Георгий Балл - Алёнкины дорожки
— Бабушка Даша! — позвал мальчик Енька. — Вы не ходите. Во-о-он она, сама сюда идёт!
— Глазки-то молоденькие! — покачала головой бабушка. И всё равно пошла навстречу Алёнке. — Ох, Алёнушка, светик мой, где же ты пропадаешь?
— Знаешь, бабушка, я домик нашла!
— Птичье гнёздышко, что ли?
— Нет, настоящий. Все думают, что это пень, а это — домик. В этом домике три комнаты. В одной комнате стоят три кроватки. Там они спят.
— Кто спит? — спросила бабушка.
— Жук, паучок и муравей. В другой комнате стоят стол и три стула. Там они обедают. Ещё есть комната для паучка. А в этой комнате паучок шьёт из паутины платья. А внизу — кузница. Там красный жук с чёрной головой куёт подковки.
— Зачем же подковки? — спросила бабушка. — Ведь у них нет лошадок.
— Есть три рыжие лошадки. Только очень маленькие. Они спрятаны в конюшне, под самым корнем.
— А что же делает муравей?
— Он у них охраняет дом. Он сторож.
— Как же ты всё это увидела? — удивилась бабушка.
— Я в окошечки глядела! — ответила Алёна.
МЕДВЕДЬ И ЕНЬКИН ДЕДУШКА
Алёна вышла из дома с книжкой, тетрадкой и цветными карандашами. Села на скамейку напротив крыльца под большой рябиной. Ещё издали Алёна увидела соседского мальчика Еньку. Алёна открыла тетрадь, стала рисовать. Енька шёл мимо, да Алёна его окликнула; Енька подошёл к скамейке, заглянул в тетрадь.
— Видишь, это я город рисую, — сказала Алёна.
Енька молча смотрел.
Алёнке даже стало обидно: почему он молчит?
— А на улицах там растут сосны. А по соснам прыгает белка. Вон она, рыженькая.
— Зачем ты дома нарисовала красные? — спросил Енька.
— Потому что в этом городе живёт Солнце и все дома солнечные.
— Разве есть такой город?
— Конечно, есть. Это далеко, в Сибири. Знаешь, там раньше жила медведица около реки. У неё было двое медвежат, их звали Топа и Мишутка. А потом пришли туда люди, стали строить город. Мои папа с мамой туда поехали. А медведица ушла. Ты умеешь рисовать медведицу?
— Можно попробовать, — сказал Енька. — У тебя коричневый карандаш есть? — И он сел рядом на скамейку.
Алёна отдала Еньке тетрадку. И Енька нарисовал медведицу.
— Ты лучше меня рисуешь, — сказала Алёнка и попросила: — Нарисуй ещё медвежат.
Енька нарисовал медвежат.
— А какой из них Топа?
Енька показал.
— Напиши. Ты умеешь писать?
Енька кивнул и написал над одним медвежонком «Топа», а над другим — «Мишутка».
— Хорошо написал, — похвалила Алёнка. — А теперь давай смотреть книжку, двигайся поближе.
В книжке были нарисованы разные звери.
— Смотри, Енька, это медведь.
— Ага. У нас медведь на лошадь напал, — сказал Енька.
— Как же он напал?
— Мой дедушка мне рассказывал. Он был тогда мальчишка. Постарше меня. Шёл на хутор за Быстрицкие наволоки. Там наши траву косили. Дедушка вышел и видит: кобыла с жеребёнком пасутся. Вдруг из леса выломился медведище. Лошадь отпрыгнула, заслонила жеребёнка. Дедушка как закричит! Медведь повернулся и на дедушку пошёл. Дедушка сильнее кричать: «Медведь! Медведь!»
Услыхали косари, подбежали. Медведь немного не дошёл до дедушки. Рявкнул — и в лес.
— А что дедушка?
— Дедушка заплакал. Очень испугался.
Алёна протянула Еньке книжку:
— На. Покажи дедушке. Такой ли медведь был? Бери, бери. Я тебе её дарю.
Енька сказал «спасибо», взял книжку и ушёл.
ГРИБЫ
А на следующее утро Алёна услышала, что её зовут. Она выбежала на крыльцо. Рядом стоит Енька. Держит корзинку, закрытую листьями.
— Возьми, — и протягивает Алёне корзинку.
— Чего там? — Алёна заглянула под листья. В корзине лежали грибы с красными и коричневыми шляпками.
— Это ты сам собирал?
— Сам. Когда от дедушки с хутора шёл.
— Ну, что дедушка говорит: такого медведя он повстречал, как в книжке?
— Такого, только ещё страшнее да побольше. Дедушка говорит, чтоб ты к нему на хутор приходила. Он тебе мёда даст. У него там ульи. А грибы бабушке отдай.
Алёна вытащила из корзины гриб с красной шляпкой.
— Знаешь что, — сказала Алёна, — давай посадим грибы рядом с крыльцом. А сами спрячемся. И позовём бабушку. Вот бабушка удивится, что из леса грибы пришли! — И Алёна засмеялась.
