Полиен Яковлев - Шурка — Зубная Щетка
— Ну, ладно, идите, я вас догоню.
— Хорошо, мы тебя будем ждать у реки.
Петя с Володей пошли дальше, а Шурка снова присел у дороги. Пройдя шагов тридцать, Петя обернулся и увидел, что Шурка чиркнул спичкой.
— Зря только спички тратит, — сказал он товарищу.
— Кто?
— Да Шурка…
Володя тоже обернулся:
— Да ты смотри, что он делает?
— Что?
— Курит.
— Да ну? Вот это так пионер! Сколько раз я этому дураку говорил, чтоб бросил куренье. Придется матери сказать.
— А знаешь что, — сказал Володя, — песня, которую мы поем, как будто нарочно про Шурку сложена:
Не бери плохой пример
Самоодуренья, —
Вред ужасный, пионер,
Помни от куренья.
Придя к реке, мальчики присели отдохнуть.
— Ну, отдыхать, так по пионерски, — сказал Володька, опускаясь на землю и кладя ноги на большой находящийся тут же камень. Точно так же поступил и Петька. Посидев так некоторое время, ребята решили купаться.
— А где же наш Шурка застрял? — спросил, стаскивая с себя одежду, Петя.
— А вон он идет…
— Эй, Шурка, иди скорей, купаться будем.
— Не хочу. Очень нужно купаться.
Пока два мальчика купались, плавали и ныряли в реке, Шурка лениво развалился в тени под деревом и снова принялся за куренье.
— Шурка, да иди же купаться… Неужели не хочешь?
Шурка, наконец, согласился. Раздевшись, он подошел к воде и попробовал ногой температуру.
— Фу, холодная! Не хочу!
— Да ты сразу ныряй. Нежный какой! Вода вовсе не холодная. Это тебе так кажется.
Шурка полез в воду. Забравшись в нее по колени, он в нерешительности остановился.
— Эх, ты, воды боишься, — презрительно сказал Володька, и обдал его целым фонтаном брызг. Шурка взвизгнул и выскочил на берег. Ребята расхохотались.
— Давай его силком в воду втащим, — предложил Петька.
Ребята пустились в погоню за Шуркой. Как тот не брыкался, однако они его втащили в воду и повалили.
— Плыви, сатана!
Шурка поплыл, как топор. Заболтал руками и ногами и пустил целую кучу пузырей. Пока он барахтался, отфыркивался и отплевывался, Володька выбежал на берег, вытащил у него из куртки папиросы и спрятал их в траве под камнем.
— Ну, довольно, ребята, пора вылезать из воды, — предложил Володя. Петька вылез и они стали бегать по берегу, чтобы высохнуть.
Тем временем Шурка вошел во вкус купанья и сидел в воде, как бегемот.
— Смотри, какой блаженный, — указал на него Петька, — прямо дед водяной.
— Да ты, Шурка, вылезай, нельзя так долго в воде сидеть, — крикнул ему Володька.
— Сколько хочу, столько и сижу, — ответил тот.
— Ну, что с таким ослом делать? Да ведь пойми — вредно!
— Ерунда.
— Оттого ты и дохлый такой, что никаких правил пионерских не соблюдаешь. Вылезай, солнце уже к закату клонит. Простудишься.
— Ерунда, — заладил свое Шурка.
Наконец он вылез. Посинев и дрожа от холода, стал одеваться.
— Да ты высохни сначала.
— Где-ж я высохну, когда уж солнце садится?
— А чего-ж ты не вылезал, когда тебя звали?
— А уж очень вода теплая. А на воздухе холодно. Я у костра обсохну.
Развели ребята костер. Шурка сел у костра. От его одежды поднялся целый клуб пара.
— Ох, и дурной ты, Шурка. Все ты делаешь не по-человечески. Смотри, на кого ты похож? Весь дрожишь.
Шурка не попадал зуб на зуб. Кое-как обсохнув и согревшись, полез он в карман за папиросами.
— Где мои папиросы?
Володька и глазом не моргнул, как будто его это не касается.
— Ребята, кто мои папиросы стащил?
— Да ты их, наверное, потерял.
Достали хлеб, поделили поровну.
Шурка живо отправил свою порцию в желудок.
— Видишь, брат, — сказал Володя, — без курева-то и аппетит у тебя лучше. На чорта ты куришь? Разве пионеры курят?
— А тебе что?
— Да мне ничего, а раз ты — пионер, так нечего курить.
— Мое дело.
— Твое-то твое, а у пионеров свои законы есть. Я, брат, в отряде скажу, что ты куришь, вот тебя из пионеров и прогонят.
— Ну, и пускай. Очень мне нужно.
— Однако, мы засиделись, домой пора, ребята, — сказал Петька.
Собрав пожитки и раскидав костер, мальчики отправились домой.
III.Ночью Шурка проснулся от зубной боли.
— Петька, позови маму, зубы болят.
