Михаил Коршунов - Дом в Черёмушках
— Покажите, что с кителем сотворили?.. Ого, живым огнём горят! — Доктор повернул к свету ордена.
— А пуговицы? — спросил Пашка.
— И пуговицы хороши. Хоть сейчас на караул к знамени… Что за богатыри! Ну-ка, встаньте как положено. Ровнее. Головы выше. Руки прижмите. Та-ак-с… А теперь слушай мою команду. Смир-рно! Объявляю благодарность всему удалому воинству.
— Ура! — закричали ребята.
— Сильно кричать не надо, — остановил их доктор. — Отец и мать спят, и пусть себе спят. А мы наскоро закусим — и шагом марш гулять.
Все вместе привели в порядок кровати и сели за стол. Сытного есть ничего не хотелось, поэтому, как предложил Пашка, начали прямо с пирожных, которые остались от вчерашнего торжества.
— Уже зачерствели, — сказал доктор.
— Кто? — спросил Пашка.
— Пирожные.
— А в магазине они тоже засыхают?
— Должно быть, засыхают. Только сухие пирожные не продают.
— А кто же их там доедает?
— Хм!.. Вот так вопрос — кто их там доедает! Придётся зайти в кондитерскую и узнать.
Когда позавтракали, Пашка спросил у доктора разрешения пригласить погулять Женю.
— Нас трое, а хата о четырёх углах, — ответил доктор. — Приглашай.
Узнав, что его зовут гулять, Женя обрадовался и быстро натянул пальто.
На улице было ветрено и морозно. Фонари в снежных шапках, увязнув по колени в сугробы, выстроились вдоль тротуаров. Сверху падали тонкие ледяные иглы, наполняя воздух тихим звоном и блеском.
— Вот что, — сказал доктор, — для дальних прогулок сегодня слишком холодно. Надо поберечь носы. А посему поедем кататься по новой линии метро, которую на днях открыли.
— А в кондитерскую когда? — спросил Пашка.
— В кондитерскую? Ах да… Ну, пойдёмте сперва в кондитерскую.
Отыскали ближайшую кондитерскую и подошли к продавщице в белой крахмальной наколке.
— Гм… видите ли, товарищ продавец, — начал доктор, — у нас к вам один вопрос.
— Вопрос? Пожалуйста!..
— Вопрос от всего нашего общества, — показал доктор на себя и ребят. — Вот у вас, так сказать, имеются свежие пирожные. Ну, а если вы их не продадите и они начнут засыхать, что вы с ними делаете?
— Кто их у вас доедает? — приподнявшись на носки, громко спросил Пашка.
Девушка засмеялась. Засмеялись и другие продавщицы.
— А у нас такого не бывает, чтобы пирожные засыхали. Мы работаем по плану. Сколько пирожных выпекаем, столько и продаём.
— И даже совсем ни одного пирожного не остаётся? — недоверчиво спросил Пашка.
— Ни одного.
— Жалко, — сказал Женя.
— Жалко, — подтвердил Пашка.
Новая станция метро была залита, казалось, июльским солнцем. Много люстр с тонкими стеклянными трубками излучали этот свет. Витя заметил в мраморной нише вазу из матового стекла. Она была укреплена на бронзовом цоколе. В ней бился, полыхал солнечный луч.
— Что это горит? — спросил Витя, прикасаясь к вазе. — Она совсем не горячая.
— Это люминесцентная лампа, — объяснил доктор. — В ней светится особый газ, и получается холодный свет.
— Холодный свет? — удивился Витя. — Как это?
— Северное сияние, например, — холодный свет. И радуга. Глубоководные рыбы излучают такой же свет.
— Рыбы?
— Да. Или жуки-светляки.
Пашка и Женя захотели прокатиться на эскалаторе.
Пассажиры вдруг начали улыбаться и показывать на соседний эскалатор. Когда ребята присмотрелись, то оказалось, что на лестнице ехал малыш и держался за перила.
Но он был такой маленький, что за эскалатором его не было видно, а только была заметна на перилах красная варежка. Так и ехала одна эта варежка.
Накатавшись вдосталь на эскалаторе, отправились на следующую станцию. Она была украшена барельефами героев войны: пехотинцев, моряков, лётчиков, танкистов.
В конце станции толпился народ.
Первым полез в толпу Пашка, за ним Витя и Женя. Доктор пробирался последним.
Витя протискался к деревянному барьеру и увидел письменный стол. За столом сидела девушка в форме работника метро, в синем берете, на погонах белые нашивки.
Напротив девушки сидел военный и что-то торопливо писал в большой книге. Когда военный кончил писать и книгу закрыли, Витя прочёл заглавие: «Для записи впечатлений».
Потом сел старик. Расстегнулся, прокашлялся, взял ручку и принялся неторопливо вписывать своё мнение в книгу. Окончив писать, хлопнул по книге ладонью и поднялся.
— Кто ещё, товарищи, пожалуйста, — приглашала девушка в берете. — Кто хочет сделать запись? Какое впечатление произвели на вас станции? Ваши пожелания, советы, пожалуйста.
— Можно мне? — набрался смелости и вышел вперёд Витя.
— А ты писать умеешь?
— Я школьник, — ответил обиженно Витя.
— Ну, тогда садись. Напиши номер школы, в каком ты классе. А как учишься?
— Витя хорошо учится, — вступился Пашка за брата.
Витя придвинул к себе книгу и стал думать.
— Ну, что ты притих? — раздался весёлый голос доктора.
Доктор тоже пробрался к столу.
Витя подумал ещё немного и сказал:
— Я напишу: «Нам понравилось. Ура!»
— Славно придумано, — сказал доктор.
Витя придирчиво оглядел кончик пера и начал выводить букву к букве.
— Теперь подпись, — сказал доктор, заглядывая в книгу через Витино плечо.
— И мы хотим, — выступили тут вперёд Пашка и Женя.
— Вы, наверно, буквы ещё не все знаете? — улыбнулась девушка.
— Я нарисую, — сказал Пашка.
— А я… — грустно вздохнул Женя, — я не умею.
— Не горюй, — со всех сторон утешали Женю. — Он за тебя нарисует.
Кто-то протянул Пашке карандаш.
Пашка на коленках устроился на стуле, подумал и нарисовал ниже Витиной подписи серп и молот.
3Когда на следующий день Пашка вернулся из детского сада, а Витя — из школы, с праздничного утренника, их первым вопросом было:
— А где доктор?
— Уехал, — сказала мама. — Вам подарок оставил.
— Уже уехал? Насовсем?
— Да, насовсем.
Витя и Пашка увидели на столе записку и соломенную корзиночку с пирожными. Витя развернул записку и прочитал: «Необходимо съесть, пока свежие».
Пашка вздохнул. Вздохнул и Витя. Их не обрадовали даже пирожные.
Только сейчас ребята почувствовали, как они полюбили этого человека. А он как неожиданно приехал, так неожиданно и уехал.
И приедет ли он опять? И когда?..
