Жан-Клод Мурлева - Река, текущая вспять
Через час, открывая дверь бакалеи, Томек поразился:
— Бог мой, как же здесь тесно… — повторял он снова и снова. — Как же здесь тесно…
А Ханна даже теперь, через год, вспомнила, что лежит в каждом шкафчике.
— В этом игральные карты, тут картинки с кенгуру, а там — песок из пустыни в маленькой скляночке…
Она погостила еще несколько дней и однажды утром сообщила Томеку, что уезжает. Она очень хотела повидать приемных родителей и, особенно, сестренку.
— Ты скоро вернешься? — поинтересовался Томек.
Увидев, как он расстроился, она сняла перстень, в котором лежала капля воды, и отдала ему.
— Возьми, я его оставляю. Так ты будешь уверен, что я вернусь. Я только заберу амадину. Скоро я приеду обратно. Обещаю.
И она уехала.
Эпилог
Ханна вернулась через три недели, утром, когда Томек только открывал лавку. Она распахнула дверь, впустив с собой свет. На плече у нее сидела маленькая амадина.
— Ханна! — вскричал мальчик, и его сердце запрыгало от радости.
Они немного поболтали, потом Томек сходил за перстнем. Ханна открыла камень и выкатила капельку на ладонь. Потом другой рукой взяла амадину и посадила рядом.
— Пей, птичка моя, пей… — нежно произнесла она.
Птаха немного посомневалась, а потом все произошло быстро: она наклонилась к капельке, блестевшей, словно жемчужина, забрала в клюв и одним движением проглотила.
— Теперь она никогда не умрет… — прошептала Ханна.
— Никогда, — повторил Томек.
Они посадили птичку в деревянную вольеру, которую Томек смастерил на прилавке. Ханна молча наблюдала за амадиной, а потом тихо сказала:
— Знаешь, Томек, мне в голову пришла забавная мысль…
— Какая? — спросил мальчик.
— В тот момент, когда она проглотила капельку, мне показалось, что река Кьяр потекла обратно… Она текла вспять только ради од-ной-единственной капли воды. Чтобы та когда-нибудь оказалась в клюве маленькой амадины… Теперь все закончилось…
Томек слушал как завороженный.
— Ты хочешь сказать… все, что мы видели, исчезло?
— Не знаю… Может быть… Так странно…
Томек вспомнил о тех чудесах, которые они видели по дороге: Лес Забвения с медведями, огромные синие цветы-паруса, Несуществующий остров, ставший Существующим, колдунью на качелях, деревья с белками-шишками…
— Будто мы видели сон… — продолжала Ханна. — К тому же мы ничего с собой не принесли. Ушли с пустыми руками и пришли ни с чем…
Радостная улыбка озарила лицо Томека, и он побежал в пристройку:
— Ханна, я все-таки кое-что привез. Я не осмеливался тебе показывать, но, по-моему, время пришло.
Он протянул ей флакончик с ароматом, приготовленным Пепигомой.
Ханна вытащила пробку и глубоко вдохнула. Она увидела холм, танцоров и музыкантов, увидела скамейку, на которой они сидели с Томском, среди друзей, под дождем из цветочных лепестков…
— Томек… — прошептала она.
— В этот раз ты останешься? — взволнованно спросил Томек.
Навсегда… — ответила Ханна.
В этот момент, сидя на жердочке, маленькая амадина зачирикала первую песню вечности.
