Юз Алешковский - Петька — тайный корреспондент
Я тоже осмелел:
— Пропадает!
Все снова засмеялись.
Девушка что-то сказала на ухо директору. Он поднял трубку телефона, набрал номер и пробасил:
— Медпункт? Пришлите сестру, бинты и йод. Быстрей… Алло! Главный? Срочно попросите ко мне нашего зама по технике безопасности.
Петька как-то сразу обмяк и попятился к двери. Я вспомнил слова из какой-то книжки: «От храбрости Вилли не осталось и следа…» — и присвистнул про себя: «Вот это влип мой друг!» Ведь Петькин отец был этим самым замом по безопасности. Ещё бы немного, и Петька убежал из директорской, но я, притворяясь спокойным, хотя у меня горло пересохло от страха и щипало в носу, сказал:
— Правда… товарищ директор… Всё равно всё валяется. Нам нужно… и газета велела…
— Так… так, — сказал директор и угрожающе кашлянул, — кстати, покажи мне, Копёнкин, своё удостоверение.
Петька вздрогнул, как-то растерянно улыбнулся и, покраснев, снова попятился к двери.
— Прошу удостоверение! — повысил голос директор.
— Давай! Чего ты? Струсил! — сказал я сквозь зубы и подтолкнул Петьку к столу.
Петька долго рылся в кармане, пыхтел и, наконец, глядя себе под ноги, протянул бумагу директору.
Тут прибежала медсестра с аптечкой, заставила унылого Петьку влезть на стул, задрала его штанину и стала смазывать коленку йодом. Петька сжал зубы и зажмурился. И снова все засмеялись, только директор сидел, мрачно задумавшись, и рассматривал Петькину бумагу.
В этот момент пришёл Петькин отец. Увидев Петьку, он сразу вынул из кармана алюминиевую коробочку, достал из неё белую таблетку и зачем-то положил под язык.
А Петька притерпелся к йоду, наверно, решил «была не была» и, как настоящий докладчик, выбрасывая руку вперёд, заговорил:
— Эх, вы! А? За тем цехом и резцы, и проволока, и болты, и электромоторы, и медные полоски, и стальные, и станок, об который я ранен! Похоронили его в могиле и даже засыпать забыли! Мы целым классом ходим, бывает, ходим, ищем всякий лом, ноги зимой мёрзнут, а у вас тут целые горы лежат! Эх, вы!
— Ты как разговариваешь? Как здесь очутился мой сын? — сказал дрожащим голосом Петькин отец.
И снова все засмеялись.
— Я здесь не сын, — тихо заявил Петька, не слезая со стула. — Я — товарищ Копёнкин из газеты и товарищ Рыжиков тоже. И мы требуем отдать пятому «Б» лом, который мы нашли, и всё. И не думайте, что пионерский патруль только свистит на перекрёстках и проверяет «зайцев» в троллейбусах!
Петьке было тяжелее, чем мне, но он держался молодцом, а я вспотел, как от чая с малиной, снял пальто и положил сзади себя на стул.
— Вы что, воевать с нами собираетесь? — обиделся директор, не отрывая глаз от Петькиной бумаги.
Мы с Петькой сказали: «Ага!» Петькин отец, сдерживая ярость, засучил рукава и обратился к директору:
— Разрешите? — Наверно, он хотел за уши довести нас до проходной.
И снова все засмеялись. Тогда директор вышел из себя:
— Смеётесь, Волгин? Как обстоит дело со слесарным инструментом для подшефной школы? Безобразие!
Один из смеявшихся сразу покраснел и часто заморгал глазами.
— Батюшков! Вы уверяли меня в ноябре, что станки будут реставрированы и переданы школьной мастерской! Приказываю: реставрировать!
Директор заглянул в Петькину бумагу и продекламировал:
И чтоб моторы заурчали в школе,
Как принесённые в тепло щенки!
Петька почему-то радостно заулыбался, я был удивлён, что директор ни с того ни с сего заговорил стихами, а ещё один из смеявшихся изменился в лице и остолбенело смотрел в потолок.
— Товарищи прорабы! Я завтра же побываю на стройплощадках и проверю…
Петька перебил директора:
— Чур, там тоже за нашим классом числится! Чур, мы первые у них лом нашли!
Прорабы за столом что-то пролепетали и погрузились в блокноты. Им теперь тоже было не до смеха. Директор встал из-за стола:
— Инженер Копёнкин! Неужели я лично должен был проверить, засыпана ли траншея? Не вы ли сочинили лозунг: «В металлоломе 10 % железа и 90 % бесхозяйственности!» Составьте акт на ногу вашего сына.
