексей Николаевич помедлил, потом ещё загадочнее улыбнулся и сказал гремящим шёпотом: – Великий Чёрный Ящик Альдебарана!
Ребята вежливо закивали, хотя было абсолютно ясно, что они ничего не поняли.
– Понятно! – тем не менее невозмутимо подтвердил Васечкин.
Он подошёл поближе и заглянул в одно из отверстий в стенке ящика, но ровным счётом ничего не увидел.
– Действительно чёрный! – подтвердил он.
– Это ящик с секретом! – сказал Алексей Николаевич.
– С каким? – спросила Маша.
– Приходите завтра, – пригласил Алексей Николаевич. – Узнаете! А сейчас мне на костёр пора!
– На костёр?! – прошептал Петров.
Друзья с ужасом переглянулись. Васечкин испуганно посмотрел на портрет Джордано Бруно, о героической смерти которого на костре недавно рассказывала Инна Андреевна.
Алексей Николаевич заметил этот взгляд.
– На костёр в соседний лагерь, – рассмеялся он. – Я там лекцию обещал прочитать о звёздах. Давно приглашали.
Глава 2. Кем быть?
Желающих записаться в клуб кинолюбителей было более чем достаточно, в результате чего выстроилась длиннющая очередь. Очередь тянулась к столику, на котором стоял флажок с эмблемой клуба. За столиком сидел Лёша и, то и дело протирая очки, старательно записывал в большую тетрадку всех желающих.
Впрочем, Маша ничего этого не видела, так как, во-первых, она стояла в самом конце очереди, а, во-вторых, прямо перед ней возвышался здоровенный верзила, лет эдак тринадцати, который заслонял собой всё, что могла бы и тщетно пыталась увидеть Маша.
Когда же в конце концов её мучения окончились, поскольку верзила, записавшись, отошёл, в результате чего перед ней наконец открылся столик с флажком, и Маша радостно собралась произнести свою фамилию, то Лёша захлопнул тетрадь и внушительно объявил:
– Тридцать пять человек! Приём окончен!
– Как же так? – поразилась Маша.
– Очень просто, – объяснил Лёша, – кинокамер всего две, одна не работает, поэтому приём ограничен.
В это время отошедший уже было верзила вдруг вернулся обратно.
– Слышь, – спросил он, – занятие во вторник?
– Во вторник.
– Запиши там против Талдыкина «Смерть в седле», «Смерть после полуночи» и ещё эту самую, «Смерть на взлёте»… ну, пока хватит!..
– Чего это? – удивился Лёша.
– Как чего? – в свою очередь удивился Талдыкин. – Желаю посмотреть.
– Это в каком смысле? – всё ещё не понимал Лёша.
– Я кинолюбитель? – спросил Талдыкин.
– Кинолюбитель! – согласился Лёша.
– Так вот, я лично детективы люблю!
– Ну и люби себе на здоровье!
– Как это на «здоровье»?! – возмутился Талдыкин. – Мы во вторник, например, что смотрим?
– Смотрим, как Михаил Васильевич будет кинокамеру разбирать! – ответил Лёша.
– Ах вот вы, значит, как с нами, с настоящими кинолюбителями! – возмутился Талдыкин. – Вычёркивай меня! Тоже мне клуб. Где у вас тут телевизор? – И, презрительно сплюнув, Талдыкин побрёл прочь.
– Вот и имей дело с такими! – сказал Лёша, вставая из-за стола.
– Ты куда это? – опомнилась Маша, в течение всего разговора переводившая взгляд с одного на другого. – А я как же?
– А ты тут при чём?
– Ну место же освободилось! – Маша ткнула пальцем в тетрадь. – Вот и записывай меня.
Лёша со вздохом раскрыл тетрадь и написал «Старцева».
А в это время Петров и Васечкин, забравшись на самую верхушку высокого дерева, занимались чрезвычайно интересным делом. Они мечтали.
– Вот бы новую звезду найти! – вздохнул Петров, глядя на небо. – Представляешь, как Маша бы обалдела.
– Подумаешь, звезду… – откликнулся Васечкин. – Если уж искать, то преступников. Тут уж быстро прославишься! Тогда бы действительно все обалдели!
– Да! – согласился Петров. – Только звезду найти тоже здорово! Представляешь, смотришь в телескоп день, смотришь два, смотришь…
– Десять лет смотришь! А там и состаришься! – рассмеялся Васечкин.
– Нет, ну, не десять лет, а через недельку, пожалуйста, бах – и новая звезда… И можешь каким хочешь именем назвать… – размечтался Петров.
– Звезда Петрова! – насмешливо сказал Васечкин.
– Ну почему обязательно Петрова, можно и… – Петров замялся.
Дело в том, что лично он хотел бы назвать эту звезду именем Маши Старцевой, но вслух сознаться в этом не решился.
– …женским именем, – робко сказал он.
– Если уж звёзды искать, то лучше тогда стать космонавтом! – заявил Васечкин. – Лучше лететь в космос, чем у телескопа штаны протирать.
– Да! – согласился Петров. – Но в телескоп смотреть тоже интересно!
– Слушай, астроном! – спохватился вдруг Васечкин. – А который час?
Петров, прищурившись, внимательно посмотрел на солнце.
– Одиннадцать! Без восьми! – уверенно сказал он.
– Давай слезай скорее! – заторопился Васечкин. – На встречу с пограничниками опоздаем!
Глава 3. В жизни всегда есть место подвигу!
Па-па-па-пам! Какие, собственно, ещё ассоциации может вызвать слово «детектив»? Разумеется, в первую очередь что-нибудь вроде «па-па-папам»!
