Локомотив «Бесконечный». Последний костыль - Оппель Кеннет

Еще животные — он почувствовал запах соломы и навоза. Расположенные высоко вверху несколько окон пропускали внутрь свет звезд. Почти весь вагон занимала огромная клетка, оставлявшая только узкий проход вдоль одной из стен. Уилл пошел по нему, прижимаясь к стене и стараясь держаться подальше от прутьев решетки.

Из темноты послышалось низкое кошачье урчание, и он ускорил шаг. Боковым зрением он заметил тень движения — низкое животное, полоски на шкуре. Бенгальский тигр. Уилл добрался до конца вагона, открыл дверь и опять перебежал в следующий, отметив про себя, что небо начинало светлеть. Следующий вагон был разделен на стойла, и мальчик услышал успокаивающие звуки лошадиного ржания. Сколько же ему еще идти, прежде чем он найдет людей, способных помочь?

Еще один вагон населяли обезьяны, поднявшие дикий визг при его появлении. После этого был общий загон с верблюдами, которые ужасно воняли. Клеток не было, и Уиллу пришлось идти прямо между ними. Большинство животных просто сидели и печально провожали его глазами, но один, стоя на неустойчивых ногах, то и дело издавал омерзительный скрежещущий вопль.

Войдя в следующий вагон, Уилл сразу понял, что там находилось что-то особенное. Окон не было совсем, только узкие прорези под потолком. Прежде чем закрыть дверь, Уилл успел заметить, что прутья решетки этой клетки были толще и ближе друг к другу, а коридор — немного шире. Запах тоже был другой, приторный, как от скунса.

Он быстро пошел дальше. Из клетки слышались удивительно легкие шаги. Страх пробежал по спине мальчика, как лесной пожар. Вагон резко дернулся, и Уилла отбросило на решетку. Чья-то рука охватила его запястье. Уилл подавился своим криком, хватая воздух. Он попытался освободиться, но кулак сжался лишь сильнее. По другую сторону решетки стоял кто-то очень высокий. Из темноты на Уилла надвигалось его лицо. Первыми он заметил глаза, гораздо умнее, чем у большинства животных. Лицо было длинным и морщинистым, обрамленным густой шерстью. Весь ужас, дремавший внутри Уилла со дня схода лавины, вдруг снова пробудился.

Мальчик еще раз попытался вырываться, но сасквоч держал его крепко и тянул на себя, так что лицо Уилла было прижато к решетке прямо рядом с лицом чудища, из ноздрей которого вырывался горячий воздух.

— Пожалуйста, — сказал Уилл.

— Назад! — прокричал кто-то, и Уилл обернулся.

К клетке подошел молодой человек с фонарем и палкой в руке.

— Отпусти, Голиаф!

Уилл почувствовал, как хватка сасквоча ослабела, но полностью разжимать свой кулак чудище не спешило. Теперь мальчик хорошо видел его руку, вдвое больше его собственной, с длинными кожистыми пальцами. Сасквоч был выше Уилла; на его левом плече виднелся выпуклый красный шрам.

— Сейчас же!

Молодой человек ударил палкой о решетку, и сасквоч наконец-то разжал пальцы. Уилл откинулся на стену, от страха чувствуя жуткую сухость во рту. Сасквоч покачивался в свете фонаря, сидя на корточках и сердито глядя на молодого человека.

— Молодец, Голиаф, — сказал тот. — Молодец!

Он достал что-то из кармана и кинул сасквочу. Почти пренебрежительно тот подобрал подачку, понюхал ее и положил в рот. Теперь молодой человек повернулся к Уиллу.

— А ты какого дьявола здесь делаешь?

— Меня зовут Уилл Эверетт, — ответил он. — И меня пытаются убить.

Глава 7

Цирк Данте

Уилла бесцеремонно вели через один слабо освещенный вагон за другим. Молодой человек еще не назвал себя, сказав лишь: «Мистер Дориан точно захочет услышать об этом». Уилл решил, что этот парень, должно быть, работал одним из дрессировщиков Цирка Данте. Он, судя по всему, был недоволен, и мальчик подумал, что разбудил его — вопль того верблюда точно был достаточно громким. Дрессировщик был одет в широкие штаны и жилет. Вряд ли он был намного старше Уилла. Роста он был не очень высокого, но его руки и плечи были более мускулисты. На его левом предплечье виднелся двойной шрам, похожий на следы когтей.

— Этот сасквоч, — начал Уилл. — Это тот самый, которого мистер Дориан поймал в горах? Когда он был еще маленький?