Петька позвал мать.
— Не чистишь никогда зубы, оттого они у тебя и болят, — сказала мать: — покажи который зуб болит.
Шурка раскрыл рот и показал больной зуб.
— Я тебе компрес согревающий сделаю, — сказала мать. — А больше, что же я могу сделать? Подождешь до утра, утром к зубному врачу сведу.
Всю ночь Шурка охал и стонал. Утром глянул в зеркало и увидел распухшую щеку.
— Э, да это у тебя флюс, — сказала мать, — пока не прорвется нарыв, зуб рвать нельзя.
Два дня мучился Шурка с флюсом. И стонал, и плакал, и под подушку головой забирался. Глаза ввалились, покраснели и распухли от слез.
— Какой ты красавец, Шурка, — говорил покачивая головой Петя: — А все от твоей же глупости. Скажи еще спасибо, что дело только флюсом обошлось.
— Убирайся к чорту! Все зубы повырываю, а чистить на зло не буду.
Когда нарыв на десне прорвался, мать повела Шурку к зубному врачу.
— Да, у него четыре зуба никуда не годятся, — сказал доктор: — самое лучшее их вырвать.
Целую неделю ходил Шурка к врачу.
Когда его усадили в кресло и потянули за больной зуб щипцами, — он так, несчастный, орал, так ему было больно, что даже ногами дрыгал.
— Разве можно так зубы запускать? — сказал доктор: — почистить лень, а теперь приходится такие мученья переносить.
Из-за зубов Шурка не ходил в школу больше недели. Ко всему у него еще кашель открылся.
— Вот видишь, Шура, — говорила мать, — смотри какой Петя здоровый, веселый, сильный, как ему легко всякие науки даются, а ты по лени и по глупости распустил себя, и на кого ты стал похож? В ученьи отстал, только и знаешь, что на разные немочи жалуешься, как старик. А потом я у тебя и куртке папиросы нашла. Неужели ты куришь?
Шурка смутился.
— Это не мои папиросы… это… это… это я их на улице нашел.
— Врешь. А почему простыня у тебя прожжена?
— Не знаю…
VI.Потеряв всякую надежду исправить Шурку, Володя сообщил о нем в отряд.
— Ты не думай, что я на тебя кляузничаю, — сказал он, — как мне ни жаль тебя, но я был принужден сообщить о тебе вожатому.
— Ябеда! я тебе морду набью!
— Не ябеда, а должен я про тебя сказать. Может быть, это тебя исправит…
Обсудив поведение Шурки, пионеры удалили его из отряда, дав срок на исправление.
Отстав от товарищей, Шурка остался в классе на второй год.
В то время, как пионеры, следуя всем своим законам и обычаям, быстро развивались и умственно, и физически, Шурка сидел целые дни дома, ничего не читал, ничего не делал, и только и знал, что курил.
Мать прямо не знала, что с ним делать.
Пришли летние каникулы. Пионеры готовились всем отрядом в экскурсию на море, где предполагали прожить все лето в лагере.
— Эх, Шурка, Шурка, — покачивал головой Петька, — сам ты себя наказываешь.
Шурка ходил из угла в угол, насупившись:
— Плевал я на вашу экскурсию.
Однако, он это только говорил. Где-то в глубине точил его червячек. И неприятно ему было, и стыдно, а главное досадно на самого себя.
— А, ведь, как бы хорошо сейчас с ребятами на море… Эх!
Чрез несколько дней пионеры уехали. Шурка остался один и ходил мрачнее тучи.
Раз он зашел в комнату матери. Мать сидела у окна и плакала.
— Ты о чем, мама?
Мать ничего не ответила. Понял Шурка, что он, и только он, является причиной ее огорчения.
Не по себе Шурке. Скучно как-то, нудно. Не знает Шурка, за что взяться.
Вышел во двор, стал дразнить Шарика, но и тот убежал.
Пошел опять Шурка в комнаты, сел за стол и стал рисовать. Нарисовал море, лодку с парусом, а в лодке пионеров.
И еще тоскливее стало. Еще-бы! Петька с Володькой, небось, сейчас по морю на лодке катаются, весело им, интересно, а он, Шурка, дома остался и уже не пионер…
Скучно…
— Мыльные пузыри пускать, что ли?
Лениво поднявшись, Шурка пошел к умывальнику.
На умывальнике лежала чья-то новенькая зубная щетка.
— Какая красивая щеточка, — подумал Шурка и взял ее в руки. Повертев щетку в руках, он вдруг решил почистить себе зубы.
Вошла в сени мать.
— Ты что делаешь, Шурка?
Шурка не мог сразу ответить, потому, что у него рот был полон зубного порошку.
— Мм… — промычал он, показывая матери щетку.
— Да ты что? Моей щеткой свои грязные зубы чистишь?
— Мм…
— Покорно благодарю. Можешь теперь эту щетку себе оставить.
Выполоскав рот, Шурка спросил:
