Анатолий Алексин - Коля пишет Оле, Оля пишет Коле
У отца я просить деньги на велосипед не хочу: он ведь только недавно купил мне два аквариума, чтобы я больше не занимался птицами. И потом, он стал чаще задыхаться по ночам, и врачи посоветовали ему поехать в санаторий на целых два месяца. Отец сказал, что на месяц ему дадут бесплатную путевку. А на второй? И еще дорога туда и обратно… Я очень волнуюсь, Оля. И не хочу сейчас ничего просить у отца…
Тимошка сейчас возится со своей птичьей лечебницей. А в день рождения он получит от твоего имени подарок, которого больше всего ждет… Скоро ты узнаешь, что это за подарок.
Может быть, он на радостях и забудет об этом велосипеде, а? Как ты думаешь? Может, отменить этот велосипед?
КоляТЕЛЕГРАММА
Коле Незлобину (лично).
Ничего не отменяй. Деньги высылаю.
ОляОля пишет Коле
Дорогой Коля!
Сегодня я выслала тебе по почте деньги. На двухколесный велосипед вполне хватит. Забрала их из «пионерской копилки». Ничего, поеду в Ленинград как-нибудь в другой раз… Ведь это я втянула тебя во все свои «задания». Значит, я и должна прийти тебе сейчас на помощь.
В письмах я все больше узнаю тебя, Коля! А раньше я тебя совсем не знала. И не ценила. Ты всегда был таким молчаливым… Теперь мне кажется, что ты сберегал слова для своих писем. Я их часто перечитываю, и передо мной встает совсем другой Колька, которого никак не назовешь Колькой Свистуном, а которого я хочу назвать совсем по-другому: Колькой-другом. Но хватит об этом.
Я уверена, что когда расскажу нашим ребятам, почему передумала ехать в Ленинград, они меня поймут. А мой сосед Артамонов уже понял (я ему показала твои последние письма). Он передает тебе привет и говорит, что, если бы ты жил у нас в Заполярье, он бы с тобой дружил!
Расскажи, как Тимошка первый раз сядет на свой собственный двухколесный велосипед. И что за подарок вы ему готовите от моего имени?
Жду писем!
ОляКоля пишет Оле
Дорогая Оля!
Я получил все, что ты мне послала! Спасибо! С твоим денежным переводом сперва получилась целая история. Почтальонша не хотела выдавать мне деньги, потому что у меня нет никаких документов, «удостоверяющих личность получателя». Я принес ей свой школьный дневник, а она говорит:
— Это не документ. Здесь нет карточки и печати!..
Я ей говорю:
— Хотите, все соседи подтвердят, что я и есть Коля Незлобии?
А она мне отвечает:
— Я их подтверждение к бланку не приколю. Тут номер паспорта нужно проставить и отделение милиции, где получали!
Я ей говорю:
— Но я его еще вообще не получал… Нет у меня паспорта!
Тогда она вдруг спрашивает:
— А к кому вы вписаны?
И оказалось, представь себе, что каждый из нас вписан к кому-нибудь в паспорт: к отцу или к матери. Я этого раньше не знал. Я теперь, значит, вписан к отцу. А раньше, наверно, был у мамы…
Я позвал отца, и он доказал, что я действительно вписан. Я даже заглянул к нему в паспорт, и оказалось, что я умещаюсь там, внутри, всего на одной строчке.
Но зато уж и отец, и Елена Станиславовна, и даже Нелька успели заглянуть в твой перевод. И все трое очень удивились. Взрослые удивились молча, про себя, а Нелька сразу же вслух:
— Тебе гонорар за какой-нибудь рассказ прислали?
— Да, прислали… Представь себе! — ответил я.
— Ближе, чем в Заполярье, его напечатать не могли?
— Ты, Неля, нехорошо говоришь, — остановила ее Елена Станиславовна. — Ведь он уважает твое творческое призвание…
Я спорить не стал: пусть думают, что уважаю. Но я чувствовал, что Елена Станиславовна не зря вдруг стала меня защищать, что она хочет подступиться ко мне с каким-то вопросом.
В комнате она тихо, чтобы Нелька не слышала, спросила:
— От кого эти деньги, Коля?
— Там написано, — ответил я. — От одного друга!
— Для чего они тебе? И на что ты собираешься их тратить?
— Это мое дело! Тут вмешался отец:
— Как ты смог убедиться сегодня, Николай, ты еще не вполне самостоятелен. Ты вписан в мой паспорт, и я, стало быть, отвечаю за твои поступки.
— Тебе не придется за них отвечать. Я ничего плохого делать не собираюсь.
— Почему же ты не можешь нам прямо сказать?
Отец волновался. И, как всегда в таких случаях, у него начался кашель. И стал он сразу каким-то беспомощным: полез искать в карманах платок, не нашел его и прикрыл рот рукой, словно извиняясь за свой кашель.