Петькин отец неловко затоптался на одном месте. Мне стало жаль всех присутствующих.
— А вы! — директор загремел басом надо мной и Петькой. — Вы настроение мне, понимаете, сорвали и совещание испортили!
Петька сполз со стула.
— Передайте завучу — через десять дней привезём станки и инструмент. И можете писать в свою газету, что хотите. Всё! Марш! Забери своё… удо-сто-ве-ре-ние!
На обратном пути, когда мы подходили к проходной, вахтёр, нетерпеливо потирая руки, облизнулся, как будто собирался нас съесть. Наверно, Петькин отец объявил ему выговор. Мы побежали от проходной и перелезли через забор.
…Через три дня мы всем классом пошли на стройплощадку нового заводского посёлка. Петька сказал ребятам, что он открыл новое месторождение металлолома.
Каково же было наше удивление, когда за снесёнными бараками мы не нашли ни старых водопроводных труб, ни разбитых газовых колонок, ни чугунных бачков от уборных. Конечно же, их увезли по приказу директора, и нам ничего не досталось.
А около новых домов взад и вперёд ходили бульдозеры и не было видно ни обрезков балок, ни скомканной арматурной проволоки, ни кусков кабеля. Всё это было самой главной Петькиной надеждой в борьбе за автопоход. У ребят опустились руки. Петька шёл сзади всех, зло пиная ногой старый ночной горшок. Короче, никакого лома мы не нашли. Я не стал ругать Петьку: ведь он хотел сделать лучше, но ему пришлось выпутываться и рассказать про историю на заводе. Ребята сказали нам:
— Эх… тайные корреспонденты!
А когда подвели итог школьного соревнования, наш класс слетел с третьего места на одиннадцатое. Зато шестой «А» бегал на переменке цепочкой, рычал, как колонна автомашин, и воображал, что переключает скорости.
В этот же день на сборе наш вожатый Слава долго молчал, а потом сказал:
— Автопоход, конечно, не шуточная премия, но Петька и Вова всё-таки молодцы. Я заходил в цех и видел там два красивых станочка для нашей мастерской. И электромоторы для наждака, и ящики с инструментами и резцами. Между прочим, на них написано: «Сделано из лома, найденного пятым «Б».
Ребята зашумели: «И на станках так напишем!», «Мы ими заведовать будем!», «В поход пешком пойдём!», «На машинах плохо!», «Шины лопаются!», «Бензином воняет!», «Ура!»
— Вот как всё получилось! — толкнул меня Петька. — Вот что такое корреспондент! Даже директор понял.
Я сказал:
— Дай хоть посмотреть.
Петька достал из кармана бумагу и под партой протянул мне.
Я снова успел только заметить красные буквы: «Пионерская правда».
— Вова! Что-нибудь интересное читаешь? — спросил наш вожатый Слава. — Дайка и нам посмотреть.
Я взглянул на Петьку. Он сказал:
— Ладно… дай.
Слава прочитал бумагу сам, рассмеялся и стал читать вслух всему классу. И вот что, оказывается, было написано во всемогущей Петькиной бумаге:
Дорогой Петька!
Получили твои новые стихи. Чувствуется, что ты растёшь не по дням, а по часам. Нам понравился один образ в стихах о металлоломе:
…И заурчат моторы в нашей школе,
Как принесённые в тепло щенки.
Отвечаем на твой вопрос: «мешок — ишак», «мелко — стамеска» — рифмы плохие.
Конечно, стихи твои ещё слабы и напечатать их мы не сможем. Не унывай, пиши, присылай.
С приветом! Редакция.
Все ребята, и сам Петька, и наш вожатый Слава смеялись так, что к нам в класс заглянул завуч. Только я не смеялся и думал: «Вот почему директор заговорил тогда стихами, ему Петькины строчки понравились: «Как принесённые в тепло щенки»…
Я с уважением посмотрел на Петьку и спросил:
— А в газете был вопрос, большие такие чёрные буквы: «Куда катится Западная Германия?» Ты что будешь отвечать?
Петька задумался и важно сказал:
— Надо бороться за разоружение. А все пушки, и танки, и пулемёты, и ракеты, и пули выкинуть на металлолом!
Глаза у него загорелись.
— Представляешь?
— Здорово! — сказал я и ещё раз с уважением посмотрел на Петьку.