Енька отдал ей корзину. Алёна стала сажать грибы у самого порога. Раскопает пальцами ямочку, сунет туда ножку гриба и землёй присыплет. Впереди шли красные подосиновики, а за ними — коричневые подберёзовики и белые. Все грибы из Енькиной корзинки посадила. Потом они спрятались с Енькой за кустами смородины. Алёна позвала:
— Бабушка!
Вышла бабушка. Руками всплеснула:
— Ой, грибы! Как же они к нам из леса пришли?
— Это их медведь привёл! — крикнула из-за кустов Алёна.
— Какой такой медведь? — удивилась бабушка.
— А тот медведь, что Енькиного дедушку напугал! — Алёна зарычала и выскочила из-за кустов.
Бабушка испугалась:
— Ой, я думала, правда медведь!
— Конечно, — сказала Алёна. — Огромный такой медведище. Помнишь, как он Енькиного дедушку напугал?
— Как не помнить, — кивнула головой бабушка. — Это за Быстрицкими наволоками? У нас все про этот случай знают. Что ж, и теперь, значит, тот медведь в кустах сидит?
— Да. — Алёна крикнула: — Медведь, зарычи!
Но в кустах было тихо.
— Пойдём посмотрим, — позвала Алёна бабушку.
Они подошли к кустам. Там никого не было.
— Убежал, — вздохнула Алёна.
— Убежал и корзинку бросил, — сказала бабушка.
ПЛАТЬЕ
Алёна смотрела на дорогу, на шоссе. Мимо проезжали машины — легковые и грузовые. Потом через шоссе перешли четыре гуся. Они шли неторопливо, покачивали шеями, чуть-чуть поворачивали головы с длинными носами. Они шли так важно, что Алёна сначала рассмеялась, а потом ей тоже захотелось покачать шеей и пойти за гусями. Она повернула голову и увидела Еньку.
— Чего тебе? — строго спросила Алёна, как будто Енька не имел права тут ходить.
Енька молчал.
— Ты за мной подглядывал?
Енька насупился:
— Не… — и тихо добавил: — Тётя Нюра на почту позже поехала: у ней Любка заболела.
— А-а! Всё-таки подглядывал. Откуда ты знаешь, что я жду письма?
Енька мог бы ответить: Алёна сама ему рассказывала. Но он опять промолчал.
— А я и так письмо получу. Мне его лошадки привезут. — И Алёна, подражая гусям, подняла голову и постаралась вытянуть нос. — Да, лошадки…
Енька не спорил, смотрел вдаль, за реку.
— Думаешь, я обманываю? Идём, покажу.
Алёна пошла через шоссе, а за ней Енька. Потом они побежали к реке. И снова Алёна нашла тот пень. Сдерживая дыхание, она наклонилась и опять увидела на верху пня серые грибы на тоненьких ножках, но муравьишки-сторожа не было.
— Принеси прутик, — шёпотом попросила Алёна. — Сейчас мы постучим по домику.
Алёна стала на колени, постаралась заглянуть в окна лесного домика.
— Вот, — протянул ветку Енька.
— Тссс! Тише, они спят. Хочешь поглядеть?
Енька тоже наклонился, прислонил лицо к зелёному мху, которым порос пень.
— Ты сейчас ничего не увидишь, — говорила Алёна. — Они погасили огонёк, потому что очень устали. И день и ночь шил паучок из паутины красивое-красивое платье. А муравьишка ему помогал: приносил из леса разные травки, цветочки и ещё такие блестелки и звенелки, чтобы, кто наденет это платье, сразу — дзинь-ляля! — так оно и засверкает, зазвенит… А красный жук-кузнец отковал золотые подковки для белых лошадок, а ещё большую такую тележку. А ты думаешь, кто поедет в этой тележке?
— Ты, — тихо сказал Енька.
— Ага, — быстро согласилась Алёна. — А для кого платье?
— Для тебя, — ещё тише сказал Енька.
— Да, я в этом платье поеду в далёкий город. А в какой — пока ещё нельзя говорить. И вообще не надо тут шуметь. Идём.
Енька поднялся. Алёна шепнула в окошечко:
— До свидания. Скоро приду к вам за платьем.
Когда они отошли, Алёна сказала:
— Жалко, что ты даже лошадок не увидел.
Енька промолчал. А уж в самой деревне он спросил:
— Если ты наденешь то платье, — значит, уедешь, да?
И тут Алёна ничего не сказала.
ПИСЬМО
Алёна, может, потому не ответила Еньке, что увидела женщину с большой чёрной сумкой на плече — почтальона тётю Нюру. Она только что слезла с велосипеда. Алёна, позабыв про Еньку, побежала через дорогу:
— Тётя Нюра! — закричала она. — А мне нет письма? — Алёна чуть на велосипед не налетела.
Тётя Нюра, как показалось Алёнке, посмотрела строго:
— А ты кто такая?
— Я Алёна.
— Ах, Алёна… — И вдруг улыбнулась: — А читать-то, Алёна, умеешь?
