KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Детская литература » Детская проза » Екатерина Мурашова - Обратно он не придет! (Полоса отчуждения)

Екатерина Мурашова - Обратно он не придет! (Полоса отчуждения)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Екатерина Мурашова, "Обратно он не придет! (Полоса отчуждения)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Здорово! — искренне восхитилась я. — Красивый город! Это ты сам придумал или тебе кто-нибудь рассказал?

— Он есть! Есть! — с обидой сказал Жека. В глазах его блеснули слезы, и я поспешно подтвердила:

— Есть, конечно, есть! — и погладила Жеку по жестким спутанным волосам.

Подошел сумрачный Васька и начал молча прилаживать на стене сколоченную им полочку.

— Посуда вся на полу валяется, — пояснил он. — Грязь одна. Тебе домой не пора?

Я взглянула на часы и поднялась:

— Пора.

— Ну пошли. Мне как раз на вокзал заглянуть надо.

Васька посмотрел на Жеку и свирепо вытаращил глаза:

— Гляди у меня! Встанешь — убью!

— Красивый у Жеки город, правда? — спросила я, шагая вдоль сараев рядом с Васькой. — Он тебе тоже рассказывал?

— Век бы не слыхать! — огрызнулся Васька.

— Почему?! — удивилась я.

Васька долго молчал, потом вдруг сказал:

— Он припадки любит.

— Как любит? — не поняла я. — Он же не должен ничего помнить.

— А он и не помнит, — подтвердил Васька. — А перед тем как покатиться, бывает в ентом городе, с золотыми домами. Чудится ему, ясно? Потому и припадки любит.

— Ах, вот что, — сказала я только для того, чтобы что-нибудь сказать. И подумала о том, как все странно и сложно.

С тех пор как я познакомилась с Васькой и Жекой, мне стало казаться, что существуют два слабо связанных между собой мира. Один — это тот мир, в котором я жила раньше. Это — школа, мама, бабушка, папа, Инка Колесова, Наташа Громова, Ленка Макаренко… Другой — это Жека и Васька, Жар-Птица, Моня-искатель, Родька — Божий человек…

Но в тот момент, когда Васька объяснил мне происхождение Жекиного города, я как-то вдруг поняла, что была не права, и есть только один мир, в котором все смешивается. И от этого мне почему-то стало легче. Хотя в общем-то понятно почему. Ведь если миров два, то в каком же из них живу я сама?

* * *

Шли дни. Жека поправлялся и стал как-то даже веселее, чем раньше. Часто смеялся чему-то, рассказывал какие-то истории, строил замки из моих старых кубиков. Иногда вдруг замолкал и с мечтательной улыбкой смотрел куда-то вдаль, туда, где, исчезая, сплетались рельсы и провода. И, казалось, видел там что-то, недоступное нам с Васькой.

Бабушка и мама особенно ко мне не приставали. Правда, однажды вечером, выйдя гулять, я заметила, что мама следит — за мной, прячась за водосточными трубами. Я легко запутала след и скрылась от нее — недаром я почти год играла в индейцев.

Однажды мы всем классом ходили в театр, смотрели балет «Щелкунчик». Мне балет очень понравился, но я все время жалела, что Васьки и Жеки нет рядом. А перед театром мы зашли к Ире Смирновой. Она, оказывается, живет совсем рядом со школой. И сама позвала меня к себе.

В маленькой Иркиной комнатке стояло два огромных шкафа, плотно набитых книгами.

— Это все твои? — удивленно спросила я.

— Да, мои, — гордо ответила Ирка.

— И ты их все прочитала?

— Ага.

— Ты, Ирка, наверное, страшно умная, — искренне восхитилась я. — Мне б столько и за всю жизнь не прочесть!

— А мне ничего другого не оставалось, — непонятно ответила Ирка, нырнула в платяной шкаф, покопалась в нем и выкинула на диван голубую, с большим воланом кофту и темно-синюю плиссированную юбку. — Как ты думаешь, подойдет? — спросила она меня.

— Ага, нормально, наверное, — равнодушно согласилась я, но тут же испугалась, что обидела Ирку, и добавила: — Очень даже красиво.

— Вот и славно. — Ирка вздохнула с облегчением, достала голубую комбинацию и тоже бросила ее на диван. Потом через голову стянула школьное платье.

Я рассматривала книги и обернулась к Ирке, чтобы спросить ее о… и все слова застряли у меня в горле. Я смотрела на Ирку, которая стояла передо мной в одних трусах и глупо хлопала глазами.

На груди у Ирки, почти точно посередине, багровел огромный страшный рубец, простеганный по краям двумя рядами красных точек.

— Ирка, что это?! — прошептала я.

— А, это? — Ирка спокойно ткнула себя пальцем в грудь. — Это мне операцию делали. На сердце. Ты разве не знала?

— Очень больно было? — Вопрос был страшно глупым, но молчать было еще страшнее.

