Борис Павлов - Дорога к дому
— Фашисты деревню сожгли, — наконец сказал он тихо и, вскинув голову, посмотрел в упор на немца. Вдруг Валерке показалось, что немец вздрогнул и закусил губу.
Солдат пошарил здоровой рукой в карманах и что-то достал.
— Вот это есть у меня. Больше ничего.
Валерка разорвал плотную бумагу и достал два сухаря. Один незаметно сунул за пазуху под рубашку — для Маши, а второй принялся жадно грызть. Немец тяжело вздохнул.
— Я есть немец, мальчик, но не есть фашист, — сказал он глухо и, подойдя к краю шоссе, устало опустился на пыльную придорожную траву. — Я не хочу, чтоб горели деревни, чтоб мальчики оставались одни и ходили ночью по дороге…
— Так зачем же вы воюете?! — почти закричал Валерка.
— Тише, не надо кричать. Я не хочу войны. Но… — немец щёлкнул зажигалкой, прикурил и совсем тихо добавил: — Что же я могу сделать?
Валерка подумал, что этот солдат не похож на того, который сжёг их дом, забрал мать. У него даже не было автомата.
В темноте послышался громкий шорох. Солдат и Валерка быстро обернулись и увидели Машу. Расширенными от ужаса глазами смотрела она то на брата, то на немца.
— О, девочка! — удивлённо и почему-то обрадованно воскликнул солдат.
— Это моя сестра, Валерка схватил Машу и крепко прижал её к себе. — Сейчас мы пойдём, Машенька, — зашептал он ей на ухо, — ты не бойся, этот дядя не злой.
— Он не убьёт меня? — тоже шёпотом спросила Маша.
Валерка не успел ответить: немец присел на корточки и, глядя в глаза Маши, здоровой рукой крепко обнял девочку.
— Я есть дедушка! Ты понимаешь? Не понимаешь? У меня есть три внучки, такие же, как ты, понимаешь? Три маленькие девочки — там, далеко! Я их дедушка! — теребя волосы Маши, говорил немец.
— Я к маме хочу, тихо сказала Маша.
Немец сел на траву, посадил Машу рядом с собой и тоже тихо сказал:
— А я хочу к своим внучкам. Очень хочу!
Снова наступило молчание.
— Где ваша мама? — наконец спросил немец.
Валерка назвал деревню, где жила бабушка.
Солдат печально покачал головой и отвернулся.
— Мама! — вдруг громко закричала Маша. — Мамочка! Я хочу к маме!
Немец встал и поднял Машу.
— Я не фашист, — сказал он твёрдо. — Я — честный немец. И я дедушка. Не надо меня бояться, я буду стараться как-нибудь помочь вам, дети.
Он подошёл к повозке, посадил на неё Машу и повернулся к Валерке.
— Садись, мальчик. И не бойся меня. Я — не есть враг.
Солдат смотрел на Валерку добрыми усталыми глазами, и в душе у мальчика шевельнулась надежда: а вдруг и правда как-нибудь поможет?
Сначала ехали молча. Потом немец заговорил. Он рассказал Валерке о своей жизни, о том, как почти двадцать пять лет назад во время прошлой войны попал к русским в плен. В плену он научился не только русскому языку, но и многое узнал и понял. Валерка слушал рассказ о том, как тогда революционно настроенные немецкие солдаты вернулись на родину и хотели устроить свою жизнь так же, как устроили её русские рабочие и крестьяне, но не смогли, а потом пришёл Гитлер, обманул людей и заставил их убивать и умирать самим.
Потом немец замолчал, и Валерка совсем не заметил, как приткнулся рядом с Машей и задремал.
Проснулся он от грубого окрика и увидел немецких солдат, окруживших повозку. Один из них, видимо, главный, что-то спрашивал, показывая на ребят. У Валерки, точно у воробья, затрепетало сердце, сильно застучала в висках кровь.
Если бы Валерка знал немецкий язык, он очень удивился бы, услышав, что возница назвал их детьми полицейского, казнённого партизанами.
Потом их привели в какую-то избу, и тощий белобрысый офицер долго допрашивал солдата. Солдат что-то объяснял офицеру, но тому, наверно, надоело слушать, и он резко встал, отдав какое-то приказание.
Их отвели в другую избу, где помещалась столовая. Увидев еду, Маша так обрадовалась, что забыла обо всём и сразу схватила большой ломоть хлеба.
Валерке тоже хотелось есть, но он ждал, вопросительно поглядывая на солдата.