Парень с удивлением поглядел на него.

— Откуда ты это знаешь?

— Шрам у него на плече, — ответил Уилл, чувствуя огромное облегчение от того, что человек, шагавший рядом, не пытался его убить. — Я там был. Видел, как его пырнули. Ты дрессировщик?

— Помощник дрессировщика, — пробормотал парень.

— Какой он? — спросил Уилл. — Сасквоч.

— Умный.

— Ты его дрессируешь?

— Сасквоча не подрессируешь. Иногда он позволяет тебе думать, что ты его дрессируешь. Слушается, пока ты не начинаешь его раздражать. Иногда мне кажется, что он лишь хочет сбежать отсюда.

Уилл уже потерял счет пройденным вагонам и осмотрелся. По обеим сторонам коридора стояли койки, прикрытые толстыми занавесями из мешковины. В проходе было влажно от дыхания спавших людей. Повсюду висела одежда: на крючках, крюках, прибитых к потолку, на бельевых веревках.

— Что-то пахнет… плохо, — раздался сердитый голос с одной из нижних полок. — Очень плохо.

Занавеска откинулась, и с койки выглянуло тело настолько огромное, что было непонятно, как оно могло целиком туда поместиться. Когда мужчина встал, его голова почти уперлась в потолок вагона, и он ссутулился, что сделало его грудь и плечи еще более массивными на вид. Пальцем толщиной с солидную морковку великан указал на Уилла.

— Сбросить бы его с поезда, — сказал он как само собой разумеющееся и наклонил голову, будто прикидывая, как скрутить мальчишку. — Эту вонь стерпеть невозможно. Выкину-ка я его прямо сейчас.

— Нет, стойте! Это просто моча сасквоча! — сказал Уилл, когда великан шагнул к нему. — Я могу ее отмыть!

— У мистера Бопри очень чувствительный нос, — сказал дрессировщик без явного беспокойства за судьбу Уилла.

— Мистер Бопри, давайте обождем минутку, ладно? — сказал какой-то компактный человечек, спрыгивая с верхней полки. Загнутые вверх усики были единственной растительностью на его лысой голове, и одет он был для занятий гимнастикой. Он подмигнул Уиллу. — Будет еще масса времени сбросить его с поезда. Может, сперва узнаем о нем немножко?

— Не вижу смысла ждать, — хмуро ответил мистер Бопри.

— Где ты его нашел, Кристиан? — спросил у дрессировщика маленький гимнаст.

— За ручку с Голиафом, — кивнул Кристиан на Уилла. — Эта моча сасквоча тебе, наверное, жизнь спасла. Он мог бы тебе руку откусить, но, видимо, совсем запутался.

— Повезло, — слабо кивнул Уилл.

Все больше людей выбирались со своих занавешенных коек, разглядывая Уилла, как настоящую диковину.

— Как ты попал в наши вагоны? — спросил коротышка.

— Я бежал по крышам. Ваш слон спустил меня вниз.

— Элфрида, — гордо сказал Кристиан.

— Ты ночью прыгал по вагонам? — спросил мистер Бопри.

Уилл кивнул и заметил медленно расплывавшееся по лицу гиганта восхищение.

— Он говорит, кто-то пытается его убить, — с сомнением сказал Кристиан.

С заднего конца вагона к ним подскочил жилистый парень в нижней рубашке.

— Кондуктор идет, — прошептал он встревоженно. — Выглядит сердитым.

Кристиан нахмурился:

— Они не должны сюда заходить. Что ты натворил?

Прежде чем Уилл успел возмутиться, Кристиан схватил его за руку и потянул вперед. Они торопливо перешли в другой вагон. В этом коридоре не было занавесок, только двери. Одна из них открылась, прежде чем Кристиан поднял руку, чтобы постучать. В дверном проеме возникла величественная фигура мистера Дориана, завернутая в шелковый халат.

— Мистер Дориан! — воскликнул Уилл с облегчением.

Не обратив на него внимания, инспектор манежа сказал Кристиану:

— Веди его внутрь.

Уилла грубовато втолкнули в купе. Даже в сравнении с первым классом оно впечатляло: на окнах висели бархатные занавеси; на толстом персидском ковре стояли два кресла, маленький письменный стол и несколько набитых книжных полок; за ширмой спряталась большая кровать с четырьмя столбиками по углам. В углу пристроился высокий дорожный сундук. По стенам была развешана головокружительная коллекция картин маслом и всевозможные изделия индейцев: украшенная бусинами трубка, декорированная гусиная голова, какой-то инструмент с немыслимо острым треугольным лезвием.