Мне показалось, что это я виноват в том, что бронхиальная астма стала душить отца. И я, чтобы он больше не волновался, сказал все, как есть на самом деле:
— Я должен купить подарок одному маленькому мальчику. Честное слово! Можете проверить.
— Мы не собираемся тебя проверять! Мы тебе верим… — сказала вдруг Елена Станиславовна.
Может быть, она сказала это для того, чтобы успокоить отца. Или в самом деле поверила…
Прости, Оля, что из-за меня не сможешь поехать в Ленинград.
Передай привет Артамонову, раз он хотел бы со мной дружить, если бы я жил в Заполярье.
Спасибо, Оля.
КоляКоля пишет Оле
Дорогая Оля!
Сегодня день рождения Тимошки.
В газетах часто попадаются такие фразы:
«В день шестидесятилетия… В день восьмидесятилетия…» Но о мальчишках так никогда не пишут и не говорят. А я свое обращение к Тимошке так прямо и начал:
— В день твоего девятилетия ты, Тимофей, вполне заслужил два сюрприза, которые в общем-то нельзя назвать сюрпризами, потому что ты их очень давно ждал!..
Еще за неделю до этого я спросил у Тимошки:
— Ты к кому вписан: к маме или к папе?
— Как это — вписан? — не понял Тимошка. Ну, я ему тоже объяснил, что каждый из нас обязательно к кому-нибудь вписан. И потребовал, чтобы он в воскресенье, когда приедут родители, выяснил этот вопрос. И еще, чтобы он попросил на одну недельку оставить дома тот паспорт, в который при рождении его вписали.
— Они не оставят, — сказал Тимошка.
— Тогда надо что-нибудь присочинить. В этом не будет ничего страшного, потому что потом ты расскажешь родителям и Феликсу всю правду.
— Какую правду? Я сам ничего не знаю.
— Не торопись. В день своего девятилетия все узнаешь!
— Мне паспорт не оставят, — упрямо твердил в тот день, неделю назад, Тимошка.
— А ты скажи, что в школе хотят устроить проверку: кто к кому вписан. Понятно? Для этого и нужен паспорт. А мы потом все объясним.
Когда Тимошка стал в воскресенье все это растолковывать своим родителям, в комнату неожиданно вошел Феликс. Он-то прекрасно знал, что в школах ничего такого не проверяют. Но промолчал. И только на следующий день, когда родители уехали к себе на рудник, сказал Тимошке:
— Ну-ка, расскажи мне, что ты затеял. Для чего тебе нужен был мамин паспорт?
— Я тебе в день рождения расскажу, -пообещал Тимошка. — Тут мне хотят какие-то подарки сделать…
— Что, подарки уже стали по паспортам выдавать? Хорошо, договорились. Подожду до двадцать девятого. Только смотри не потеряй!
— А куда мы понесем мамин паспорт? — спросил меня Тимошка в то утро, когда я поздравил его с девятилетием.
— Туда, куда слетаются вести с разных концов света… Помнишь, что сказала Олина «посланка»?
— А куда они слетаются?
— Это я сейчас должен угадать на расстоянии! Раз неожиданная находка ждет тебя, дай мне руку!.. Это будет самое трудное отгадывание за всю мою жизнь. Учти и не дыши!
Тимошка затаил дыхание, а я закатил глаза так сильно, как еще никогда не закатывал, и говорю:
— Так! Все ясно… Скорей на главную почту! Именно туда слетаются вести с разных концов света: письма, газеты, телеграммы!
Тимошка оглядывал улицы, будто хотел запомнить дорогу, по которой мы бежали.
— А что там будет? Какой подарок? — спрашивал он меня на бегу.
— Не знаю. Этого я не отгадывал… Наконец мы добрались до главной почты. Подошли к стеклянному окошку, где выдают письма до востребования. И я сказал Тимошке:
— Давай мамин паспорт!
Он протянул его мне, а я — девушке, сидевшей за стеклом.
— Вот здесь, видите, написано: «Тимофей. Сын…» Ему письмо должно быть, этому «сыну Тимофею».
Девушка стала быстро-быстро перебирать пальцами толстую пачку писем, открыток и извещений. Вытащила одно письмо и стала перебирать дальше.
— Дальше не ищите, — посоветовал я. — Ему пока только одно письмо прислали…
— Откуда вы знаете? — пожала плечами девушка. И перебрала пальцами всю пачку до конца.
А потом протянула мне письмо и паспорт Тимошкиной мамы.
Я думал, что девушка высунется из окошка, оглядит «сына Тимофея», удивится, что он уже получает письма до востребования, но она не удивилась и не стала выглядывать: ко всему уже привыкла.
Я торжественно вручил письмо Тимошке:
— На, возьми. Это первый подарок ко дню рождения. Ты его заслужил!
— Прочти… — сказал оробевший Тимошка.