— Ешь, — тихо сказал солдат, — мы попали совсем в другую часть. Это карательный отряд. Он ищет партизан…
Валерка испуганно заморгал.
— Да, это так, — подтвердил немец.
Он замолчал и долго о чём-то думал, тревожно глядя на детей. Потом вдруг совсем тихо заговорил:
— Может быть, нам как раз сейчас повезло. Только вы обязательно слушайтесь меня. Обязательно! И тогда всё будет в порядке, — и он ласково и грустно улыбнулся.
Конечно, ни Валерка, ни тем более Маша не знали, что придумал белобрысый офицер — командир карательного отряда. Но старый солдат, давший слово помочь ребятам, очень хорошо понимал, какую страшную вещь задумали фашисты. Зная, что партизаны не будут стрелять в детей, фашисты решили пустить их впереди себя. А чтоб ребята не боялись, приказали старому солдату идти с ними.
Выслушав приказ, солдат щёлкнул каблуками и чётко ответил:
— Будет сделано всё, что надо, господин лейтенант!
Да, он решил сделать всё, что надо.
И вот они в лесу. Не понимая, зачем их послали в лес, Валерка всё время вопросительно поглядывал на старого солдата, но тот молчал. Только один раз он тихо, но очень серьёзно сказал:
— Слушайтесь меня обязательно!
Они медленно шли, пробираясь сквозь зелёный кустарник. В лесу было удивительно тихо и красиво, и Валерке на минуту показалось, что вернулась мирная жизнь и ничего страшного уже больше не случится.
Они вышли на большую поляну. Теперь — старый солдат это знал — фашисты залягут на её опушке и станут наблюдать, как ребята и он переходят поляну. Если ничего подозрительного не будет замечено, каратели перейдут поляну и снова поползут за ребятами, чувствуя себя в безопасности за маленькими детскими спинками: партизаны не станут стрелять в детей.
— Если будет стрельба, — не бегите, — тихо сказал солдат. — Могут попасть и в вас случайно. Вы падайте на землю и ползите к лесу.
— А вы? — так же тихо спросил Валерка. Солдат ответил не сразу.
— Меня зовут Фридрих, — зачем-то сказал он, — Фридрих Мюллер, а тебя?
— Валерка. А сестрёнку — Маша.
— Маша, — повторил немец, — Мари… так зовут мою маленькую внучку…
Они уже прошли половину полянки. Ещё немножко… Совсем немножко… Ещё десять шагов… Пять… Ещё два шага… Здесь, на краю поляны, Фридрих и ребята должны подождать карателей и снова двинуться вперёд, прикрывая собой фашистов.
Но будет совсем иначе. Старый солдат уже всё продумал, всё решил.
— Вперёд! — тихо, но властно скомандовал он, едва они очутились под деревьями, — Бегите как можно скорее и как можно дальше!
Валерка удивлённо посмотрел на Фридриха.
— Я говорю, бегите! Бегите! — и не дожидаясь ответа, солдат повернулся и снова вышел на поляну.
Валерка схватил Машу за руку, нырнул в густой кустарник и кубарем скатился в низину. Он не видел, как Фридрих, подняв высоко над головой раненую руку, медленно шёл по поляне туда, где в кустах притаились каратели.
Когда Фридрих дошёл до середины поляны, офицер крикнул, зачем он возвращается. Но Фридрих ничего не ответил и продолжал идти. Он старался двигаться как можно медленнее, давая ребятам возможность убежать подальше. Но вот, наконец, он подошёл к кустам. Навстречу ему выскочил офицер.
— В чём дело? — рявкнул он, расстёгивая кобуру. — Партизаны?
— О, да, партизаны! — Фридрих вдруг громко рассмеялся, а потом весь выпрямился и твёрдо сказал: — Я не хочу, чтоб умирали дети…
Фридрих не успел закончить, — лейтенант выстрелил. Старый солдат пошатнулся, взмахнул руками, точно пытаясь схватиться за воздух, и медленно упал лицом в траву.
— За мной! — заорал лейтенант и побежал, размахивая пистолетом.
Каратели выскочили из кустов, чтоб быстрым броском пересечь полянку. Но в эту минуту ударил партизанский пулемёт.
Бой был недолгим. Немногим фашистам удалось уйти от метких пуль партизан.
Скоро наступила тишина, и лес, прозрачный и нарядный, вдруг опять наполнился пением птиц, точно радуясь, что Валерка и Маша нашли в нём своих защитников!