— Нет, когда резали, не больно, — охотно объяснила Ирка. — Это ж под наркозом, ничего не чувствуешь. А вот потом, когда проснулась… ничего себе так…

Теперь я сразу поняла все. И почему Ирка не ходит на физкультуру, и почему ее так редко вызывают к доске, и почему ей не оставалось ничего, кроме чтения книг. «Черт возьми, ей же, наверное, волноваться нельзя, — подумала я. — Тогда Нина Сергеевна не хотела, чтобы она шла в детдом. Поэтому. А я, дура, рассказала ей про Ваську и про все. Вдруг ей плохо от этого было? И тогда в детдоме… Она же бежала за мной. Бежала! А ей же наверняка нельзя этого ни в коем случае. Она же умереть могла! И все равно… Чтобы мне помочь…»

— Ирка! — отчаянно сказала я.

Ирка посмотрела на меня с удивлением. Она как раз надевала юбку. Мне хотелось сказать ей что-нибудь хорошее, но я ничего не могла придумать и ненавидела себя за это. Вот если бы гадость надо было сказать… тут бы я быстро… пожалуйста… А хорошее… никогда никому не приходилось. И никто меня этому не учил. Только из книг: «Милостивый государь мой! Примите уверения в совершеннейшем моем почтении…» Ну, это явно не годится! Но должно же быть что-то взамен! Но что?! И я еще смею обижаться на Ваську за то, что он только ругается… Если даже я хороших слов не знаю, то уж ему-то откуда… Ирка выжидающе смотрела на меня. Ненадетая юбка висела у нее на шее.

— Ирка! — повторила я. — Хочешь, я тебе книжку подарю? Сент-Экзюпери? «Планета людей». Там и «Маленький принц» есть. Хочешь?

— Нет, нет, нет! Что ты! Что ты! — Ирка быстро замотала высовывавшейся из юбки головой.

— У меня — два. Один бабушка купила, другой — на день рождения, — отчаянно врала я. — Зачем мне два-то?

— Правда? — Ирка недоверчиво улыбнулась.

— Конечно, правда! — подтвердила я. — Я тебе завтра принесу. Ту, которая поновее… И ты… ты прости меня, Ирка! Я ж не знала…

— Простить? — изумилась Ирка. — За что это?

— Ну, за то, что я тебя… ну, волновала… Тебе ж, наверное, волноваться нельзя…

— Можно, — твердо и грустно сказала Ирка. — Мне даже нужно волноваться. Иначе я вообще никогда человеком не стану…

— Ты и так человек, что ты говоришь такое! — пришла моя очередь удивляться.

Ирка стояла, опустив руки и глядя в пол. Юбка болталась на ней, как огромный старинный воротник.

И я спросила то, что меня давно интересовало:

— Ир, а почему ты в классе ни с кем не дружишь? Я — ладно, я — из другой школы, а ты?

— Со мной никто не хочет дружить, — спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся, сказала Ирка. — То самое, про что ты говорила. Волноваться нельзя, бегать нельзя, играть ни во что нельзя. Неинтересно со мной.

Мне захотелось как-нибудь утешить Ирку, но я не знала, как это сделать. Сначала я хотела просто сказать: «Давай, если ты не против, я буду с тобой дружить», — но потом подумала, что это как-то очень глупо. В самом деле, нельзя же дружить по заказу… И тогда я сказала:

— Ну и что? Зато ты вон сколько книг прочитала… И родители тебя, наверное, никогда не ругают. Нельзя же…

— Я их ненавижу, — опять же спокойно сказала Ирка. — Они Марью убили.

Я вздрогнула и приготовилась услышать что-нибудь уж вовсе кошмарное. После багрового шрама на Иркиной груди, который все еще стоял у меня перед глазами, я чувствовала, что ничему не удивлюсь. Ирка молчала.

Тогда я спросила шепотом:

— А кто это — Марья?

— Марья — это моя овчарка, — сказала Ирка, и голос ее чуть дрогнул. — Она меня любила. Они обещали мне, что не тронут ее, а пока я была в больнице, ее усыпили. Им кто-то сказал, что мне вредно… Я пришла, а ее нет… И подстилки нет, и ошейника на гвозде, и мячика резинового — ничего… Как будто и не было. И мне, понимаешь, захотелось… тоже…

— Что — тоже? — одними губами переспросила я.

— Чтобы меня тоже не было…

Лицо у Ирки было совершенно спокойное, только веснушки проступали все отчетливее, а губы, наоборот, почти слились с голубым кофтиным воланом.

— Знаешь, Ирка, — собравшись с силами и отвернувшись, проворчала я. — Не надо этого, ладно? Жалко пса, конечно, чего говорить… Так чего же теперь, топиться, что ли?.. Мало ли что в жизни бывает!

— Да, — сказала Ирка. — Много. Я теперь знаю. И очень благодарна тебе.

— Мне?! — изумилась я.

— Тебе, конечно. — Ирка пожала плечами. — Ты меня, можно сказать, спасла. Пока ты мне не рассказала про Ваську, я все думала… думала… В общем, теперь не важно, о чем… А теперь не думаю. И даже если ты теперь со мной вообще разговаривать не захочешь, я все равно никогда не забуду того, что ты для меня сделала.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*